Маг 12 - Иннокентий Белов
— Насчет не воевать с немцами я тоже думаю, Сергей. В принципе, никогда не хотел воевать с Германией, с кайзером у меня раньше были приятельские отношения. Только, у них планы экспансии на наши земли тоже имеются. Если немецкая армия разобьет французов, тогда они на нас все равно нападут, — выкладывает мне свои сомнения царь.
— Тут имеется много вопросов, государь. Да, Англия может не явиться на войну Германии с Францией. Ведь они убеждают в этом кайзера и весь немецкий Генштаб с утра и до вечера. И только после того, как доверчивая Германия первого августа объявит войну России и шестого августа Франции, тогда англосаксы выпрыгнут из табакерки и объявят, кажется, седьмого августа войну немцам. Так что, если Россия разорвет все кабальные договора с Антантой и не объявит мобилизацию, Англия тоже может бросить французов на произвол судьбы. А нам бы желательно, чтобы они вместе воевали со странами Оси и не имели особых возможностей давить на Россию. По мелочи, понятно, гадить будут везде и всегда. На том и стоят.
После этого я оглянулся, не слышит ли наш секретный разговор с императором дежурный камер-юнкер и обнаружил, что за моей спиной никого нет. Дежурный офицер находится за дверями и, значит, доверие императора ко мне значительно выросло. И он понимает цену ведущимся разговорам между нами.
Вообще, я уже хожу по дворцу и парку без всякого присмотра, похоже, что стал своим для императорской четы.
Ну, после такой-то поддержки в лечении единственного сына и сыске — это неудивительно совсем.
К словам моим Николай Второй уже понемногу прислушивается, как я вижу, вот отложил выделение гигантских сумм денег на корабли. И заказал побольше артиллерии, пулеметов и снарядов.
— Еще бы, государь, начать развивать именно казенные заводы в России ускоренными темпами. Хозяева своих частных предприятий здорово цену на каждый снаряд и патрон вздуют, если война начнется. До десяти раз! Хорошо бы к тому времени найти на них управу реальную.
— Это почти невозможно, Сергей. Так у нас государство устроено, что ни я, ни они не лезем в дела друг друга, — объясняет мне император.
— Придется, государь, все-таки влезать, — снова говорю я ему, — Они и большевиков с эсерами спонсируют, и партии враждебные самодержавию содержат, и пресса вся у них под управлением. Так что спрятаться от решения этого вопроса не получится никак. Они все равно к вам придут за своим добром и правом. Если вы не нанесете упреждающий удар. А вот кого из них бить — у меня все ходы записаны!
Вижу, что Николаю Второму эти мои слова не очень нравятся. Но, оспорить их он не может, финансовая и промышленная элита страны и правда видят в нем одно только лишнее препятствие к своей абсолютной власти.
Даже до него такое положение вещей начинает уже доходить.
Да, вскоре придется наносить беспощадный удар прямо под дых, чтобы все противники самодержавия поняли — император готов беспощадно воевать со своими людьми, чтобы не тратить силы на войну с чужими странами. Разбаловал их тут всех чересчур приличный и правильный государь, а капиталисты правильно видят в этом слабость власти.
— Теперь еще, государь. Недавно был Ленский расстрел. Вы отмолчались, а ведь ваших подданных погибло около полутора сотен рабочего люда. И из-за чего? Из-за патологической жадности хозяев приисков — англичан и такого же скотского отношения горстки инородцев, управляющих приисков. А ведь вы — государь русского, то есть, российского народа!
Брови у императора поднимаются вверх, он здорово раздосадован моими словами.
Однако, и мне уже надоело слишком беречь его уши на самом деле. Решил все же высказаться перед тем, как оглушу его с императрицей знанием их же ужасного будущего.
Это ведь только кузен Вильгельм спокойно помрет в своей кровати по старости лет, у них то судьба совсем другая ожидается — страшная и темная!
Потом уже или получится у меня, или не получится остаться в советниках у императора всероссийского.
Пока я чувствую, что император мне верит, но, на какие-то серьезные шаги вскоре идти не собирается в любом случае.
Только именно так, меняя что-то по чуть-чуть, серьезных перемен не дождешься.
А без них мое времяпровождение здесь не имеет особого смысла, именно такого, чтобы влезать в историю со своими чумазыми копытами. И вполне возможно, что потерять свою семейную историю и своих родителей из-за будущих перемен.
— Вы, государь — должны заботиться о своем народе, пусть они простые крестьяне и рабочие, заботиться только о нем и не о ком больше. Богатые и так хорошо живут, их только воспитывать нужно и в строгости держать, — максимально убедительно высказываюсь я.
— А не о прибыли чертовых англичан и их управляющих, выжимающих все возможное и невозможное из ваших подданных. А они, русские рабочие — не какие-то черные из Африки или несчастные индусы, они граждане великой России. Вы знаете в каких скотских условиях содержатся рабочие на Ленских приисках? Да и по всей России?
— Не думаю, что обязан с вами это обсуждать, Сергей! — резко отвечает мне император, — Я вам очень признателен за помощь моей семье, но вы говорите прямо как…
— Социалист? — перехватываю я его фразу, — Отнюдь, государь! Я хочу только спасти российский народ от его страшной судьбы! Вот в чем дело! А его судьба связана с судьбой вашей семьи! Поэтому, государь, почитайте, чем вам будущее грозит! И императрице покажите обязательно!
И я достаю из пачки с листами хорошо оформленную, цветную брошюру о заключении и гибели царской семьи вместе с оставшейся верной им прислугой. И с подробной историей кропотливых дальнейших поисков тел расстрелянных в подвале дома Ипатьева. С их эксгумацией, причем, в мое время именно останки цесаревича Алексея и его любимой сестры Марии еще не опознаны окончательно.
Брошюра напечатана недавно, там еще про причисление к лику святых, все очень подробно и обстоятельно описано, пусть государь почитает на ночь, что их всех ждет в не таком уж и далеком будущем.
После этого я вежливо попрощался с Николаем Вторым и ушел в сопровождении одного из камер-юнкеров в свой флигель.
Что же, я сделал большую и рискованную ставку на свой поступок с брошюрой.
Могу и проиграть, если они с императрицей предпочтут мне не верить. Это будет уже их выбор.
Просто я уже начинаю понимать, почему с ними случилось именно то, что случилось.
Кажется, иначе у меня не получится ничего поменять в судьбе страны.
Ну, если только отправиться во времена императора Александра Третьего и вылечить его на смертном одре.
Правда, тогда мне от Кутаиси придется побольше добираться, но, основные железные дороги уже к тому времени будут построены. Впрочем, мне же придется ехать по Черноморскому побережью Кавказа до города Таганрога.
Глава 5
Снова два дня после серьезного разговора и раскрытия императору финала его жизни со всей любимой семьей не виделся с ними совсем.
Уже немного напугался, что перегнул палку, хотя, они же довольно внушаемые люди, судя по всем описаниям характеров и личным психотипам.
Снова два дня отдыхаю, опять задумался о поездке на конспиративную квартиру. Заберу современные вещи, могу их показать императорской чете. Хотя, и так они не высказывают никаких сомнений в моей версии появлении из будущего, так что особого смысла пока в этом нет.
Вот если император решит, что такой советник ему уже не требуется и хорошо бы охладить мой пыл с ненужными советами в строго одиночном заключении в том же мрачном Шлиссельбурге, тогда придется повоевать. Надеюсь, что я смогу вырваться из дворца и добраться до конспиративной комнаты. С новым документом вполне спокойно без проблем получится оправиться обратно в Храм, чтобы там дальше думать, что делать.
Наверняка, император показал брошюру с подробным рассмотрением их жизни в заключении, ужасного расстрела и остальной эксгумации тел супруге. Один он такое знание не перенесет на своих плечах, я успел заметить, как перекосилось его лицо. Когда он прочитал название брошюры о расстреле царской семьи вместе с прислугой.
Какое впечатление книга-брошюра произвела на нее, саму Александру Федоровну — боюсь, что крайне негативное.
Там все указано так дотошно подробно, что сделать вид, что это никого не касается — не получится.
Особенно, в какой именно типографии заказ отпечатан, когда выпущен и в каком количестве экземпляров — тоже
