Империя. Терра Единства - Владимир Викторович Бабкин
Я вновь поморщился от боли в руке, но продолжил:
— Ники, как ты знаешь, был очень ревнив к своей власти. Болезненно ревнив. Всё, что я говорил, он воспринимал в штыки. Но к 1916 году ситуация становилась нетерпимой, заговор зрел за заговором, Николай ничего не желал видеть и делать, с непонятным мне фатализмом ожидая будущего. И, как ты знаешь, во многих вариантах заговоров, моя тушка воспринималась в качестве декоративной фигуры, которая должна была бы вдруг что сменить Ники на троне. Вокруг меня тогда вились многие. Я не желал свержения Николая, но и прекрасно видел, что он сам ведёт Империю в пропасть. Естественно, я много думал и прикидывал свои варианты действий вдруг что. Понятно, что для окружающих старался казаться наивным прекраснодушным дурачком, иначе бы меня просто исключили из всех раскладов и к трону бы не подпустили на пушечный выстрел. А позволить себе этого я не мог категорически. Так что, Оленька, ничего «вдруг» не случилось. Когда Ники окончательно бросил поводья событий там, в Могилёве, мне пришлось перехватить управление. А дальше ты знаешь.
Версия была так себе и на основные вопросы не отвечала, но другого объяснения у меня для Оли не было. К счастью, судя по голосам и лязгу на крыше кабины лифта, нас таки прибыли спасать и моей милой сестричке ничего не оставалось, как отложить свой допрос на потом. Но, она вернётся к подобным вопросам позднее.
Я ничуть в этом не сомневался.
* * *
ИМПЕРИЯ ЕДИНСТВА. РОМЕЯ. НОВЫЙ ИЛИОН. ДИРЕКЦИЯ ФЕСТИВАЛЯ ИМПЕРАТОРСКОЙ НОВОИЛИОНСКОЙ КИНОАКАДЕМИИ. 2 сентября 1936 года.
Слёзы текли по её щекам.
Он жив. Жив. Слава Тебе, Господи, он жив. Рука — ерунда. Она его вылечит. Главное, что Миша — жив.
Императрица стояла, прислонившись спиной к стене и сжимая в ладони бланк шифрограммы.
Жив.
* * *
ИМПЕРИЯ ЕДИНСТВА. РОМЕЯ. КОНСТАНТИНОПОЛЬ. БАШНЯ МУДРОСТИ. ПРЕСС-ЦЕНТР. 2 сентября 1936 года.
— Я жив, дамы и господа. Можете убедиться в этом лично. Попытка обезглавить Империю и посеять смуту провалилась. Хочу заверить всех наших верных подданных, что Богом избранная власть не дрогнет, вся наша сила в Единстве, и все виновные будут наказаны по всей строгости Закона. Сегодня у нас очень насыщенный день, но я готов ответить на пару вопросов, которые наверняка волнуют наше общество и весь мир.
Что ж, вид забинтованной головы Царя-батюшки и правая рука в уже наложенном гипсе свидетельствовали о том, что положение более чем серьёзное. Так что сама возможность задать вопросы Императору в такой ситуации была просто мечтой для любого репортёра. Другое дело, что основная моя задача сейчас состояла вовсе не в том, чтобы на что-то там отвечать, а в том, чтобы показать подданным, что Царь жив и власть в Империи стабильна.
Конечно, народ сейчас возбуждён сверх всякой меры, и я просто обязан вселить в людей уверенность, одновременно с этим показав, что никакой растерянности в верхах нет.
А растерянности у меня было просто выше крыши. Или кто-то полагает, что я бы всё это допустил, если бы знал о готовящихся ударах? И, конечно же, умные люди, в том числе и среди элит Империи, прекрасно это понимают. Поэтому, я должен быть не просто бодрячком, но и очень злым бодрячком. Спокойным, уверенным в себе, и, одновременно, злым человеком. Тем, самым, который не злопамятный, но, у которого память хорошая.
Головы и погоны полетят. Это однозначно и сомнений в этом не должно быть ни у кого.
— Ваши вопросы, дамы и господа.
Первый желающий.
— Ваше Всевеличие! Семён Недачин, ТАРР. Были ли другие покушения на членов Августейшей Семьи сегодня?
Киваю.
— Да, были. Все члены Августейшей Семьи живы, а ответ не заставит себя ждать. Над нами горит башня. Множество погибших. За каждого верного нашего подданного свершится акт возмездия.
— Ваше Всевеличие! Женевьева Табуи, парижская редакция лондонской газеты «Sunday Refere». По просочившимся в нашу редакцию сведениям, стрелявшая в Императрицу Викторию оказалась полячкой. Как вы можете прокомментировать данную информацию?
— Уверен, что французское следствие разберётся и мы все вскоре узнаем всю подноготную этого дела. Пока я не могу комментировать ваши сведения, из какого источника они не были бы получены. Следующий вопрос.
— Ваше Всевеличие! Александра Ильина, журнал «Женское слово», Константинополь. Считаете ли вы взрыв на открытии кинофестиваля в Новом Илионе покушением на Её Величество? И как вы намерены реагировать, если это так?
Конечно, сестра Есенина не могла не вставить свои пять копеек в общую информационную свалку. Как всегда, как и её чудный братец, она остра на язык. Распустились тут без меня, как говаривал в фильме Иван Васильевич. Иной раз мне кажется, что со свободой прессы я как-то переборщил. Ведь, на секундочку, «Женское слово» — официальный печатный орган Ведомств Императрицы Марии. И тут Ильина задаёт явно провокационный вопрос о том, что я буду делать.
— У меня пока нет выводов следствия по данному делу. Но уверяю вас, без праведного моего гнева не останется никто.
Смотрю на князя Суворина. Министр информации быстро вступает в дело:
— Дамы и господа, пресс-подход окончен. У Государя много державных дел. Если ещё остались вопросы, то я готов, по мере сил и знаний, на них ответить…
* * *
ИМПЕРИЯ ЕДИНСТВА. РОМЕЯ. НОВЫЙ ИЛИОН. ДИРЕКЦИЯ ФЕСТИВАЛЯ ИМПЕРАТОРСКОЙ НОВОИЛИОНСКОЙ КИНОАКАДЕМИИ. 2 сентября 1936 года.
— Её Императорское Величество Государыня Императрица-Кесарисса Мария Викторовна!
Маша гордо вышла в зал, где уже бесновалась пресса.
— Боевые товарищи! Дамы и господа! Сегодня наши враги попытались обезглавить нашу благословенную Империю! Совершено покушение на Государя Императора и Местоблюстительницу Престола Ромеи! Они живы, Господь миловал Империю от самого страшного. О сегодняшнем происшествии в Новом Илионе вы знаете. У следствия есть все основания полагать, что это была попытка покушения на меня. Сегодня же была совершена попытка покушения на императрицу Франции Викторию Михайловну. Мы пока не располагаем информацией о том были ли, планировались ли ещё покушения на членов Августейшей Семьи. Мы пока не знаем, кто стоит за этими покушениями. Но мы узнаем. И они пожалеют об этом. Пока же, я призываю всех наших верных подданных сплотиться вокруг Священной Особы Государя Императора, сохранять спокойствие и проявлять бдительность. Враг не дремлет. Враг мечтает уничтожить нашу Империю, наш Дом и всех нас — всех русских.
Маша помолчала, обводя взглядом собравшихся в зале репортёров.
— Теперь я готова ответить на ваши вопросы.
Прессы было много. Очень много.
Нужно ли говорить, что журналисты буквально набросились на неё?
— Ваше Императорское Величество! Корреспондент газеты «Русское слово» Василий Ваврик. Есть ли предположения о том, кто стоит за этими чудовищными покушениями?
Императрица холодно кивнула.
— Да, есть. Следующий вопрос.
— Ваше Императорское Величество! Йозеф Геббельс, Wolffs Telegraphisches Büro. Связываете ли вы происходящее с идущей германо-британской войной?
Кивок.
— Этого нельзя исключать. В этом мире немало тех, кому не нравится сотрудничество между Германией и Россией, и кто хотел бы столкнуть наши народы лбами. И, конечно же, многие хотели бы посеять хаос в Империи Единства. Мы сохраняем нейтралитет и этот факт известен всем. Мы против любых войн и конфликтов. Но нас пытаются втянуть в конфликт, и мы не оставим эти гнусные попытки без достойного и качественного ответа. Взаимовыгодное сотрудничество между Единством и Рейхом будет продолжено. Продолжено и усилено всемерно. В том числе и из-за случившегося сегодня. Следующий вопрос.
— Ваше Императорское Величество! Антуан де Сент-Экзюпери, газета «Paris-soir», Париж, Франция. Простите за бестактный вопрос, но связываете ли вы покушение на Императрицу Викторию с покушениями на вашу Августейшую семью или события в Париже и России не связаны между собой?
— Связаны. Следующий вопрос.
— Ваше Императорское Величество! Патрисия Галван, «A Noite», Бразилия. Следует ли ожидать изменений во внешней политике России в связи произошедшими событиями?
— Следует. Пусть никто в этом не сомневается. Следующий вопрос.
— Ваше Императорское Величество! Константин Симонов, корреспондент газеты «Новый Царьград». Желаете ли вы что-то добавить к уже сказанному вами?
Императрица холодно сказала, глядя в кинокамеру ТАРР:
— Нападение на наш Дом и Семью — это ошибка тех,
