Лось 1-1 (СИ) - Алексей Анатольевич Федорочев
По жизни Анатолий Сергеевич был человеком деловитым. И сын не фанатик кланов нравился ему больше, чем рвущийся в элитные проститутки, поэтому деятельность развил бурную. Еще паста на моем прошении об отсрочке не просохла, а он уже согласовывал маршрут, договаривался, кто из его друзей и партнеров меня примет, придумывал подходящую версию для всех. Поднял вихрь из мамашек и сестер, которые ни на минуту не оставляли меня наедине с Варварой. Что там «мать» обо всем этом думала, осталось за скобками но, судя по тому, что никто не удивлялся — бедлам пополам с фейерверком случался чуть ли не каждый раз по его приезду, так что, наверное, каких-то подозрений не возникло. К тому же через неделю отцу надо было снова уезжать, и с точки зрения «матери» сохранялась иллюзия, что времени на мою обработку у нее оставался еще вагон.
И все бы ничего, наконец-то нащупанная почва под ногами, какие-то планы на будущее, но… я ведь выспался. А тут новая обстановка, целый ворох событий. Короче, ночью мне не спалось. Извертевшись вконец, сбив простыню в сплошные складки, встал и отправился на поиски кухни — в ночной дожор. Расположение комнат и коридоров я вроде бы срисовал, но в темноте все выглядит по-другому, и стоит ли удивляться, что запомненные переходы привели меня куда-то не туда.
— Миша! — пошел на тихий зов отца из кабинета, но, как оказалось, звали не меня, — Миш, прости, что поздно… Ах да, часовые пояса… Миш, твои Лена с Ольгой все еще не против породниться? — насторожил уши и, чудо, стал слышать намного лучше! А сто сорок искр — это круто! — Да, подробности потом, не из дома…
Захотелось еще и реплики невидимого собеседника слышать, но повтор усилия привел к дикой головной боли. К итицкой силе эту магию! Чего полез? — батю из коридора нормально слышно, а остальное додумаю! Совладав с нахлынувшим приступом мигрени, вернулся к обычному восприятию.
— Угу! Знаешь, был бы таким раньше… Нет, нормальный парень, я на эту амнезию нарадоваться не могу, знал бы, сам бы потравил… Шучу-шучу… Так как?
В подслушиваемом разговоре повисла пауза, собеседник отца, судя по одобрительному хмыканью из кабинета, что-то ему втолковывал.
— Не обижу… Нет, наследником уже не сделаю, во-первых, у меня своих три девки, а во-вторых, его отсюда срочно убирать надо, пока по-новой не обработали, а он со своей памятью сейчас как теленок, куда потянут, туда и поведут…
Опять пауза.
— Миш, я тебе еще раз говорю — нормальный парень, от себя отрываю… угу… Ну, не маленький же! Сто сорок — это не двести, все препараты действуют так же! Машку ты же пристроил как-то, а она у тебя… Миш-Миш, не обижайся, я ж по-дружески!.. Да ладно, про любовь! Заливай кому другому! К тому же благословление отца у тебя, считай, есть!
Друга-партнера отца, к которому я должен был приехать и переждать какое-то время, звали Михаил Витальевич. О наличии дочерей речь не шла, но обмолвка о недавней свадьбе в семье была.
— Да, договорились. Пока… Ага, жди посылочку! Пока!
Тенью метнулся обратно в комнату, но по закону подлости опять спутал арку и вывалился в первоначальный пункт назначения — кухню. Заметался, а потом успокоился, чего это я? Я ж дома, а не в стане врага, надо и вести себя как дома! Тем более новости требовалось разложить и заесть. Вывалил найденные продукты на стол, собираясь соорудить бутер, щелкнул зажигалкой под чайником.
На шебуршание подтянулись сестры:
— А как же режим?
— К черту этот режим! Видели же, чем брата кормят!
— Бедненький! Отдай нож, порежешься!
Вика ловко перехватила нож, задвинув меня в угол, Поля полезла за чем-то забытым в холодильник. Домашние халатики, наброшенные на голое тело, навели на грешные мысли: интересно, а аппарат Масюня уже пробовал в действии?
— Эй, куда пялишься! — стукнула меня прихваткой самая аппетитная из сестер — Евгения. Мимолетно позавидовал Ивану — и самую красотку отхватил, и наследницу вдобавок.
— Так прикройся, замужняя ты наша! — Евгения еще раз стукнула по макушке, но полы халата запахнула поплотнее.
А потом мы уютно под чай хомячили нарезанные бутерброды, перебрасываясь ничего не значащими шутками. И я немного оттаял. Пусть в матери мне досталась клановая тварь, пусть отец тоже тот еще жук, но семья у меня все же есть.
Устраиваясь в кровати, подвел итоги.
Отправляться в Шелеховское училище я точно не собирался. Отец очень красочно все расписал, может где-то краски и сгустил, но ненамного. Иметь до конца жизни телок по приказу?.. Вот, казалось бы, работа мечты! — но даже от одной мысли передергивало. Гордые лоси моей породы в неволе не размножаются!
Ехать к отцовскому партнеру? После разговоров о каких-то таинственных препаратах? Нет, я не категорически против женитьбы, но итицкая сила, не так же сразу! Я до сих пор не перестал пугаться зеркал, каждый раз с нецензурным возгласом отскакивая от отражающих поверхностей — в них поселился хрупкий русоволосый юноша вместо седого очкастого шкафообразного мужика. Посыпалась к чертям координация — все рефлексы были заточены под то, крупное тело. Мне еще с этим мелким сживаться и сживаться!
И, в-рот-мне-ноги, я теперь маг! Слабенький, никчемный по сравнению с клановыми, но ведь я только в начале!
На сытый желудок пришла, наконец, умная мысль: а кто меня заставит?
Я совершеннолетний, отсрочка от армии у меня есть, весь мир передо мной!
В задницу всех доброжелателей! Что я? Себя не прокормлю? Не защищу?
Я ж не Масюня, я Бурый. Медведь. Или Лось — тоже не беззащитное животное.
На поезд меня посадили честь по чести, мамочка проводила до самого купе и сидела, держа за руку до самой команды проводницы:
— Провожающие на выход!
С несказанным облегчением принялся выставлять Варвару из вагона, ее прикосновения нервировали, заставляя подозревать в самых разных грехах — мало ли как тут колдуют⁈ Что если вот так дам подержаться за руку, а потом стану ничего не соображающим зомби? Изо всех сил изображал подростковое смущение, отстраняясь, но духу отказаться от прощального поцелуя не нашел, как ни крути, а Масюня был ее кровным сыном.
Из уже движущегося поезда рьяно помахал в окно, а потом, подхватив свою сумку, промчался до тамбура. Молоденькая проводница, стоявшая с флажком у открытой двери, успела только пискнуть, прежде чем оказалась притиснута к стене:
— Солнышко, вот мой билет, скажи, что я на следующей остановке вышел! Умоляю!
Глаза девушки расширились, а я ее крепко поцеловал и спрыгнул на последние метры перрона,
