Нить судьбы - нить войны. - Дикий Электрик
— Да сглупили мы. В танках боезапас полный, а снаряды взрываются. Прилетела б нам оторванная башня и пиши похоронки. — объясняю я залезая в ганомаг.
Дальше ехали без приключений и встреч. Перед Пинском в советскую форму переоделись. В городе встали у управления НКВД. Куда сходил капитан.
Я залезла в кузов грузовика и завалилась спать.
Глава 5
Утром меня будит лейтенант стуча чем то по кузову.
— Ласка, подъём, хорош бока мять, капитан зовёт. Давай вставай, стратег, ты наш в юбке. — весло кричит лейтенант.
Я с трудом проснувшись хватаю винтовку и выпрыгиваю, лейтенант стоит улыбается, рядом с ним стоит толпа молодых парней и девчат, моего нынешнего возраста.
— Ну и чего будил? Немцы, что ли рядом? — хлопаю я до конца не проснувшись.
— Нет вот решил тебя ребятам показать. Пусть посмотрят на грозу немцев. По нашим с капитаном прикидкам, у тебя самый большой счёт подтверждённых убитых. — улыбается он.
— Ну и показал бы, спящую, чего будить то. Где тут умыца? — ворчу я.
— Я сейчас. — говорит парень из толпы и убегает.
— А правда, что ты танки немецкие жгла? — спрашивает девушка в платьице и с комсомольским значком.
— А чего их не жечь, коли эти придурки канистр с бензином на танки нацепляли. А бензин хорошо горит, только зажигательной пулей стрелять надо. — пожимаю я плечами, видя парня с ведром воды.
Залезаю в машину и беру полотенце. Парень мне сливает из ведра и я умываюсь.
— Ласка, а как тебя на самом деле зовут? — спрашивает парень.
— Ядвига я. — собирая волосы в хвост говорю я.
— Ласка, хватит глазки строить. Объясни ребятам как воевать надо. — улыбается лейтенант.
— Это вон к младшему политруку, он у нас вроде парень грамотный, а я что так гимназия, школа. Ну и как я учить могу? Я акдемиев не заканчивала. — развожу я руками.
— Вот девушки, не берите пример с этой балаболки. Воевать она умеет и хорошо, да и мозги есть, но язык, что помело. Из любой ситуации, балаган устроить может. — уже чуть не смеётся лейтенант.
— Ласка, берёшь брата, Никитина и Кузнецова и бегом на пристань, там подбираете судно. — командует капитан подошедший с каким то майором НКВД.
— Так танки на катер не влезут, а баржа медленная? — удивляюсь я.
— Вот зачем, тебе танк? Мы их товарищам оставим. — говорит улыбаясь капитан.
— Не ну так бы сразу и сказали. Эти бросим, потом нам Ласка другие найдёшь. Не мне немецких танков не жалко, но скоро они пуганые станут, сложнее отнимать будет. А так я за любой кипишь. — выдаю я тираду, сам не понимаю почему, вот несёт и всё.
— Она, всегда такая? — спрашивает майор.
— Нет, обычно ещё хуже. Ласка, ты ещё здесь, брысь задание выполнять. — ухмыляется капитан.
Лезу в машину, беру рюкзак и выпрыгнув направляюсь к стоящим группой ребятам.
Мы топаем на пристань, нас ведёт молодой парень.
— Там небольшой пароходик есть, раньше плоты из брёвен таскал, ему недавно машину перебрали. Вам как раз подойдёт. Я на нём рулевым ходил. Капитан правда сбежал, но я и без капитана вас до Мозыря, вечером, край утром там будем. — говорит парень Кузнецову.
— Ну к ночи ты скажем соврал, ночевать придётся, а завтра прибудем. — усмехается Кузнецов.
У причала мы видим небольшой колёсный пароход. весь какой то грязно серый. С чёрными подтёками.
— Он на мазуте, его для пробы переделать решили. Вы не смотрите, что неказистый, мы уже на нём не раз в Мозыри ходили. — говорит парень.
На борту нас встречает ещё один паренёк.
— Это механик Славка. — представляет он нам парня.
— Ну а теперь правду сказали. — спрашиваю я, вытаскивая наган.
— Я правду сказал. Мы сюда 20-го из Мозыря пришли, груз и людей привезли. Капитан сбежал вчера, а нам домой надо. С вами нас выпустят. — сникает парень.
— Никитин, зови наших, на этом раритете пойдём. Немец на него и бомбу пожалеет. — командует Кузнецов.
Никитин убежал, а мы контролируем как механик поднимает пары.
На причал вбегает грузный мужчина в полувоенной форме.
— Райком партии забирает судно под свои нужды. — заявляет он голосом человека привыкшего командовать.
— Судно приписано к НКВД. Хочешь оспорить? — спрашивает спокойно Кузнецов.
— Меня это не интересует. Я сказал. — горячится мужчина.
— Ласк, может ты объяснишь товарищу. — ухмыляется Кузнецов.
— Что, тут за контра объявилась? Щас я быстро то лоб зелёнкой намажу. Ты, ж что контра недобитая, сорвать серьёзное задание собрался? Секретные документы врагу передать? Да я тебя сейчас к первой попавшейся стенки прислоню. — наезжаю я, вижу чего он гоношится, на полуторке мебель и вещи загружены.
— Ты, кто такая? Я заведующий сектором… — начал вопить он.
Я не став выслушивать, про заведующий чего он, стреляю из нагана ему под ноги и ору.
— Мордой в землю, руки на затылок, ноги врозь! — и снова стреляю.
Грузный падает на землю и накрывает голову руками. Слышу приехавшие машины.
— Ласка, оно ещё живо? — слышу голос капитана.
— Так точно, но могу исправить. — отвечаю я.
— Не надо. Сержант как погрузимся берёшь это и машину и в отдел. Вопросы как он дефицитный транспорт добыл и куда бежать собрался. Ласка контролируй его пока. — приказал капитан.
Из машины на пароход погрузили два опечатанных ящика и патроны. Ребята тоже пошли на погрузку.
— Встал. — пнул лежащего мужчина в форме НКВД.
Лежащий начал кряхтя подниматься.
— Арестованного принял, удачи тебе, Ласка. — говорит он подмигивая мне.
— И тебе сержант, может свидимся, береги себя. — улыбаюсь я и бегу на пароход.
До Мозырей мы добирались три дня, приходилось прижиматься к берегу прячась от немецких самолётов.
На подходи к Мозырь отзываю Вадима и стоя недалеко от работающего колеса говорю ему.
— Завтра 27-го войдём в город, там во время погрузки я “потеряюсь”, ты едешь в Москву, с цифрами ты работать умеешь, так, что засунут тебя в шифровальный отдел. Слушай и запоминай, немцы наши шифры колют быстро, спасение редкие языки и грамматические ошибки в тексте. Энигму вычислишь как поймёшь что используют. — говорю я ему.
— Ядвига я помню про “бомбу Тьюринга”, препод очень подробно рассказывал. Он фанатом расшифровок был. Может не надо тебе оставаться? В Москве школу разведки закончишь, больше пользы принесёшь. — говорит он.
— Дура, ты Анька. Я ж ни хрена больше не умею как воевать. Так чего мне в Москве делать? — говорю я ему на ухо.
— Научишься. Я ж научился. — отвечает он мне.
— Не, у меня к Гансам и Фрицам, а заодно к их пособникам счёт очень большой
