Мастер Зеркал Книга III - Игорь Викторович Лопарев
Но давить и торопить в подобных вопросах категорически не рекомендуется. Всё должно быть, хе-хе, добровольно.
Ну, и почти в последний момент у нас появился ещё один участник, вернее, участница — это Нуота. Которую мы убедили помимо принесения клятвы пройти ещё и посвящение, чтобы два раза, как говорится, не вставать.
Само собой, я тоже участвую, на этот раз в качестве бохора, ассистирующего мамбо Ануэн.
И да, Ануэн сказала, что и юные леопарды тоже будут участвовать, и, что характерно, ни её ориша, ни Эшу Опин никоим образом не возражали.
После заката мы собрались в комнате, переоборудованной под святилище. Горничные пришли, нагруженные корзинками с фруктами, сладостями, ромом и прочими подношениями для духов. У меня в руках была клетка с чёрным петухом.
Все окна в комнате были закрыты ставнями, так что в помещении было практически темно.
Но, вот затеплились огоньки толстых чёрных свечей, в изобилии расставленных по периметру святилища и на маленьком алтаре. В глазах присутствующих заметались отблески колдовского пламени, пляшущего на свечных фитилях.
На маленькую медную жаровню, стоявшую около алтаря, Ануэн кинула первые щепотки травяной ароматической смеси.
В воздухе поплыл пряный горьковатый запах, от которого начала немного кружиться голова и где-то на границе восприятия я вдруг с удивлением различил крики тропических птиц, словно джунгли дикого Юга подступили прямо к стенам нашего святилища.
Горничные, поставив принесённые корзинки рядом с алтарём, взяли барабаны-джембе и заняли места на невысоком подиуме, где оставалось место для ещё одного барабанщика.
Но, придется обойтись пока двумя. Девушки-горничные, кстати, для участия в ритуале облачились в чёрные трико, выгодно подчёркивавшие все достоинства их молодых тел.
— Так, пора позвать моих помощниц, хе-хе, — в моём мозгу раздалась скрипучая мысль Эшу Опина.
— Каких помощниц? — поинтересовался я.
— Смотри на музыкантов, — транслировал свою мысль ориша.
Я перевёл взгляд на подиум, и фигуры девчонок с барабанами. Вдруг, одна из них вздрогнула, глаза её, немного потерянные и наполненные сомнениями одномоментно стали живыми, шалыми и бесшабашно-весёлыми. Руки девушки начали выстукивать сложный ритм по туго натянутой коже барабана, стоящего перед ней. Рокот барабана становился всё громче, и уже через минуту вздрогнула и разительно преобразилась вторая девушка.
И её барабан ожил. Два ритмических рисунка переплелись и наполнили помещение гипнотическим гулом.
Ануэн, чьё лицо закрывала маска, символизирующая её ориша, Эшу Исери, начала медленное движение вокруг Митана, разрисованного мистическими пиктограммами и символами столба, по которому духи спускаются в мир людей.
И, по мере ускорения упругого ритма барабанов, её танец тоже набирал темп, движения становились всё более рваными и пугающими.
Атмосфера древнего, дикого колдовства сгустилась в помещении, наполненном дымом дурманящих травяных смесей, уносящих рассудок в иные пространства.
К танцу подруги присоединились оба наших юных леопарда. Они начали прыгать и кружиться вокруг танцующей мамбо, причём, движения этой троицы странным образом сплетались в единый, сложный, наполненный первобытной мистикой, рисунок.
Ануэн вдруг упала на колени перед Митаном, а с обеих сторон разлеглись леопарды.
— Мсери, хиджо Ошоси! Тирар ми эстар, знфермо вида эн ми!! — глухим и страшным голосом Ануэн выкрикнула странные слова на языке, чуждом для этого мира.
И именно в этот момент я перерезал горло жертвенного петуха, обильно окропив его кровью алтарь.
Пламя свечей в испуге моргнуло, словно стараясь спрятаться от произнесённых мамбо слов.
Глаза Ануэн, сверкавшие сквозь прорези маски, стали обсидианово-чёрными, блестящими нездешней энергией и силой.
Вокруг её ладоней медленно занималось золотистое свечение, с каждой секундой становящееся ярче.
Это её ориша, Эшу Исери, излечивающий болезни, полностью овладел её телом.
К этому времени баронесса Гленис давно уже лежала навзничь на толстой циновке, сплетённой из речного тростника.
Она находилась в глубоком трансе, и рассудок её сейчас путешествовал по волшебным мирам, путь в которые ей на некоторое время открыли милостивые духи.
Пружинистой, приплясывающей походкой, ведомая ритмичными звуками обезумевших барабонов Ануэн приблизилась к лежащей Гленис.
Вслед за Ануэн, подобные двум невесомым серым теням предрассветной саванны, мягко стелились по полу Мря и Мао.
Сейчас они ничем не напоминали забавных котят. Сейчас это были хищники. Хищники опасные и беспощадные. Хищники, вышедшие на охоту.
Ануэн опустилась на колени около ложа Гленис.
Взгляд её прошёлся вдоль расслабленного тела баронессы, сначала от лица к ступням, потом поднялся обратно и зафиксировался на животе распростёртой на циновках женщины.
Леопарды издали тихое рычание. Они к чему-то готовились, не отрывая настороженных взглядов от рук Ануэн, светящихся ровным золотистым светом.
Ануэн же медленно, почти торжественно, возложила свои золотые ладони на живот Гленис,тело которой ощутимо вздрогнуло от этого прикосновения. Несколько минут ничего не происходило.
Но вот по телу Гленис прокатилась волна. Это непроизвольно сокращались мышцы.
Я осмотрел её ещё раз. Всё было нормально. В сомкнутых челюстях матери была зажата толстенькая палочка из прочной древесины, на случай возникновения судорог.
При изгнании паразита можно ожидать чего угодно. Мерзкая сущность непременно будет сопротивляться, не желая покидать насиженное место.
Я переглянулся с Ланцо. Он кивнул, и, согласно предварительной договорённости, аккуратно сел на бёдра Гленис, что бы лишить подвижности её ноги. Мне же была доверена миссия фиксации её рук.
Вытянув её руки над её головой, мои пальцы плотно обхватили тонкие запястья и прижали их к полу.
Вовремя мы заняли свои места. Волны судорог, сотрясающие тело матери участились и их сила увеличилась. Теперь она дёргалась, выгибалась, тщилась вырваться из наших бережных, но плотных захватов.
Руки Агуэн, тело которой на время стало вместилищем для могучего Эшу Исери напряглись и ещё плотнее прижались к животу Гленис, из горла которой вдруг вырвался тоскливый, нездешний вой, заставившей шерсть на загривках леопардов встать дыбом.
Сквозь золото пальцев мамбо из тела баронессы начала просачиваться чёрно-фиолетовая дымка. Мамбо же с новыми силами вдавливала свои ладони в живот баронессы.
В непрекращающемся рокоте барабанов я различил новый жуткий звук. Это Гленис зубами сминала в мелкую щепу ту самую, зажатую в челюстях деревянную палочку.
Истекающая из тела баронессы дымка собиралась в большой мохнатый комок липкой тьмы, повисший в воздехе непосредственно перед маской, скрывавшей лицо Ануэн.
— Всё, — тягучим гонгом громыхнул у меня в мозгу голос Эшу Опина. Это означало, что паразит покинул тело моей матери.
И дело теперь за малым. Осталось его уничтожить, что бы он не успел найти себе новую жертву.
Золотые руки сорвались с расслабившегося, наконец, тела баронессы и наотмашь хлестнули жуткий сгусток лоснящейся эфирной грязи, отбросив его в сторону.
