Кречетов, ты – не наследник! Том 3 - Тимофей Тайецкий
— БЕГИ, ДУРАК! — Я подгонял его, не замедляясь и не меняя направления.
Мы столкнулись и покатились по песку улицы, пострадав и запутавшись.
— Тупой идиот, — прошипел я и оттолкнул кочевника, яростно пиная его. Все накопившееся разочарование выплеснулось на моего потрясенного противника. Я нанес ему сильный удар и почувствовал, как ломается нос. Голова мужчины откинулась, но я продолжал бить.
Это была интенсивная тренировка по боксерскому искусству.
— Прекратите это безумие! — Рявкнул чей-то голос, и я встал отпустив окровавленного мужчину.
Кажется, старый кочевник вернулся. Он смотрел то на меня, то на здание, из которого я только что сбежал.
— Что это за нечестивая вещь?
Я оглянулся и увидел в дверном проёме окровавленный труп, покрытый насекомыми и слизью. Он истекал отвратительно пахнущей жидкостью.
Я в замешательстве покачал головой.
— Ты действительно не захочешь знать, друг, — сказал я и сплюнул остатки паутины.
Я сам понятия не имел, что происходит.
— Что ты здесь наделал? Будь ты проклят, дьявол! — Кочевник сделал мне замечание, решив, что оно того не стоило. Услышав пронзительный рёв дракончика, он натянул поводья, развернул лошадь и ускакал галопом.
* * *— Гигантский паук, — повторил я, глядя на беспорядок внутри подземного коридора.
— Арахнид. Старый паук, — поправил меня Филимон и собрал немного желтовато-зеленой слизи с пола. — Очень опасный.
Очевидно.
Я впервые увидел такого паука, — пробормотал я и начал хлопать себя по телу, чтобы избавиться от мурашек. — Что он здесь делал?
— Притаился в засаде.
Я втянул воздух ноздрями, а затем выдохнул.
— Терпеливый ублюдок, — просто сказал я и взглянул на труп, вытаскивая из него клинки. — А что насчет этого чувака?
— Я понятия не имею, что ты сделал, — ответил Филимон и встал.
— Я ничего не делал, — защищался я. — Я просто убегал.
«Что ты сделал?» — спросил я Велеса. Но он молчал с тех пор, как весь этот ад вырвался на свободу.
— Да, ты хорошо пробежался, — сказал Филимон и улыбнулся, как старая бабушка. — Хороший мальчик.
— Хм, — сказал я и уставился на стеклянный флакон, который спрятал старик. — Зачем тебе это нужно?
— Хорошее лекарство, — ответил Филимон и прошел мимо безмолвного трупа. — Или яд.
— Для чего? — Спросил я, следуя за низкорослым стариком, обходя разложившийся труп широким кругом.
— Лоскотухи, — сказал Филимон.
— Это еще что за фигня?
— Хм, русалка, — ответил Филимон после паузы.
— Ха-ха, да, точно, — усмехнулся я. — Ты почти добился своего.
Солнце уже село, день угасал, когда мы снова вышли на улицу.
— Эй, можно мне взять топорик? Это не похоже на твой стиль, — спросил я, увидев приближающегося Сухаря, с любопытством обнюхивающего направо и налево.
— Сначала тебе нужно научиться им пользоваться, — ответил Филимон. — Иначе оружие пропадет даром.
«Это топор, глупышка,» — подумал я и хотел погладить дракончика, Но он с сердитым видом, увернулся от моей руки.
— Так, значит, я могу взять?
Филимон уставился на меня с намеком на улыбку на губах. Он полез в карман, достал трубку, проверил, есть ли в ней что-нибудь. Он закрыл глаза, его лицо расслабилось, а затем медленно выдохнул.
— Ну? — Попробовал я снова.
Филимон ответил усталым вздохом и всего одним словом.
— Нет.
* * *— РРРРРРР!
— Да, он страшный, — согласился я с Сухарем, глядя на тело, обтянутое кожей на костях без плоти между ними. Пустые глазницы, открытый рот с потемневшими зубами, несколько из которых отсутствуют. Языка нет. На его горле была рана, похожая на пещеру.
Он зашипел, когда пытался заговорить.
— ШИХТ!
— Чего он хочет? — спросил я у Филимона, обыскивая кочевника, которого я избил ранее.
— Он мертв, Владислав, — ответил старый старик. — Ему ничего не нужно.
— ШЛИНАХОХ! — Труп зарычал, уставившись на замаскированного убийцу.
— Он только что сказал членосос? — Я поинтересовался вслух, и Филимон поморщился.
— Ты достал кинжал?
— Я его не трону, — сказал я смертельно серьезно.
Труп некоторое время смотрел на нас обоих. А затем поднял костлявую руку, схватил кинжал и вытащил его из своей груди. Бросил ее мне, и я поймал ее в воздухе.
— Он понимает нас, — сказал я.
Сухарь согласился с моим мнением, жуя то, что выглядело как окровавленный человеческий палец.
Да?
— Где ты
