Странник (СИ) - Седой Василий
— Может, повременишь с отъездом? Вдруг гости одумаются, и разговор сложится? — С хитринкой спросил старик.
Господи, кто бы знал, как мне надоели все эти политесы с хитрыми заходами и разные интриги в моем окружении! Аж противно! Я без раздумий ответил:
— Знаешь, дед, как-то не хочется мне снова впрягаться и тащить на себе переполненный воз проблем. Наверное, хорошо, что разговор не получился. Мне так спокойней. Поэтому, пусть они там думают-передумают. А я пойду потихоньку своим путем. Попробую хоть раз пожить, как нормальный человек. Без ответственности за серьёзные дела и множество чужих жизней. Надоело мне это все до крика. Поэтому, завтра с утра пораньше уеду. Надеюсь, ты выделишь телегу из своего хозяйства, чтобы довезла меня с вещами до Уральска? На себе, боюсь, что все не утащу.
Сейчас, похоже, я сильно удивил старика. Он ведь привык видеть меня все время весёлым и жизнерадостным, а тут такое. Он даже поначалу слегка потерялся. Но дед не был бы дедом, если бы не попытался разрулить ситуацию. Поэтому, когда он предложил посидеть в баньке и попить там яблочного вина под разговор о жизни, я не стал ему отказывать. Почему бы и не попариться напоследок?
Глава 4
Я не смог уехать на следующий день. Вино оказалось крепким, баня тёплой, а компания душевной.
Начинали париться вдвоём с дедом. Потом подтянулся наплевавший на рану Антон Иванович. Как-то незаметно мы основательно накидались под разговоры о всяком-разном. Даже до песен дело дошло.
В итоге, я проснулся только ближе к обеду следующего дня с жутким похмельем и страшно болевшей головой. Мне было настолько плохо, что даже встать самостоятельно не было никаких сил. С трудом дотянулся до кувшина с водой, кем-то оставленного на стуле рядом с кроватью. Напился и снова вырубился.
Очередное пробуждение через пару часов было хоть и тяжёлым, но уже не таким, как в первый раз. Я сумел подняться и даже вышел на улицу, где моросил небольшой дождь. С каким-то непередаваемым удовольствием шёл в туалет и кайфовал от холодных капель воды, падающих сверху.
В голову неожиданно пришла интересная мысль:
— Даже природа рыдает, оплакивая мою глупость (это такая ассоциация с дождём) Вот на фига так было напиваться, не пацан же зелёный, в самом деле?
Сделав все нужные дела, я немного целенаправленно постоял под дождём и вернулся к себе в комнату. Странно, что по дороге никого не встретил. Вдвойне непонятно, почему жрать совсем не хочется. Нет ясно, что похмелье. Но и времени прошло немало, а организм-то растущий. Всё-таки нельзя мне пить. Тут надо переживать, что не уехал, как собирался, а я думаю, почему жрать не хочется. Потерялся совсем.
Пока переодеваться в сухое, голову посетила очередная мысль:
— Вот интересно, где-то я слышал, что староверы были не пьющие. Или это про других? Хрен его знает. Но дед вообще любитель нормальных напитков, собственно, как и его сын. Наверное, им вера позволяет употреблять, ну, или они не совсем её фанаты.
В подобных раздумьях я добрался до кухни. Хочется или нет, а перекусить надо. По опыту знаю, что, если похлебать чего-нибудь горячего, похмелье отпустит быстрее и станет легче. Благо, на кухне я застал тётку Марию, которая предложила мне пельмешки с бульончиком. Самое то сейчас для моего организма, как раз в тему.
Не зря говорят, что аппетит приходит во время еды. Навернул две порции и ещё ел бы, но переполненный желудок не позволил. Очень вкусными пельмешки получились, объедение. Довольный, как слон, передвигаясь очень неторопливо, я вышел на улицу и устроился под небольшим навесом на деревянном чурбаке с целью подышать свежим воздухом и отдохнуть. Очень уж напряжное это дело, борьба с похмельем. Непьющим не понять.
Долго одному посидеть не получилось. Откуда-то материализовался вчерашний вредный харизматичный старик. Он подобрал такой же, как у меня чурбак, и устроился рядом. Я только покосился на него и ничего говорить не стал. Хотелось уйти, но было просто лень. Пусть сидит, раз ему хочется.
Тот довольно долго молчал, не мешая мне думать, а потом все-же спросил:
— Это правда, что Иван рассказал про будущее?
Я посмотрел на него, как на придурка, и ответил:
— Да откуда же я знаю, что он там вам рассказал? Если про войну с японцами, революцию или гражданскую войну, то нет. Всё будет намного страшнее, чем он может осознать. Вам ведь важнее показать свою значимость, чем попробовать подумать и что-то изменить.
На удивление, старик довольно долго молчал. Я специально говорил пренебрежительным тоном в надежде, что он вспылит и оставит меня в покое.
Но нет, после продолжительной паузы он неожиданно извинился за вчерашнее, и не дожидаясь моей реакции на эти извинения, спросил:
— Что-бы ты предпринял на нашем месте?
Честно скажу, вообще неохота было сейчас что-то придумывать и отвечать на этот вопрос. Перегорел вчера, наверное. Вот и пропало всякое желание иметь какие-либо дела с этими товарищами.
Тем не менее, только из уважения к возрасту этого старика я ответил:
— Много, чего мог бы сделать, да и кое-что предприму. Только вот рассказывать о своих будущих делах я не собираюсь. Не нужны мне палки в колёсах, и конкуренты тоже. Одному, знаешь ли, проще будет, доказывать никому ничего не надо.
С этими словами я начал вставать, хоть и лень было двигаться. Понимание, что этот старик не отстанет, заставило шевелиться. Нет желания с ним общаться, и все тут.
Не получилось отделаться, пристал, как репей. Даже, когда я конкретно попросил оставить меня в покое, тот продолжил наседать. Закончилось тем, что я закрыл перед его носом дверь в свое жилище и даже впервые накинул щеколду, чтобы перекрыть доступ этому неугомонному человеку.
Я улегся на кровать, собираясь подумать о своих первостепенных шагах, связанных с увеличением имеющихся у меня капиталов, и сам не заметил, как уснул.
Дрых я без сновидений до следующего утра. Слишком уж тяжко для организма прошло выздоровление после пьянки. Вот он и спасается, как может.
В этот раз пробуждение было на порядок приятнее. Тело прямо пело, чувствуя себя здоровым, и просило движения. Захотелось основательно размяться и немного нагрузить мышцы. На улице только начало светать, поэтому искать хозяев, чтобы договариваться за транспорт до города, было рано. Осознав это и немного сбросив сонную одурь, я достал из своих вещей трофейную саблю и понесся на улицу.
После посещения известного места, необходимого утром каждому человеку, я перебрался на площадку для занятий и решил повторить комплекс упражнений с саблей, уже однажды продемонстрированный.
Просто было интересно, получится ли ещё раз поймать то же состояние, что и в прошлый раз.
Получилось, притом легко. Как-то без напряга я сразу скользнул в своеобразный транс и начал движение ещё более плавно и быстро, чем в прошлый раз.
В этом состоянии казалось, что время застыло. Загустевший воздух стал напоминать желе, его сопротивление приходилось преодолевать с определённым трудом. Мысли текли вяло и даже лениво. При этом я успевал отслеживать все окружающее пространство и контролировать свои движения не хуже какого-нибудь робота. Отработал комплекс гораздо быстрее, чем должно быть, и главное, без единой ошибки. Сам удивился происходящему. Второй раз уже происходит такая фигня.
Пропотел напрочь, поэтому заскочил к себе, прихватил смену с полотенцем и понесся на пруд. Поплавать особо не получилось. Вода после ночи оказалась прохладная. Я нехило так взбодрился, и довольный, как слон после кормежки, отправился к себе.
Народ уже вовсю суетился по хозяйству. Я окончательно упаковал вещи, привел себя в порядок и отправился искать хозяев. Надо завтракать и отправляться в путь.
Деда Ивана обнаружил в столовой. Тот, не торопясь, прихлебывал из блюдца чай вприкуску с сахаром. Лицо у него было таким умиленным, что даже зависть взяла. Умеет же человек радоваться каждому мгновению жизни. Не каждому это дано.
