Ассистент - Андрей Валерьевич Скоробогатов
Всё продлилось всего пять минут. Пять минут, которые я бы предпочёл забыть, пять минут, которые потом часто и долго снились мне в ночных кошмарах.
— Что вы чувствуете? — услышал я знакомый голос переводчика.
— Силу, — прошипел сквозь зубы я.
— Вы готовы к врачевательству?
— Готов…
— Помните, попытка помешать эксперименту будет немедленно караться смертной казнью.
Они выстрелили одновременно. Одна пуля прошила мне ногу насквозь. Вторая попала в бок. Третья застряла где-то в рёбрах. Дикая боль сковала тело, обжарила мозг — но только на миг.
— Всёидетпоплану, всёидетпоплану! — стучали зубы.
Мерно пищащий энцефалограф зашёлся в бешеном ритме.
Я не знаю, как не свихнулся тогда. Вероятно, психика, закалённая адом предыдущих драк и битв, оказалась куда крепче, чем я мог подумать. Чувство боли притуплялось, всё зарастало быстрее, чем я мог представить, стоило мне только посмотреть на раны.
Второй залп выстрелов. Раны выплёвывали пули, на теле не оставалось ни шрама. Третий залп. Живот, грудная клетка. Адреналин кипел. В какой-то момент я понял, что могу порвать крепления на подлокотниках, пусть и ценой сорванной кожи и порванных сухожилий. И я захотел их порвать. И я порвал. Мои руки дёрнулись вверх, хрустя костями, я за секунды поднялся в полный рост, скользнув в ножных креплениях и уже намерился оторвать их. Я уже подумал о том, что хочу совместить оба навыка — лекарский и пирокинетический, я начал вспоминать и думать, как запеть две песни одновременно и спалить их до тла… как тут же громко завопила сирена, а стволы винтовок поднялись выше.
— Испытуемый! При срыве эксперимента мы будем вынуждены стрелять в голову! — послышался голос.
Раны на руках заросли. Адреналин недостаточно сильно затмил мою память, чтобы заставить меня совершить непоправимое. Я сел обратно в кресло. Подбежавший откуда-то сзади лаборант порезал меня скальпелем — через всё лицо.
Заорал, корчась и сращивая ткани обратно.
Они знали, что делают. Они точно не стреляли в голову или в те части, которые я не мог бы восстановить достаточно быстро. Вскоре я понял — это была не столько проверка моих тканей на прочность, сколько проверка моей ёмкости, того, сколько и как быстро кейтов я потрачу.
Ещё пара глубоких разрезов и пара заживлений. Чувство переполненности к этому времени стало значительно меньше, а раны стали затягиваться чуть медленнее. Меня отстегнули быстро, повели через другие рамки и засунули в томограф. Вытащили, дали бутыль воды.
— Что? Понравилось? — усмехнулся я. — И что теперь?
— Ожидайте, — послышался голос откуда-то сверху.
После я примерно час крутил велотренажёр, не чувствуя особой усталости, после чего меня снова засунули в томограф. Признаться, я был рад такой психологической разрядке, хотя чувствовал, что этим дело не закончится.
Меня привели в камеру. Я окрикнул Самиру, но ответа не получил, решив, что над ней тоже сейчас проводят эксперименты. Что я мог сделать в данной ситуации? Принять обед, не спрашивая о судьбе своей соседки — бесполезно, жадно и быстро перекусить, а затем просто ждать.
Месть — блюдо, которое следует подавать холодным.
От нечего делать открыл самоучитель по японскому. Что-то показалось знакомым, как и раньше — наверняка мой реципиент учил этот язык, либо я сам его учил, но в каких-то очень старых жизнях, более нескольких сотен суммарных лет назад. То ли по инерции после процедуры и остаточных кейтов, накопленных в организме, то ли просто из-за буйства гормонов — процесс запоминания пошёл очень быстро, и я увлёкся.
В новостном планшете обнаружился режим переключения на японский язык — попробовал прочитать пару заголовков, и примерно половину иероглифов удалось отгадать без подглядывания. Затем полистал мангу — здесь процесс затянулся ещё больше, потому что пришлось заглядывать в словарь куда чаще, и до ужина я освоил и перевёл подписи только на паре первых страниц.
Ужин принесли достаточно внезапно — время пролетело незаметно. А вместе с тем пришло осознание, что Самиру до сих пор не привели. И тут я уже не смог потерпеть беспокойство.
— Самира⁈ Чёрт возьми, где она?
Ответа, разумеется, никакого не было. Решил действовать по-другому. всё-таки доел ужин, после чего принялся греметь подносом по стене, повторяя спокойным и уверенным тоном.
— Верните Самиру. Верните Самиру.
Когда пришли за посудой, служащий повторил на ломаном русском:
— Ни сапалативлятесь. Винизудены будем пилиминить физитескую силу!
Я продолжил греметь. Наконец, произошло ожидаемое — в камеру ворвалось двое двухметровых хмырей с дубинками, которые посменно тёрлись на вахте у входа в последний коридор, попытались выхватить поднос, но я успел врезать ребром подноса в переносицу, прежде чем мне прилетело по рёбрам и лицу. Я упал, прорычав от боли, но поднялся, взял в руки стул, зашёл в угол и выставил ножками вперёд, как рогатину.
— Где Самира? — я махнул головой, но те не понимали по-русски. — Я требую вернуть её назад.
И тут прорезался до сих пор спящий динамик где-то в потолке, на этот раз говорил уже знакомый переводчик.
— Госпожа Елзидер в безопасности. Рекомендуем вам прекратить бунт, в противном случае будет применено воздействие.
— Что, ударите меня? — усмехнулся я и замахнулся снова.
В этот момент тонкая игла из ошейника воткнулась мне в шею, и спустя секунду я отрубился.
Когда я проснулся, свет был выключен. В голове было шумно — транквилизатор всё ещё действовал, а рёбра болели. Я встал, дошёл до туалета, только потом позвал:
— Самира! Ты там?
Ответа всё ещё не было. Пробормотав лечебную мантру и кое-как вылечив возможные ушибы — а может, и переломы — лёг спать. Следовало бы ещё разобраться с дрянью в крови, но оставил это на утро. Потому что оставалось только спать.
Проснулся я чуть раньше обычного от скрипа двери по-соседству. Мигом вскочил с кровати, шатаясь, дошёл до угла.
— Эльдар? — услышал я тихий голос через стену.
Самира выглянула из-за косяка. Тонкие пальцы схватили за руку, она осторожно присела в углу.
— Что они с тобой делали? — спросил я.
— Они… Накачали меня какой-то дрянью. Кейтами. Через кресло. Затем привязали… заставили кричать. Я кричала, наверное, полчаса. Непрерывно. Уже сама оглохла, а они всё измеряли… Потом через приборы… Потом вкололи мне какую-то дрянь и уложили спать. С проводами. Замеряли что-то во сне… Я всё ещё дико хочу спать… Наверное, пропущу завтрак.
Что ж, завтрак и время до обеда я провёл в одиночестве, а в обед Самира снова позвала меня к нашему месту встречи. Я заглянул — сначала в просвете вентиляционной щели её не было видно.
— Эльдарчик, я обещала, скажи, как тебе? — услышал я игривый голос. — Я не умею, и, конечно, не хватает музыки, но…
Медленно, на цыпочках, она вошла в видимую зону, стоя примерно в метре. Прислонившись к торцевой стене, я мог теперь видеть её всю, в полный рост. Одежды на ней не было. Грудь я видел и раньше, но теперь всё выглядело куда свежее и желанней. Она изгибалась, немного нелепо пританцовывала, показывая себя то с одной, то с другой стороны. Её тонкие руки поглаживали бронзовые обводы фигуры.
— Я хочу тебя, — честно признался я. — Не знаю как, но мы точно сделаем это.
— Не сейчас… — лукаво улыбнулась она и спряталась обратно за стену.
Я ждал обеда с нетерпением, но так быстро реализовать свои фантазии нам не дали. После трапезы снова пришли сопровождающие и повели меня сначала по коридорам, потом через несколько лестничных пролётов в кабинет, где я встретил всё того же младшего офицера, который общался со мной вчера, перед первыми экзекуциями.
— Вы солгали, — сообщил он через переводчика. — Вы указали, что ваш процент сечения — пять и два. По предварительным расчётам получается, что по русской шкале ваш результат равняется шести и восьми.
Признаться, я удивился.
— Шести и восьми? Не может быть.
— Вы до сих пор утверждаете, что ваш процент — пять и два?
— Утверждаю. Я помнил эту цифру с детства.
Он внимательно взглядывался в меня. Затем продолжил.
— Также исследования показывают наличие почти сформированных четырёх навыков и начало формирование пятого. Это делает вас очень ценным военнопленным.
— Не буду спорить. Про четвёртый и тем более пятый я не был бы уверен, но…
— Shizukani! — неожиданно рявкнул он, и переводчик перевёл. — Молчать! Господин Каяно требует немедленно подключить вас к участию в программе «Династия»! Это огромная привилегия и показатель огромной чести, оказанной вам со стороны Правящего Императора и Господина Президента Великой Южной Полусферы Процветания! Участие в программе требует от вас высокой ответственности
