Три принца - Алексей Викторович Селютин
- Настоящий боевой конь! Нравится?
- Угу. Поедем на ласадке?
Он посмотрел на меня такими глазами, будто совсем забыл и о шишке, и о боли, и о родителях. Весь его крошечный мирок сейчас представлял собой лишь леденец и лошадку. И я не мог не воспользоваться возможностью.
- Конечно поедем, - я поманил рукой Иберика. - Если тебе не страшно, если действительно хочешь, я покатаю тебя на лошадке.
- Нистласна. Хасю.
Я протянул руки в тот же момент и взял малыша. Мне было крайне важно понять, готов ли он мне доверять. И он не отшатнулся. Не расцарапал лицо. Он дёрнулся мне навстречу и обнял за шею. Затем устроился поудобнее и, как ни в чём не бывало, продолжил уничтожать леденец.
Я глянул на Эриамона. Тот коротко кивнул, подтверждая мои предположения, что леденец скоро сработает как надо и мальчик уснёт. А пока мне нужно сделать так, чтобы ненужные мысли не посещали его. Мне нужно его отвлечь.
- Ну что, прокатимся?
- Плакатимся!
Я бережно передал его в испуганные руки Иберика. Тот уже много зим не видел столь юное дитя, а потому немного волновался. Затем я запрыгнул в седло и принял нового седока.
- Удобно?
Фабрицио мне не ответил - его рот был занят. Леденец торчал палочкой наружу, слегка нарушая идеальную детскую улыбку. Карапуз трогал уздечку, гладил гнедую по волосам и едва не выронил леденец, когда лошадь затрепыхала ухом, к которому он прикоснулся.
- Смесная, - захихикал он.
- Выдвигаемся немедленно, - склонившись с лошади, я прошептал Иберику. - С каретой держись чуть позади, чтобы не пугать лишний раз. Встретишь остальных, объяснишь им, а потом с Сималионом вернётесь обратно. Понятно?
Иберик кивнул.
- Фабрицио, - обратился я к счастливо улыбавшемуся малышу, который смотрел, как лошадь переставляет ноги, отдаляя его от родного гнезда и оставшегося там кошмара.
- Да?
- Хочешь попробовать? - я протянул ему вожжи.
- Да! - воскликнул он.
- Она послушная. Только будь осторожен. Ты же настоящий мужчина, верно?
- Да, - серьёзно произнёс он. Даже лицо сделалось суровым. - Настояссий.
- Вот так вот. Держи крепче. Молодчина!
Лошадь медленно пошла. Фабрицио вцепился в вожжи, в полной уверенности, что ею управляет, и улыбался. Но я всё прекрасно контролировал. Я позволил малышу отвлечься и расслабиться. Теперь нужно как можно быстрее покинуть это место, чтобы ребёнок не только забыл, что здесь жил, но никогда не задумывался о том, что здесь произошло.
- Мы следом, - Иберик запрыгнул на "козлы". Сималион сел рядом, а Эриамон напряжённо застыл на подножке.
- Скоро подействует, - крикнул он.
- Отлично, - облегчённо вздохнул я. - В путь...
Часть 5. Глава 3. Счастье для одних за счёт горя других.
Это играл оркестр? Или трубы трубили? А может, кто-то сильно дул в горн? Я не мог понять, потому что, кажется, задремал. Я открыл глаза, услышал многоголосый шум и звук десятков труб. Трубачи играли что-то торжественное, наподобие заставки кинокомпании "Двадцатый Век Фокс", а голоса незнакомых людей прославляли кого-то.
Я осмотрелся и понял, что нахожусь в карете. Красная обивка, которую могли себе позволить только кареты с королевскими штандартами, показалась мне знакомой. Я вытряхнул из головы остатки сонливости, прислушался к шуму за пределами кареты и выглянул в окно.
Восторженный многотысячный вопль оглушил меня. Трубы затрубили сильнее, счастливые вопли полетели со всех сторон. Карета везла меня вдоль рядов незнакомых, но безумно счастливых людей. Они были счастливы оттого, что я озарил их своим вниманием. Они кричали моё имя, называли "спасителем" и кланялись.
Возгордившись самим собой от подобной встречи, я растянул рот в улыбке. Я ловко взобрался на крышу кареты, широко расставил ноги, чтобы не упасть во время движения, и не менее широко развёл руки. Но не для того, чтобы сохранять равновесие, а для того, чтобы продемонстрировать себя восторженной толпе.
Люди бились в экстазе. Славили меня и благодарили, будто в их глазах я уже стал "милихом". Карета везла меня вдоль счастливых рядов по широкой, вымощенной камнем дороге. С обеих сторон к дороге прижимались двухэтажные дома. И из каждого окна каждого дома тоже кто-то выглядывал. Кто-то что-то кричал и чем-то приветственно размахивал.
Я чувствовал себя центром Вселенной, пребывал на вершине блаженства. Я был рад, что эта безликая толпа оценила меня. Наконец-то оценила меня и тот титанический труд по улучшению качества их жизни. Наконец-то после стольких неблагодарных зим, я получил более чем заслуженное восхищение.
Солнце светило мне в спину, а внезапный яркий свет, появившийся впереди, ослепил. Ослепил и меня, и всех остальных. Люди закрывали глаза и с криками падали на колени. Но я устоял, хоть неуклюжий возница слишком резко затормозил. Я прикрыл глаза рукой, а затем, когда свет немного утих, открыл их. Впереди не было ничего. Ничего, кроме яркого белого света.
- Молодец! - торжественно похвалил знакомый голос.
***
Я открыл глаза и уставился в красный потолок. Уже вторые сутки в этой вместительной карете обитали трое: я, Эриамон и Фабрицио.
Бертрам и его люди нагнали нас довольно быстро. К моменту встречи, малыш крепко спал, а мы устроили привал у дороги и неторопливо ели кашу.
Во время недолгого пути я размышлял над тем,
