Андрей Щепетов - Злобный гений (СИ)
- Их греческие предшественники – это “Ипсилон” и “Фи”, - рука Константина переместила закладку с клоуном на жирную черту, подведённую под последней литерой первой части.
В комнате наступила тишина, нарушаемая лишь шумом волн, плещущихся за стенами крепости. Братья смотрели на своё творение. Они выглядели уставшими, но их глаза выражали радость.
- Теперь мы можем сравнить два алфавита – финикийский и славянский, - первым нарушил молчание Константин, - и посмотреть, к чему взывали древние знаки, и чему учат новые символы. Уж не знаю, правильно ли я разгадал старую тайнопись, но у меня вышло следующее.
Философ положил закладку на старую азбуку и стал вслух расшифровывать древнее послание:
- Сила в том, чтобы найти укрытие и вытерпеть боль. А потом оружием сломать все преграды, выбить вражескую дверь и захватить стол. И будет тяжела рука, и не дрогнет ладонь. Основа свободы – это острая сабля, морской простор и хитроумная засада. И пусть одеревенеет мой рот, и я превращусь в обезьяну, если зубами не вырву сердце у того, кто посягнёт на голову бога Ваала.
Если бы братья взглянули сейчас на пергаментную полоску, то их поразили бы удивительные перемены, произошедшие с шутом. Вместо весёлой улыбки на лице скомороха застыл зловещий оскал, а сама закладка потемнела.
Но они ничего не замечали. Михаила неприятно поразил этот текст. Всего несколько слов, но они словно диктуют, как надо жить и что делать. Эта кровавая инструкция призывала к войне и насилию, захвату чужого и поклонению кровавому идолу. Архиепископа передёрнуло от омерзения, и он перевернул финикийский свиток, придавив им почерневшую закладку. Из-под большого листа теперь были видны только ноги помрачневшего клоуна.
- Ты уверен, что это читается именно так? – архиепископ взглянул на брата.
Тот ответил не сразу. Философ сделал несколько шагов вдоль стола, потом взял в руки древний свиток и свернул его в цилиндр. На лице освобожденного клоуна вновь сияла улыбка.
- Может быть, я и ошибаюсь, - не спеша произнёс Константин, - но думаю, что всё равно недалеко ушёл от истины. Поклонение идолам всегда связано с агрессией, насилием и кровью. Наше послание, заключённое в новом алфавите, несёт прямо противоположный, светлый смысл. Потому что оно отмечено Словом Божьим, и рождается под лучами Истинной Веры.
Он разложил перед собой лист с новыми символами и торжественно, как молитву, начал читать закодированный в них текст:
- Аз буки веди: я знаю буквы.
Глаголь добро есть: слово – это достояние.
Живёте, зело, земля, иже, како, люди: живите, трудясь усердно, земляне, и, как подобает людям.
Мыслите наш он покой: постигайте наше мироздание.
Рцы, слово, твёрдо, оук, ферт: изрекайте слово божье и укрепляйте его, как высший закон.
Последний звук взметнулся вверх и, замерев на мгновение, растворился в прохладном воздухе комнаты. Философ взглянул на брата. В глазах архиепископа стояли слёзы.
Глава 7.
У командира Боинга-767 Сергея Макарова были дурные предчувствия. Вроде бы и причин никаких для этого не было, но нудный червячок засел где-то в сознании и не давал покоя. Лётчик попытался уснуть, но не смог. Промаявшись полночи, он встал и вышел на балкон. Погода была чудесной. Летний зной уступил место ночной прохладе, и лёгкий ветерок приятно освежал тело.
Завтра ему предстоял перелёт через океан. Ничего нового. Обычный рейс в Штаты. Сколько раз он проделывал этот путь – не сосчитаешь. И никогда не волновался. Что же случилось сегодня? Откуда взялось это чувство тревоги? Или опасности?
Сергей попытался выбросить мрачные мысли из головы и думать о чём-нибудь другом, но всё время ловил себя на том, что снова и снова возвращается к предстоящему полёту. Тогда он не торопясь, час за часом проанализировал прошедший день, пытаясь найти причину своей тревоги. Кажется, всё в норме. Самолёт исправен, экипаж проверен не только в воздухе, но и на земле. Чувствует он себя превосходно. Маршрут знакомый. Решительно, нет никаких причин для беспокойства. И всё же… Интуиция подсказывала лётчику, что лететь не стоит.
Но не может же он, взрослый человек, вот так просто прийти в Управление и заявить, что у него нет настроения лететь. Рассказывать о предчувствиях тоже не стоило. Его или поднимут на смех, или отстранят от полётов. Или и то, и другое, что более вероятно. Значит, остаётся только одно - выбросить дурные мысли из головы и положиться на судьбу.
Горизонт уже просветлел – наступало утро. Командир борта понял, что ему уже не уснуть и отправился на кухню варить кофе. Проделав нехитрые манипуляции с кофе-машиной, он включил телевизор и принялся ждать, когда аппарат нацедит ему коричневую жидкость. Новости, на удивление, были спокойными, без известий о терактах или стихийных бедствиях. Единственное, что омрачало ровный новостной поток, было сообщение о дорожной обстановке. В утренний час пик город задыхался в пробках. Шоссе, соединяющее мегаполис с аэропортом, также было загружено, а степень затора оценивалась в восемь баллов по десятибалльной шкале. Пропускная способность трассы снизилась из-за ремонтных работ, которые настолько сузили дорогу, что она напоминала теперь бутылочное горлышко.
“Чёрт бы побрал этих строителей, - выругался про себя Сергей, - раздолбали всю трассу, а восстанавливать не торопятся. Полёт до Лондона и то занимает меньше времени, чем дорога в аэропорт”.
Попеняв на дорожников, Макаров почувствовал, что ему стало легче. Поддавшись импульсу, он вдруг громко крикнул. Совсем хорошо! Может и правы японцы, когда платят кровные йены за то, чтобы от души побить посуду? Всё-таки внутренняя разрядка – великая вещь! С настроением на несколько пунктов выше, чем раньше, лётчик вышел из квартиры и отправился в аэропорт.
Перед съездом с кольцевой движение начало замедляться, машины стали вязнуть в липком потоке, пока окончательно не замерли в наглухо вставшей пробке. Сергей посмотрел на часы – времени было более чем достаточно. Он не стал дёргаться, пытаясь объехать скопище транспорта с боков, как некоторые нетерпеливые автолюбители, а спокойно стоял в его середине. Да, ползти придётся долго. Лётчик включил магнитолу – звуки любимой музыки отвлекли его от работающих двигателей и возмущённых клаксонов.
Неожиданно Макаров разглядел сзади беспокойное мелькание проблесковых маячков. Патрульная машина двигалась почему-то не слева, как обычно, а посередине потока, рассекая его на две части.
- Чёрт, принесла их нелёгкая, - выругался он про себя, - надо бы подвинуться, только куда?
Машины стояли так плотно, что свернуть не было никакой возможности. Тем временем мигающий транспорт приближался. Как ему удавалось так быстро двигаться - было совершенно непонятно. Вдруг соседняя машина, перестроившись вправо, освободила небольшую нишу, в которую тут же нырнул Сергей. Через минуту с ним поравнялся милицейский микроавтобус, истошно вопя “крякалкой” и мельтеша огнями. Макаров бросил взгляд на окна продирающегося сквозь толпу машин фургона и увидел там задумчивое лицо молодого человека и ещё какого-то шута в колпаке.
- Странно, - подумал лётчик, - сегодня что – плановая операция по поимке клоунов-гастарбайтеров?
Неожиданно для самого себя он выкрутил руль влево и пристроился в хвост полицейской машине. Проехав несколько сотен метров, авангардный автомобиль вдруг замер, напрочь застряв вместе со всеми. Макаров снова посмотрел на полицейскую машину. Клоуна видно не было. Взгляд лётчика переместился чуть выше. Над дорогой болталась длинная растяжка с издевательским предостережением: “Водитель, сбавь скорость”! Сергей усмехнулся над “своевременным” лозунгом, но улыбка тут же съехала с его губ – он вдруг увидел, как буквы сами по себе забегали по плакату. Через мгновение они сложились в следующую надпись: “Водитель, если ты попал в пробку – не отчаивайся, а просто перелети её!”
Макаров ещё не успел до конца прийти в себя от необычного призыва, как его ждало новое потрясение – его автомобиль вместе с полицейским микроавтобусом вдруг вздрогнул и стал не спеша подниматься в воздух. Лётчик зачем-то покрутил руль и даже нажал на клаксон, но машина, не обращая внимания на потуги хозяина, продолжала двигаться сама по себе, в точности повторяя маневры впередиидущего транспорта.
Достигнув определённой точки, дуэт парящих авто вдруг сорвался с места и исчез из поля зрения остальных автомобилистов, оставив их удивляться необычному происшествию.
Миновав пробку, автомобиль лётчика мягко спланировал на обочине в нескольких километрах от аэропорта. Перед ним приземлился знакомый микроавтобус. Сергей вытер пот со лба, но тот тут же покрылся новой испариной. Лётчик машинально открыл бардачок и достал оттуда брошюрку с правилами дорожного движения, которую всегда возил с собой. Используя книжицу не по назначению, он стал обмахиваться ею, как веером. Немного придя в себя, он бросил “Правила” на соседнее сиденье и решил выйти из машины. Сергей взялся за ручку и уже собрался открыть дверь, как рядом раздался чей-то голос:
