Варнак (СИ) - Дмитрий Найденов
Нет ничего хуже, чем ждать, да ещё в ситуации, когда от этого зависит твоя жизнь. Если бы точно знать, когда они объявятся, было бы проще, а так уже через час лежания под деревом, меня начало клонить в сон. А дальше началась настоящая пытка, пытаться не заснуть и при этом не шуметь. Чего я только не придумывал, но чем ближе время подходило к вечеру, тем чаще мои глаза слипались и голова кивала к земле. Трудно описать, это мерзкое чувство, пробирающее до тошноты, когда собственный организм хочет спать, а тебе нужно бодрствовать.
Когда уже начало смеркаться и я думал, что моя затея провалилась, вдалеке послышался хруст ветки. Вначале испугался, что это может быть одно из мутировавших животных, которое подбирается ко мне, но вскоре услышал тихий разговор.
— Завтра найму местных для поиска и прочешем тут всё, вероятно, его кто-то предупредил, да и странно, что его отправили на другую заставу, там бы вопросов не возникло, люди были заряжены, всё сами должны были сделать, а теперь трать на этого молокососа время.
— Господин, местные не согласятся на это, тут у нас все свои и на такое не подпишутся, да и, если узнают, что я вас водил в лес не за горошинами, могут и прирезать. Это вам нужно за стену ехать и там нанимать, местные за такие предложения могут и прирезать, — тихо ответил проводник.
Сонливость сразу слетела с меня, а вот тело за время лежания затекло и пришлось напрягать мышцы, разгоняя кровь по телу.
— А-а, чёрт, какого. Бля, как больно, — раздался крик проводника.
— Что случилось?
— Ловушка, этот гад где-то рядом, на тропинке устроил ловушку, — визжащим голосом ответил проводник.
В этот момент я потянул за верёвку, и прислонённые к одному из деревьев несколько не очень толстых стволов завалились с громким треском. Стоявший до этого наёмник с мечом в руке, бросился в сторону от раненого проводника и угодил в другую ловушку.
— А-а, сука, ублюдок, я тебя прирежу, баронский выкормыш, — закричал раненый наёмник.
Скрываться дальше не имело смысла, и, осторожно выскочив из ельника, первым делом метнул копьё в наёмника. Нас разделяло метров пятнадцать, но первый бросок вышел откровенно слабым, и, даже попав в спину наёмнику, я не нанёс ему существенного вреда, да и попал в защищённую чешуйчатым доспехом спину. Второе копьё метаю уже в проводника, так как он в любом случае попытается меня убить, а при стычке с наёмником мне сюрпризы не нужны. Бросаю уже с десяти метров и хорошо выкладываюсь, добавляя силу броска всем телом, и, к моему удивлению, корявое копьё вонзается в его бок, проникая достаточно глубоко.
Раздаётся хрип, и, согнувшись, проводник падает на землю, а я трясущейся рукой выдёргиваю меч, а во вторую руку беру топор. Осторожно обхожу ловушку и останавливаюсь напротив наёмника, нога которого по колено в земле и зажата там острыми кольями, не дающими ему вытащить её. Это и есть вьетнамская ловушка, когда колья располагают в обратную сторону, не только при наступании ногой, но и когда пытаешься её выдернуть, они впиваются в ногу сверху. Мне пришлось немало поизгаляться, пока нашёл подходящие сучья и смог надёжно закрепить их в яме.
Наёмник рычал, пытаясь выдернуть ногу, но колья только глубже застревали в ноге, а те, которые были снизу, не позволяли на неё опереться.
К сожалению, противник был очень опытный и, как только заметил меня, перестал дёргаться, а сжав губы, перехватил меч, а второй рукой прикрылся небольшим щитом, застыв на месте.
— Я тебя убью, сучёныш, — злобно прошипел он.
Вступать в диалог не собирался, поэтому бросился в сторону, обегая его по кругу, следя, чтобы не наступить в собственную ловушку. Моя задача сейчас — зайти со спины и напасть до того момента, как он сможет развернуться.
Но наёмник не так прост, и, собрав все свои силы, он с криком вырывает ногу, вместе с впившимися глубоко в неё колья. Мы замираем друг напротив друга, тот готовится напасть, а я ищу выход из ситуации. Шансов, что я смогу справиться с ним на мечах, я не вижу, трезво оценивая их. Остаётся попытаться заманить его во вторую ловушку, поэтому я начинаю медленно отступать, чуть смещаясь вправо, так, чтобы между мной и им встала вторая ловушка, расположенная с правой стороны от тропинки.
— Хана тебе, гадёныш, умирать ты у меня будешь медленно, очень медленно и очень болезненно, — прорычал наёмник, уже развернувшись ко мне и с трудом сделав первый шаг. Было видно, что ему больно, но он довольно спокойно терпит и, судя по всему, может сделать более уверенный и длинный шаг, а то и броситься на меня на небольшом отрезке. Главное, не смотреть себе под ноги и на место второй ловушки, а то он поймёт мой замысел, а ещё нужно подыграть ему.
— Да ты уже труп, копья были отравлены, и до деревни ты не дойдёшь, да ты и так не выйдешь из леса, истечёшь кровью, а я буду наблюдать, как ты медленно подыхаешь, — сделав идиотскую улыбку на лице, я чуть ближе подошёл к противнику, уже встав напротив ямы ловушки, но так, что тот мог попытаться достать меня в рывке мечом.
Собственно, это он и сделал, с необычайной резвостью рванув вперёд. Я попытался отскочить назад, но наёмник очень быстро двигался, а меч оказался довольно длинным, поэтому когда его вторая нога провалилась в ловушку, его клинок рассёк мне штанину, проткнув ногу.
Раздаётся рёв повторно раненного противника, а я, дёрнувшись назад, спотыкаюсь о корягу и падаю на землю. Это меня и спасает от клинка, пронёсшегося над головой, брошенного наёмником. Этот гад оказался очень опытным, и даже раненый представляет существенную опасность. Быстро отползаю назад, не сводя взгляда с него, боясь, что он может бросить в меня и свой меч.
Прячусь за стволом ближайшего дерева и только потом встаю, осторожно выглядывая из-за него. Противник ранен, но ещё жив и, как его добить, не представляю вариантов. Тут я вижу, как тот тянется к сумке, и вспоминаю, что даже у меня есть небольшой флакон малого исцеления. Не знаю, насколько
