Бяк-бяк-бяк-бяк (СИ) - Номен Квинтус
— А что же он представление-то не прислал?
— А он сказал, что представление сделает когда товарищ Сухой хотя бы по четырнадцать машин в сутки в ВВС передавать будет.
— Интересная цифра, почему именно четырнадцать?
— А столько Илов в сутки немцами сбивается. Правда почти столько же сами падают, но товарищ Новиков говорит, что достаточно заменять на «сушки» только сбитые. Почему — мы не интересовались.
— И верно. К тому же товарищ Новиков у нас — не единственный человек, кто может к званию Героя представлять… А товарищ Сухой сможет по… хотя бы по десять машин в сутки выпускать?
— Это вопрос к товарищу Шахурину, но мое мнение — скоро сможет. НКАП над этим усиленно работает. Теперь по последнему вопросу… даже не знаю, насколько это теперь важно.
— Это — интересно.
— Когда УВВС выдало требования по новой машине, товарищ Туполев поручил проработку варианта товарищу Сухому с некоторыми этих требований уточнениями. То есть уточнение было одно: машину делать под американский мотор «Конкверор»: после испытаний один в НИИ ВВС оставался. А ЦИАМе его отремонтировали, передали товарищу Сухому…
— И что?
— Уже при выдаче задания группе Сухого было известно, что мотор «Конкверор» СССР производить не будет и вся работа оказалась проведенной впустую. Причем для испытаний пришлось у американцев еще один мотор закупить. По сути вся группа больше года работала, как там выражаются, «в корзину» — то есть результаты ее в мусорную корзину пришлось выкинуть.
— Интересно, что было причиной этой… явной глупости?
— Есть два противоположных мнения на этот счет, но я думаю, что оба близки к истине. Разработка была инициативной, и инженер Родионов, который и предложил этим заняться, высказал мнение — оно зафиксировано в материалах ЛИИ — что давая такое бесполезное задание товарищ Туполев показывал коллективу, что в КБ он один определяет, какие самолеты нужно разрабатывать, а все инициативы будут бесполезными. В УВВС ходит мнение, что Туполев таким образом решил отказаться от заданий по проектированию истребителей, поскольку предыдущие его работы в этом направлении оказались крайне неудачными. То есть он желал — как и сейчас желает — заниматься лишь большими многомоторными самолетами…
— Спасибо, мы подумаем обо все этом… Еще что-то интересное вы нашли?
Товарищ Шахурин сидел у себя в кабинете в состоянии глубокой задумчивости. Задуматься ему было о чем: распоряжение (не приказ, а именно распоряжение!) товарища Сталина к этому настойчиво склоняло. Простое такое распоряжение: подготовить подробные сметы на постройку самолетов Яковлева, Гудкова и Поликарпова с учетом расходов на ремонт машин в полевых условиях. Последнее как раз и было основной проблемой: эти расходы раньше просто никто отдельно не считал — а они, похоже, составляли заметную долю в стоимости обслуживания машин на фронте. Впрочем, можно было просто подсчитать стоимость поставляемых в строевые подразделения запчастей и этого, скорее всего, будет достаточно — но и это простой задачей не было: эти запчасти кто только не выпускал!
А еще задуматься заставляла проскользнувшая в распоряжении (хотя явно и не сформулированная) мысль о том, что скоро производство самолетов товарища Яковлева можно будет сильно сократить в пользу более успешных самолетов. Тех же «гудков» в первую очередь — просто потому, что машина, заметно превосходящая «конкурента», еще и по цене оказалась чуть ли не на треть дешевле в производстве — это если мотор не считать. А если считать вместе с мотором, то экономия получалась даже более заметной. И это при том, что мотор с водяных охлаждением после попадания в него пули можно было просто списывать, а тот же М-82 чаще получалось даже в полевой мастерской отремонтировать путем использования деталей от совсем уже разбитых моторов.
Да, поводов задуматься было слишком много — но проделанная за нынешний год работа так заметно сказалась на фронте… А товарищ Петляков еще принес предложения по новой модификации двух своих самолетов, причем настолько интересные…
Алексей Иванович поднял трубку телефона и обратился к секретарю:
— Найдите товарища Вишнякова и срочно пригласите его ко мне. Чем раньше, тем лучше…
Глава 4
НКАП работал практически круглосуточно, все в наркомате старались как можно больше самолетов дать фронту. И заместитель наркома по новой технике тоже трудился не покладая рук — но у него все чаще возникали подозрения, что приязнь к нему со стороны товарища Сталина стала менее сильной. По крайней мере, на его письмо с просьбой все же передать ему сто шестьдесят шестой завод для производства истребителей был получен очень краткий и очень исчерпывающий ответ: Сталин наложил резолюцию «не имеет смысла». И это несмотря на то, что «гудков» завод выдавал по дюжине в сутки, а «яков» на нем было бы несложно и по двадцать пять ежесуточно выпускать.
Но это просто замнаркома был не в курсе последнего разговора товарища Сталина с наркомом. Когда Иосиф Виссарионович поинтересовался, как скоро получится довести ежесуточный выпуск «поликарпычей» хотя бы до десяти, Алексей Иванович ответил:
— Мы сейчас выдаем для ВВС ежедневно по пять машин, и больше ВВС просто не переварит.
— Это почему? Товарищ Новиков говорил, что практически готовых летчиков для этой машины у него уже имеется больше тысячи.
— С летчиками проблем действительно нет. И даже с бензином для самолетов теперь особых проблем не видно, но летать и воевать — это принципиально разные вещи. Сейчас в строю около двухсот сорока истребителей товарища Поликарпова, но по сравнению даже с серединой лета суточный налет машин сократился более чем на сорок процентов. И не потому, что на них некому делать, а потому, что истребителям просто нечем стрелять.
— Это как «нечем»?
— Это очень просто нечем: двести сорок истребителей за менее чем полтора вылета в сутки тратят все патроны к пушкам, которые выдает промышленность. Вообще все! Не скажу, что тратят они патроны впустую, но по-хорошему их нужно минимум вдвое больше. Потому что патронов и истребителям не хватает, и штурмовикам, и другим самолетам.
— На штурмовиках сейчас используют другую пушку.
— Еще довольно много штурмовиков со старой пушкой, они, конечно, потихоньку заканчиваются, но пока тоже патроны потребляют. Пятьсот пятьдесят шестой завод патронов двадцать миллиметров производит мало, сто восемьдесят седьмой только разворачивает производство… Я говорил с товарищем Ванниковым, он, конечно, делает все возможное — но раньше следующего лета он новые мощности по выпуску нужных патронов не родит. А… инженеры товарища Поликарпова уже попробовали поставить пушку ВЯ на самолет, но эксперименты показали, что это невозможно.
— И почему?
— Самолет-то полностью деревянный, он просто разваливается от отдачи, которая у ВЯ не только сильная, но и очень резкая. Я видел результат испытаний, мне специально фото приносили: еще до исчерпания боезапаса машина превращается в груду щепок.
— Надо товарищу Поликарпову дать задание укрепить самолет…
— Товарищ Поликарпов уже работу в данном направлении провел. Результат резко отрицательный: самолет становится тяжелее на полтонны почти, характеристики падают настолько, что любой «мессер» получает преимущество в бою…
— Понятно. То есть увеличивать производство машин Поликарпова вы планируете к следующему лету… Я еще поговорю с товарищем Ванниковым. Просто уточнить насчет сроков выхода на полную мощность сто восемьдесят седьмого завода. А у меня к вам еще один вопрос: тут товарищ Яковлев жалуется, что вы не даете ему радиостанции для истребителей…
— Не даем, радио не хватает даже на машины Поликарпова и Гудкова. Сами понимаете, что И-185 без радио выпускать — это вообще вредительство, а на машины Гудкова мы сейчас ставим радиостанцию только на каждую четвертую машину, для командиров звеньев — а на остальные идут двухканальные приемники. И товарищ Яковлев прекрасно знает, то и это получается выполнить с огромным трудом: сейчас даже со списанных машин радио переставляется на новые, но все равно из Гу-82 каждая четвертая машина комплектуется чем попало.
