В поисках смысла - Евгений Анатольевич Аверин
— Давно спросить хотел, девок по домам терпимости тоже охранять?
— Конечно! И что спрашиваешь? У тебя тут самостоятельность. Как действовать понял? Так и работай. И девок, и купцов, и помещиков, какие интересны. Но не зарываться. Жадность губит многих.
Мы обговорили устройство подпольной силовой структуры. Боевые пятерки появятся задолго до эсеров. Все, как в обычной силовой структуре. Есть легальный состав, обычные опера. Есть нелегальный. Тоже опера в своем роде: наружное наблюдение, технические и поисковые группы, которые вскрывают замки, ставят жучки и выполняют прочие щекотливые задания. Есть силовой блок, спецназ. И есть агентурный аппарат. Я сразу сказал, что если есть возможность, то пусть наши подставляются под вербовку полиции. Будут двойные агенты. Зато будем знать, чем та сторона дышит.
Есть второе обстоятельство. Алена устроила что-то вроде приюта. Точнее, пришлось устроить. Народ решил, что мы не только беглецов принимаем, но и всех сирых и убогих. И побрели погорельцы, сироты и странники в нашу сторону. Если с паломниками как-то разобрались, выделили отдельную избу для ночлега и назначили дежурную с готовкой каш, то с детьми так не выйдет.
Когда я увидел первый десяток, то убежал в свой кабинет, чтоб не видели суровых мужских слез. И не только от вида льняных головок и голубых глазок на чумазых лицах, а от расхождения своей придуманной картины мира с действительностью. Неужели эти благочестивые православные христиане, что каждое воскресение стоят в церкви в лучших одеждах, на каждые праздники зазывают батюшку и крестятся по всякому поводу, не смогли разобрать на воспитание своих соплеменников? Когда мелкие просят кусочки хлеба, то это их не цыгане поставили на точку и не мафия нищенская отрядила, а просто есть нечего и дать некому.
Есть приютские и сиротские дома, но их мало и на всех мест не хватает. Да и далеко они, кто повезет? Так само образовалось еще одно дело. Я положился на внутренний голос, а он говорил, что воспитывать будущее надо самому.
У нас с Аленой детей пока нет. Она очень переживает по этому поводу. Пьет травы разные, а ласку отдает сиротам. Она — хороший организатор. Назначила старших из детей, подобрала нянек из крестьянок. Мальчиками будет заниматься Степан, девочками — Домна. И она этому рада очень, хоть внешне суровая и важная. Надо будет ставить корпуса для детей Я решил поговорить об этом с управляющим.
Семен Семенович молодец, получил с обоих имений доходу пятнадцать тысяч за прошлый год. Это много. Я и на половину не надеялся. Выручила удачная торговля сеном и льном. Теперь он предлагает расширить посевы и покосы максимально. Выгоднее вырастить и продать то, что растет хорошо каждый год, чем по традиции мучиться с пшеницей и даже рожью. Ее легче закупить в южных губерниях. Я с ним согласен. Точнее, не лезу туда, где мало понимаю. Рыбин мне очень нужен, поэтому на правах партнера я разрешил ему занять помещичий дом. Самому душа не лежит переезжать. Как-то привычней Стрельниково. Зато Семен Семенович рад безмерно. Его сорок процентов это шесть тысяч рублей. Большие деньги в провинции. Он достойно оделся сам и нарядил семейство. Супруга прогуливается в модной шубке, а дочери преподает приглашенный учитель.
В разговоре я всегда подчеркиваю, что верные мне люди получают все самое лучшее. Свою долю я велел пустить на развитие хозяйства. И первым делом устроить попавших ко мне детей. Их тоже не всех приняли. После проверки выяснилось, что было несколько, которых родственники решили прокормить задаром. Петьша со своей гвардией съездил и объяснил, что так нехорошо делать.
Есть и третье обстоятельство. Древлеправославные отчего-то решили, что я записался в их благодетели. И теперь потоки просто ходом идут со всех направлений. В этом есть большой минус. Постоянная причина для проверок полиции и чиновников. Люди, которые придерживаются строгих правил, работают и на все руки мастера, оказались опасны для государства. Все они вне закона. Не совсем, правда, но притесняют их сильно. Зато теперь у меня три кузнеца, два механика, один стекольщик. Есть даже четверо рабочих вместе с мастером, бежавших с уральского завода, льющего пушки. Всем оказан прием, все принесли клятву верности. Кузню обустроили, да помогают новый корпус делать.
После похорон неделя ушла на разборы тяжб, разъездов по имению, визитов к нужным людям и прочую нужную текучку. А потом я засел за планы. Все-таки дедлайн уже определен. Через год мне нужно быть готовым.
Скафандры сделаем, допустим. А приспособления? Нужны лебедки для спуска и подъема водолазов, для поднятия грузов. Ох, надо всю технологию обкатать где-нибудь по- близости. После недолгих раздумий выбор пал на Балтийское море. Есть там два объекта, уже в мое время найденных, чье местоположение я изучал.
Была у одного непоседы из нашей компании копателей идея, как обойти закон вместе с финскими пограничниками, но она не прошла. Зато я, пользуясь случаем, собрал все, что можно о местоположении затонувших кораблей. Здесь они оба еще благополучно ждут своего часа. Правда, глубоко. Около сорока метров. Но мы же на испытание пойдем, а не на дело. После Фридрихсгамского договора в одна тысяча восемьсот девятом году Финляндия уже под Россией, бояться нечего.
Но это все не то. Мысли упорно возвращаются к вундервафле. Хочется защиты. Не привык я еще к сильному правителю, которого уважают в мире и верят его слову. Чтоб не сопли пускал и замалчивал, когда его корабль потопят или захватят, а готов был объявить войну негодяю. Царь именно такой. И по-другому нельзя. Но козырьличный мне надо иметь.
Как любой мальчишка в нашем районе, я умел делать бомбочки. А потом и бомбы. Литературу читал, но поскольку без надобности, быстро забылось. Да и не детские нужны игрушки.
Алена заглянула. Огромные серые глаза я не смог прогнать, поэтому раздумья прервались. Послали заварить кофий к калиткам и плюшкам.
— Не езди без меня никуда, — заявила жена.
— Так я же только туда и обратно, — улыбнулся я, — дела надо делать.
— Без меня не надо. Пойми, тебе одному нельзя. Сила только, если мы вдвоем.
— Думаешь? — Нахмурился я.
Последние события опустили меня с небес на землю. Я почувствовал себя игрушкой, пусть и ценной, в руках весьма умелых господ.
— Сам Писания людям читаешь. А там написано, что где двое или больше во Имя Мое, там Я посреди них.
