90-е: Шоу должно продолжаться 8 (СИ) - Фишер Саша
Мои патлатые соседи по столику притихли и смотрели на нас. Лицо одного, самого эмоционального, стало заинтересованным, и даже какое-то подобие глумливой улыбочки появилось.
— Янчик, ты его в засаду заманиваешь? — заржал он.
— Велиал, не ходи с ним, у него на тебя зуб!
— Придурки, — фыркнул Ян, бросил на меня еще один взгляд и отошел к своим «Цеппелинам». Судя по инструментам, они сегодня тоже выступают.
— Так это… А что с «Пиночетами»-то? Они вообще сегодня будут?
— Какое там, у них трое в кутузке сидят. И у басиста палец сломан.
— Об охранников сломал, когда дрался?
— Не, с лестницы упал, когда его менты в луноход тащили.
«На самом деле, надо почаще приходить в рок-клуб, вот что, — в пику внутреннему голосу подумал я. — Это неплохо возвращает к реальности».
Чувство превосходства — коварная хрень. Сидишь, такой, слушаешь сплетни в исполнении трех парней с длинными волосами, думаешь про себя, что они фигню всякую обсуждают, вот у меня-то дела — ооооо!
А так-то пока, будем честны, я не так уж и далеко от них ушел. Планы грандиозные, но это пока еще только планы, ведь так? Так что надо назначить себе на постоянной основе прививку рокерской тусовки. Чтобы ногами на земле стоять крепче, а не в облаках витать.
Я подвинулся ближе к парням, отпустил пару шуточек, подвинул свою чашку, чтобы получить порцию портвейна.
Боба пришел не один, как и предупредал. С ним была юная совсем девица, почти школьница. С неумело и ярко накрашенными глазами и в экстремально коротком платьице.
— Двоим же можно, да? — спросил Боба, доверительно придвинувшись ближе. — Если нет, ты скажи, я Жанку домой отправлю.
— Ну Бооооба! — заныла девица. — Ты же говорил, что можно!
— Цыц! Как Вован скажет, так и будет, — сказал Боба и снова посмотрел на меня.
— Ой, это же Ян, да? — заверещала спутница Бобы. — И «Цеппелины» сегодня выступают? Все, хрен вы меня выставите!
— Жанка, ты меня позоришь! — строго шикнул Боба.
— Можно вдвоем, — усмехнулся я. — Вот, Жанна, держите билетик. Сорян, что не вместе, я же не знал.
На самом деле, Бобе, а точнее, его спутнице повезло, что билет у меня оказался. Это Света отдала мне свой и сказала, что не пойдет. Между ней и Женей стало, мягко говоря, все сложно, после того, как она стала плотно заниматься «Фазендой».
— Оооо, третий ряд! — Жанка округлила глаза. — Боба, я пойду у Яна автограф возьму!
Девушка отпустила руку Бобы, на которой только что висела, и ускакала к кучкующимся у окна «Цеппелинам».
— Удачи этому Яну, — криво ухмыльнулся Боба.
— Твоя девушка? — спросил я.
— Боже упаси! — замахал руками Боба. — Кореша сеструха. Хорошая девчонка, но на голову немного шибанутая. Узнала, что я в рок-клуб иду, прицепилась, как клещ, так и не смог отвязаться.
Я посмотрел в ту сторону, куда она убежала. Рядом с Яном она смотрелась совсем уж гномом. Мало того, что он волосатый, как обезьяна, так он еще и здоровый. Тоже как обезьяна. Цеппелины обступили девчонку, она радостно крутила перед ними задницей и хохотала. Потом достала из кармана помаду и подставила Яну декольте.
— Среди новеньких будем смотреть? — спросил я.
— Всех будем! — заявил Боба. — У меня прямо руки чешутся, поскорее выбрать рокеров. Таких, чтобы ух!
Народ потянулся в зал, и мы с Бобой тоже устремились вслед за толпой. Наши места были похуже, чем у Жанки, но зал у ДК профсоюзов не сказать, чтобы чересчур большой, чтобы это реально имело какое-то значение.
Народ еще рассаживался, гудел и перекрикивался, а на сцену уже вышел Женя Банкин.
— Смотри-ка, прибарахлился! — Боба ткнул пальцем в его сторону. — Костюмчик, галстук! Что это с ним? Женился что ли?
Женя взял микрофон со стойки, откашлялся и заговорил. Ну, то есть, было видно, что губы шевелятся, но микрофон, похоже, не работал.
Со вторым ему повезло больше.
— Всем привет! — сказал он, еще разок откашлявшись. — Сегодня у нас мероприятие традиционное, можно сказать, всем привычное, так что обойдемся без долгих речей…
Публика его особо не слушала, он как не умел удерживать внимание, так и не умеет. И непривычный внешний вид ему не особо помог.
— … однако кое-какие новшества все же есть, — продолжал Банкин. — И первое и главное заключается в том, что мы в этом месяце решили провести эксперимент и принять всех, кто подал заявки!
— Уууууу… завыла часть зала, в основном с первых рядов.
— Подождите, я объясню, — начал тут же оправдываться Банкин. — Дело в том, что мы всегда ориентировались на какой-то уровень. Требовали от ребят, чтобы они сразу приходили, так сказать, вовсеоружии. Но вот сами подумайте, где они должны были этому научиться? Разве в нашем городе есть университет рок-музыки, а? Вот и получается, что с одной стороны мы, новокиневский рок-клуб, взяли на себя просветительскую миссию, а с другой — категорически не справляемся со своими обязанностями, потому что просвещением не занимаемся, да еще и требуем, чтобы все где-то сами научились…
— Ну то есть, раньше нормально было требовать, да? — выкрикнул кто-то из зала.
— Давайте не будем спорить, — произнес Банкин и неловко одернул пиджак. — Я же сказал, что это пока еще эксперимент. Ребята пришли замечательные, энтузиасты в самом хорошем смысле этого слова…
— А что, у слова «энтузиасты» есть какой-то плохой смысл? — пробормотал я себе под нос. Это что же должно сейчас на сцену выйти, если Банкин такую подводку дает? Совсем все стало плохо с кандидатами?
— Я не понял, то есть, мы сегодня никого не выбираем? — снова выкрикнули из зала. — А что писать на бумажках-то?
— Не выбираем, но голосовать все равно нужно, — сказал Банкин. — Мы составим рейтинг на основании ваших голосов, и…
— А уже можно выходить, да? — раздался из колонок молодой, почти мальчишеский голос.
— Костя, я же просил, подождать, когда я закончу, — сказал Банкин, бросив взгляд за кулисы.
— Ладно, — ответил некто. Снова в микрофон. В зале засмеялись.
— Детский сад, штаны на лямках! — выкрикнул кто-то.
— Друзья, я хочу вам напомнить, что наш рок-клуб — это территория свободы самовыражения, идей и мыслей, — пафосно сказал Банкин.
— А концерт-то начнется?
— Не боись, Жека, тухлых яиц в гастрономе не было!
— Пусть выходят, мы детей не бьем!
Женя пробурчал в микрофон неразборчивое, потом капризная техника взвыла, из колонок раздалось шипение.
— Да что такое сегодня со звуком? — без микрофона на весь зал крикнул Женя. — Саша, ты же говорил, что все работает.
«Три вещи в этом мире неизменны…» — снова со смешком подумал я.
Свет в зале погас.
— Эй, что за фигня? — загомонил зал.
Но тут ожили колонки. Тот самый мальчишеский голос, старательно изображающий зловещие интонации завываниями и придыханием.
— Когда мир накрывает тьма, наступает наше время! Силы зла безраздельно властвуют на Земле, погружая мир в пучину хаоса и боли! Только избранные могут слышать… Только избранные понимают…
Что-то металлически звякнуло и покатилось. Потом раздался грохот. Ругань навернувшегося было слышно, потому что именно в этот момент в зале наступила полная тишина.
— Дайте свет, мы же договаривались, — раздался голос из колонок.
На сцене стало светло. Ну, в смысле, просто включилось сразу все освещение, хотя, подозреваю, юный фронтмен, который выглядел примерно так же, как и звучал — лопоухий подросток лет пятнадцати. Светлые волосы зачесаны назад и прилизаны не то гелем для волос, а не то и вовсе мылом. Глаза обведены черным. В руках — гитара. За ударной установкой — толстенькая девушка. А вот басист выглядел раза в три старше, чем это юное дарование.
— Мрак накроет мир
Тень придет вокруг
Это мой кумир
И не враг, а друг…
«На ютубе такое видео имело бы успех», — подумал я, глядя в видоискатель своей камеры.
— Что это еще за фигня? — прокричал Боба мне в ухо.
— Ты же сам сказал, что хочешь всех посмотреть, — заржал я.
