Звезда заводской многотиражки - Саша Фишер
— Да говорю же вам, труп привезли, сдали, а он ожил! Вот он тут сидит!
— Но у нас написано, что от многочисленных травм он скончался еще до приезда скорой… Вы точно ничего не перепутали?
— На скорой, значит, не перепутали, а мы перепутали!
— Ну мало ли, всякое бывает…
— Я вообще-то здесь, осмотрите меня, если хотите, — сказал я. — Только можно как-нибудь без вскрытия?
После моих слов все как-то расслабились. Молодой мужик откинулся на спинку стула, старик положил шапку себе на колено, Надежда Павловна подперла подбородок кулаком. Веник похлопал по карману, видимо задумав достать папиросы, но вовремя остановился.
— Бывает же такое, — хохотнул молодой.
— Вы позволите, молодой человек? — сказал старый и подошел ко мне. Осторожно потрогал пальцами то место на голове, где у меня был ком запекшейся крови. Заглянул в глаза. — На первый взгляд, с вами все в порядке.
— Я нормально себя чувствую, — кивнул я. Но в этот момент бросил взгляд на полированную поверхность дверцы шкафа. Отражение было, конечно, не зеркальным, но было четко видно, что отражаюсь там не я. А все тот же молодой парень с незнакомым лицом героя советских плакатов. Мне как-то опять резко поплохело, но виду я подавать не стал.
— И что мне теперь писать в протоколе? — молодой задумчиво запустил в волосы пятерню. — Нас утром отправили с напутствием, что тут, возможно, убийство, парня с многоэтажки сбросили, а вы говорите, что он здоров. Сумку с вещами, кстати, еще ночью нашли, в помойку кто-то выбросил. Кстати, секундочку…
Он полез во внутренний карман пальто и извлек оттуда красную книжечку с золотым гербом СССР. Открыл ее, приблизил к моему лицу.
— Похож, — задумчиво проговорил он. — Значит вы — Иван Александрович Мельников?
Я открыл рот, чтобы возразить, но вовремя одернул себя.
Что-то было не явно не так. Я сколько угодно могу себя убеждать, что вокруг меня придурки, двинутые на ретро, а под видом зеркала замаскирован монитор, показывающий мне чье-то чужое лицо. Но что-то для шоу со скрытой камерой шутка явно затянулась.
— Подождите, вы же говорили, что вас зовут… — Надежда Павловна нахмурила лоб. — Как-то еще странно так, я не запомнила…
В глазах лысенького судмедэксперта, до этого вроде бы потерявшего ко мне всякий интерес, зажглись огоньки охотничьего азарта.
Моя бабушка, вдруг вспомнил я. Мне было десять или что-то около того. Она была дамочкой с закидонами, любила выпить, иной раз даже весьма крепко, и на старушку у подъезда была ну никак не похожа. Однажды она пропала. Как раз в восьмидесятом. Неделю ее безрезультатно искали, а потом нашли. В психушке Закорска. Только она уверяла, что зовут ее вовсе не Наталья Ивановна, а Елизавета Андреевна. Никого из нас она не помнила, лезла на стены, требовала ее немедленно выпустить, а через неделю умерла. Врачи психушки долго думать не стали, поставили диагноз «белая горячка», отправили тело в морг, и на этом тему закрыли. Уже много позже я узнал, что это явление называется «диссоциативная фуга». Это когда человек внезапно забывает о себе все, зато в его голове откуда-то берется другое имя и другая биография.
— Эй, гражданин? — мужик наклонился ко мне и пощелкал пальцами перед лицом. — Вы заснули? Вы Иван Александрович Мельников?
— А, простите, — я тряхнул головой. — Да, это я, конечно же! Немного торможу, все-таки не каждый день в морге просыпаешься… Вы говорите, что нашли мои вещи?
— Не спешите, гражданин, — он отдернул руку с паспортом. — Это надо в отделение проехать…
— Дима, ну что ты суетишься, какое отделение? — вмешался вдруг старик. — Тебе писанины что ли мало? Дело уже завели?
— Нет еще… — ответил тот.
— Молодой человек, вы помните, что с вами произошло? — внимательные глаза эксперта вцепились в мое лицо. Так, историю с заброшенным заводом рассказывать нельзя. Если начну гнуть свою линию, они быстренько вызовут бригаду со смирительной рубашкой, накачают меня галоперидолом, и… Ну что ж, буду импровизировать на ходу, не в первый раз.
— Я себя плохо чувствовал вчера вечером, помню, что вроде бы дошел до подъезда, но, кажется, на скамейку сесть не успел и упал в обморок, — сказал я, задумчиво потирая лоб.
— На вас кто-нибудь нападал? — спросил лысый.
— Я был без сознания, так что не помню, — ответил я.
— У вас это в порядке вещей, вот так просто посреди улицы падать?
— У меня вегето-сосудистая дистония, — доверительно сообщил я. — Когда устаю или волнуюсь, такое случается.
— Ну вот видишь, Дима… — лысый покачал сочувственно головой. — Какое может быть дело об убийстве, когда он жив, и на него даже не нападал никто?
— А вещи как на мусорке оказались? — молодой подозрительно прищурился.
— Прохожий какой-нибудь выкинул, — пожал плечами эксперт. — Или ты непременно хочешь завести дело о сумке в мусорном ящике? Сумку как вещдок все равно еще не оформили, она в машине валяется. Отдай парню его вещи, и пусть уже идет по своим делам.
В дверь постучали, а потом, не дожидаясь ответа, в кабинет заглянула бледная девица из регистратуры.
— Надежда Павловна, там Смирновы за телом приехали… — сказала она.
— Пусть подождут! — раздраженно бросила заведущая.
— Так это… — рыбьи глаза сделались большими, как бы намекая на что-то важное.
— Ах да… — Надежда Павловна резко отодвинула стул, ножки противно скрипнули по линолеуму. — Граждане, у вас как, долго еще?
— Дима? — лысый повернулся к своему молодому коллеге.
— Что-то здесь все-таки нечисто… — пробормотал бдительный Дима. — Я бы все-таки отвез его в участок…
— Охохонюшки, — лысый опять покачал головой. — Ну раз такое дело…
— Я не понял, а зачем в участок-то? — спросил я. — У меня вообще-то другие дела еще есть…
— Правила такие, — с сомнением в голосе проговорил молодой.
— А что, есть какие-то специальные правила, как поступать с ожившими мертвецами? — с интересом спросил я. — Инструкция, там, протокол…Между прочим, вы мне документы не предъявляли, а формы на вас никакой нет.
— Куда вы направлялись вчера вечером? — строго спросил Дима.
— В гости шел к одной барышне, — сказал я. — Фамилию не скажу, чтобы не компрометировать.
— Дамочка замужем? — с понимающим прищуром спросил лысый.
— Законом не запрещено… — пожал плечами я. Проверено, если уж врать что-то, то лучше приплетать личную жизнь. Проще снискать понимание.
— А если это ее муж на вас напал? — снова сделал стойку Дима.
— Да не нападал на меня никто говорю же! — я развел руками. — А муж ее в командировке, это совершенно точно!
— А кровь у вас откуда? — Дима ткнул пальцем в сторону моей головы.
— Я же упал, поцарапался, наверное, — я пожал плечами.
— Так, граждане, если
