Алан Аюпов - Слепой царь
Наконец причёска была создана, и платок мужней жены покрыл голову Мелисенты. Девчонки торжественно ушли, унося с собой наряд невесты. Церемониймейстер подтянулся хоть подтягиваться уже было некуда, и вновь громовым басом объявил:
— Отныне ты мужняя жена, и слушаться его должна!
Грянула музыка. Наверное, они играли гимн, но я этого не понял. Поэтому остался сидеть. Сяомин, кстати, тоже не поднималась.
— Что дальше? — Спросил я принцессу.
— Обычно.
— Что значит — обычно?! Объясни!.. Я же не знаю ваших обрядов.
— Да как везде. — Почему-то рассердилась Сяомин. — Бери невесту и топайте в спальню.
— Но нам же… — Начал я, однако китаянка буквально зашипела:
— Да прекрати ты! Делай, что положено. Успеешь ещё навоеваться.
Мне ничего не оставалось, как взять Мелисенту за руку и подняться. Музыка стихла.
— Молодожёны уходят выполнить последний обряд! — Объявил церемониймейстер.
Грянул марш. Под аплодисменты приглашённых мы торжественно пересекли весь зал, прошли в фойе и отправились по лестнице на третий этаж, где было приготовлено брачное ложе. Кичиро Кумагаи шёл слева от меня чуть позади. Соблюдая конфигурацию Сяомин следовала справа от принцессы так же немного сзади. Впереди показывали дорогу всё те же три девчонки с фатой на руках. Девочка с венком замыкала шествие.
У двери процессия остановилась. Японец сунулся было к дверям, но девчонки перегородили ему дорогу.
— Нельзя. — Сказала девочка с венком. — Туда только молодожёны могут.
— А мне можно? — Спросила Сяомин.
— нет. И вам нельзя.
Девчонки стояли, загораживая спинами дверь. Складывалась тупиковая ситуация. Без досмотра комнаты телохранитель не разрешит войти, а досмотр провести нельзя.
— Кстати, — немного растерянно спросила Сяомин. — А где охрана?
— Японец тут же напрягся. Он так был озабочен досмотром спальни, что даже не заметил отсутствие стражников.
Я положил руку ему на плечо.
— Кичиро-сан, не волнуйтесь. Давайте мы войдём с принцессой. Если там будет что-то не так, я успею либо крикнуть, либо любым иным способом дам знать.
— Я не могу так. Если там ждут, то Вы даже вздохнуть не успеете, а я потом всю жизнь буду себя винить.
— Дяденька, — Обратилась к японцу одна из девчонок. — Там нет никого. И в комнате кроме кровати нет ничего.
— Ладно, Кичиро-сан, наберитесь мужества. Семи смертям не бывать, а одной не миновать. — Сказал я, решительно протягивая руку к ручке двери.
Девчонки расступились. Одна отняла мою руку от ручки, и сказала:
— Не надо. Дверь должен открыть кто-то из нас.
— И вы уже знаете, кто это будет? — Спросил я шутливо.
— Да. — Ответила девчонка с венком на голове. — Это буду я.
— Ну, хорошо. — Согласился я, подхватывая принцессу на руки. — Пошли.
— Вы великолепны, Ваше величество!.. — Успел шепнуть мне на ухо японец.
Ещё бы!.. Девчонкам пришлось распахнуть дверь так широко, что Кичиро Кумагаи успел обозреть всю комнату. Правда, некоторые углы и место за занавесями остались недоступны для его взгляда, но его, видимо, вполне удовлетворил предоставленный осмотр. Я шагнул в комнату и дверь тут же заперли. Принцесса спрыгнула с рук.
— Ну, вот. — Сказала она. — ещё немного, и всё будет хорошо.
— Это в каком смысле?
— Это я себя так успокаиваю.
— А может не стоит сегодня?
— Почему?
— Ну!.. Я вижу, что тебе страшно, и, вероятно, очень не хочется…
— Увы… — Вздохнула она. — Тут иначе нельзя. Надо предоставить доказательства.
— Чего?!
— Доказательства, что я была честна перед Вами, а Вы в состоянии стать отцом.
— Ну и дикие же у вас нравы!.. Прямо средневековье какое-то…
— Какие есть.
Девушка принялась разоблачаться, судя по шороху одежды, а я занялся изучением спальни, обходя по периметру. Тут же справа от двери наткнулся на толи глиняные, толи стеклянные посудины, стоявшие на полу. Наклонился, ощупывая их. Один был большим, на его горлышке можно было удобно сидеть. Я даже примерился, посидел. Второй был ниже и меньше.
— А что это за кувшины? — Спросил я, не сумев идентифицировать предметы.
— Ночные горшки. — Ответила принцесса.
— Чего?! — Моему изумлению не было предела. — У вас что? Туалетов нет?
— Почему же? Есть. Но бежать ночью с третьего этажа на улицу, далековато.
— Ага. Можно не добежать. А провести сюда канализационные коммуникации, не додумались?
— Наши технологии не позволяют пока что этого сделать.
— Значит, пушки делать позволяют, а унитазы создавать нет?
— Выходит так. Мыться будете?
— Не понял? Здесь есть душ?
— Бочка с горячей водой.
— Ни хрена себе! Это я должен лезть в бочку?
— Да. После меня.
— А почему не вместе?
— Я же сказала… Необходимы доказательства нашей состоятельности.
— Не понимаю?..
— Кровь…
— Тьфу ты чёрт!!! Тазик хоть есть?
— Лоханка.
— Пусть будет лоханка. Полей мне, я так помоюсь.
Честно говоря, мне не до брачных игрищ было. Моё государство находилось в опасности, а король прохлаждался в объятьях красавицы-жены. Но с другой стороны что можно было предпринять? Необходимо было завершить хотя бы одну проблему, и лишь после этого приниматься за решение других.
Пока королева передавала через узкую щёлку простынь с доказательствами, я продолжил обследование спальни. Здесь действительно ничего не было кроме горшков и широченной кровати. Громадное окно, как потом выяснилось, открывало вид на башню. В левом углу подле кровати с противоположной стороны от двери, пряталась небольшая тумбочка, на которой обнаружился телефон.
— Хм!.. — Сказал я, намацав аппарат. — У вас тоже есть телефоны?
— Чего? — Искренне удивилась Мелисента.
— Телефоны, говорю, у вас тоже есть.
— Откуда?! — И осеклась, обернувшись ко мне. — Впервые вижу. Я думала, что только у вас!..
— Нет. У нас я сам делал их. Точнее, создавал. А вот один из них был изначально. Вот я и думаю, звонила ли ты по нему хоть раз?
— Нет. А куда с него можно позвонить?
— Не знаю. Позвони, узнаешь. Только будь аккуратнее в постановке вопроса.
— Почему?
— Потому что по этому телефону можно задать только один вопрос. Сначала подумай, что тебя больше всего волнует? А потом спрашивай. А лучше, не поднимай трубки до тех пор, пока не будешь знать наверняка, что тебя беспокоит больше всего.
Девушка присела на край кровати и задумалась. А я ещё раз прошёлся вдоль стен, постукивая костяшками пальцев по стене. Звук везде был одинаков. Хотел было полезть под кровать, но раздумал.
— Одевайся. Спать потом будем. Или!.. Если хочешь, можешь оставаться, а мне пора.
— Мавр сделал своё дело, мавр может уходить. — Грустно сказала Мелисента.
— Простите, мадам, — обозлился я. — Я не напрашивался к Вам в мужья. Извините, инициатива исходила от Вас. Да, я сейчас груб. Но ты знала за кого выходишь. Моя страна в опасности. Мне надо спасать своих людей. Я обязан находиться вместе со своей армией, а не прохлаждаться в тёплой постели. Да, мне хорошо. Но моим людям плохо и мне следует быть там, где самая большая опасность.
— Да, я понимаю. Так сложилось… А может это кто-то специально подстроил?
— Что подстроил?
— Так, что Вам пришлось покинуть страну, тем самым ослабив её.
— Угу. И этим злодеем оказалась королева государства. Бред всё это. Кто-то знал о грядущих событиях и постарался использовать их в своих целях.
— Кто мог знать?
— Тот, у кого есть такой же телефон.
— Тогда что мне мешает сделать то же самое?
И прежде чем я остановил её, девушка схватила трубку. Раздался громкий щелчок и женский голос с металлическим оттенком произнёс:
— Справочное слушает. Задавайте свой вопрос.
— У меня не вопрос, а требование. — Сказала Мелисента в трубку. — Прекратите беззаконие.
— Извините, вы ошиблись номером. Вам необходим стол заказов. — И в трубке пошли короткие гудки.
— Какой ещё стол заказов?! — Произнесли мы одновременно, и расхохотались.
— У дураков мысли сходятся. — Прокомментировал я.
— А у умных чаще. — Отпарировала девушка. — И всё же я позвоню.
— И что же ты спросишь?
— Хочу спросить, как долго продлиться наша совместная жизнь?
— Неужели это самое важное?!
— Для меня да.
— Я даже не стану спрашивать, почему. Женщину не поймёт и сам господь бог. Но как мужчина, я бы не стал использовать такую возможность на подобную чушь. Сколько отведено, никто не знает, кроме всевышнего. А он с нами общаться не желает.
Она всё же подняла трубку, и всё повторилось зеркально. Но вместо металлического женского голоса раздался другой, явно живой:
— Я слушаю вас, королева Мелисента.
