Ведьма для опального Генерала (СИ) - Анастасия Юрьевна Королева

Острые уши сникли, и даже в глазах появилось раскаяние.

— То-то же, — одобрительно усмехнулась. Подошла к метле, взяла её в руки и отнесла на кухню, чтоб не нервировать бедняжку страшным зверем. — Помоги воду вскипятить, а? — когда трусиха очухалась, с улыбкой попросила её.

Дальше дело пошло на лад. Я, всё так же зевая, заварила тысячелистник в одной чашке, в другой сделала отвар полыни. И когда уже вышла в комнату с чистыми тряпками и отварами, чтобы приняться за работу, из-за печки выполз недовольный Мяус. Он с трудом продрал один глаз и проворчал:

— Что вы тут гремите с утра пораньше… — на этом его голос оборвался, потому что он увидел волка. Глаза его открылись сами собой. — Ты, ведьма, совсем того?

— Что не так? — уточнила вполне невинно.

— Зачем его домой завела?! — переходя едва ли ни на визг, возмутился кошак.

— Раны обработать, — буркнула уже без былой уверенности. Чего это они? То метла в беспамятстве на полу валяется, то белобрысый кричит.

— Раны обработать и на улице можно, а всех подряд в дом заводить нельзя, — провыл мохнатый.

— Да почему?! — не выдержала, и тоже повысила голос.

— А потому! Теперь его чары признали, и он может без спроса заходить сюда!

Эм…

— Так, а почему ты мне заранее этого не сказал? — уточнила уже тише.

— Потому что не думал, что ты в этой глуши знакомства так быстро заведёшь, — язвительно бросил мне в ответ, и, развернувшись, вновь направился к кровати.

— Бу-бу-бу, — пробубнила и скривилась. Вот чего кричать? Как будто я знаю обо всех их негласных правилах.

Заметила, что волк подозрительно пофыркивает, будто смеётся.

— Смешно тебе? — отозвалась ворчливо. — Вот и лечи себя сам тогда, — тоже собралась развернуться, когда зверь жалобно заскулил и упал на пол, демонстрируя отвратительно самочувствие. — Пф, — усмехнулась, — Артист!

Пришлось возвращаться, аккуратно очищать рану и накладывать компресс, а когда я почти закончила, то меня привлёк звук. Волк тоже встрепенулся.

— Ты тоже это слышишь? — глядя на приоткрытую дверь, спросила у зверя. В ответ он зарычал.

— Где же ты-ы-ы-ы?! — раздалось вновь, и волк сорвался с места. Я же побежала за ним с криком:

— Не смей! Это всего лишь ребёнок! — голосок был детским и очень испуганным, если я правильно всё расслышала.

Глава 4

Что говорить — от четвероногого друга я отстала довольно быстро. Конечно, с моим-то весом. Точнее, с весом этого тела, моим я его слишком опрометчиво назвала.

Но страх гнал вперёд. Помнила я, как волк ночью изначально собирался отужинать мной, это потом только признал. А что будет с ребёнком? Маленьким и совершенно беззащитным? Несмотря на то, что стало колоть бок, и пот застилал глаза, я упрямо бежала вперёд.

И, надо же, добежала вовремя. Неожиданно деревья расступились, будто только меня и ждали, и возле большого трухлявого пня оказался мой взъерошенный друг, а перед ним, буквально застыв от ужаса, стоял мальчишка с пепельно-серой шевелюрой. Хотя, стоял — это всё же громко сказано. Скорее он пытался лужицей стечь на землю, да и раствориться там, впитавшись в землю.

— Уйди! Нельзя! — просипела, пытаясь бороться с одышкой.

Зверь посмотрел на меня, слегка обернувшись и недовольно рыкнул.

— Уйди, говорю, — повторила твёрже. — Ребёнок же, — бросила, будто это пояснение для волка хоть что-то да значило. Но, удивительное дело, этот зубастый понимал речь не только, когда это было выгодно для его шкуры, а и во всех остальных случаях тоже. Он рыкнул ещё раз, но уже без прежней агрессии и попятился задом.

А мальчишка тем временем не придумал ничего лучше, как шлёпнуться в обморок.

— Вот ведь, — ругнулась себе под нос и ускорилась. Оттеснила зверя и опустилась коленями на траву. Опять юбку испачкаю, подумалось с грустью, но без огонька как-то. Всё равно мне эта одежда не нравилась, так чего печалиться попусту?

— Ну и чего ты натворил? — отведя непослушные пряди с мальчишеского лица, залюбовалась. Лет ему было около одиннадцати, а может и чуть больше, или меньше. Я не очень-то разбиралась в детском возрасте. Чуть отросшие тёмные волосы, аккуратный нос, вздёрнутый вверх и мягкий овал лица.

Вообще-то, я обращалась к волку, но неожиданно мне ответил малец:

— Мёртвым притворился, отец говорит, это может отпугнуть хищников, — при этом глаза он открывать не спешил. Лишь прислушивался и сжимал в руках траву, цепляясь за неё, как за спасительный круг.

Я хмыкнула, и шёпотом уточнила:

— И что, от многих хищников тебя эта тактика спасла?

Мальчишка приоткрыл один глаз:

— Так первый раз же, — буркнул он как-то виновато. Словно и сам понимал, что тактика так себе и если бы ни я, то быть ему съеденным.

— Ясно, — с трудом сдерживая смех, подала ему руку. — Вставай, давай, гуру маскировки.

— Кто? — парнишка открыл второй глаз и сел, опираясь на руки.

— Ну, тот, кто умеет маскироваться лучше всех, — мне было странно, что он не знал такого слова. Но, мало ли, что я, в детском развитии разбираюсь что ли?

— А-а-а, — как-то заторможенно выдал малец. — А ты кто, тётенька?

Я не выдержала, прыснула. Тётенька, тоже мне. Не готова я к смене статуса с девушки, на тётеньку. Хотя тело это выглядит так, что ничего удивительного в его обращении не было.

— Я — Дарина, а тебя как зовут?

— Микаэль, — пытаясь подтянуть ноги ближе, мальчишка выпятил грудь вперёд. И вот тут я сразу отметила несколько странностей — одежда на ребёнке была какой-то необычной, так сейчас детей одевают разве что для фотосессий в ретростиле. Болотного цвета брюки на подтяжках и серая хлопковая рубашка с закатанными рукавами, словно она была ему несколько великовата. Второе — это имя. У нас, конечно, имеется бум на имена разные, можно и Варфоломея с Августиной какой-нибудь встретить, но, всё равно что-то было не так. И третье, самое странное, пожалуй, его ноги были охвачены деревянными дугами, очень похожими на протезы. Только допотопные какие-то.

— Угу, — промычала, хмурясь и пытаясь сложить всё увиденное воедино.

Что-то меня тревожило, царапало, вот только что?

Посмотрев куда-то мне за спину, мальчишка побледнел и дрожащим голосом попытался произнести хоть что-то:

— А-а-а?

Проследила за его взглядом и махнула рукой:

— Не бойся, он тебя не тронет, — а потом прищурилась и обратилась напрямую к