Алексей Замковой - Майорат на двоих
– Ага-ага, – закивал парень. – Верно. Убирайтесь, давайте!
Смерив напоследок парня взглядом, Фарри еще немного постоял, показывая, что не намерен спешно выполнять его команду, и спрыгнул в лодку. Слов налег на весла, снова выводя лодку в воды озера.
– Слушай, мы еще даже не успели причалить к берегу, – задумчиво произнес он, глядя в спину уходящему парню, – а нас уже успели дважды обругать. Что-то мне здесь совсем не нравится.
– Может, сегодня день такой. – Фарри сплюнул в воду и повернулся к брату. – Везет нам на хамов сегодня.
– Надеюсь только, что дальше нам так «везти» не будет, – ответил Слов.
Им пришлось еще долго плыть вокруг острова. Весь берег был усеян причалами, но, куда бы братья ни свернули, всегда, как из-под земли, возникал страж, требующий поскорее убраться. Кто-то бросал в их сторону ругательства, кто-то холодно оповещал, что останавливаться здесь им нельзя. Повезло Фарри и Слову только на девятом или десятом – они уже сбились со счета – причале, где им подсказали, что следует искать причал, отмеченный знаком, на котором нарисована лодка, означающим, что здесь и есть общественный причал.
Искомый знак первым заметил Фарри, сидящий на носу лодки и внимательно всматривающийся в берег.
– Слов, правь туда! – Он указал на причал, на мостках которого была установлена перекладина. Выкрашенная в зеленый цвет деревянная табличка, на которой красным была нарисована лодка, покачивалась на цепях под слабыми дуновениями ветерка.
Здесь их тоже встречали. Не успели ребята привязать лодку, как перед ними вырос полный мужчина, сразу же заявивший:
– Три медяка в день.
Он, как и все, с кем братья уже успели здесь пообщаться, внимательно осмотрел их с головы до ног и замер, уперев руки в бока. Слов покопался в мешочке, не извлекая, впрочем, его на всеобщее обозрение, и протянул толстяку блеснувший кругляш.
– Пока мы остановимся на пять дней. – Он не знал точно, скольким медякам равен один золотой, но предполагал, что уж на пять дней этого хватит. Судя по округлившимся глазам толстяка, платы хватило бы и на куда более долгое время.
– Хорошо, господа. – Тон его тут же сменился на елейно-любезный, а монета исчезла, словно ее и не было никогда. Вместо нее в руках толстяка появился тощий кошель, из которого он принялся отсчитывать сдачу. – Ни о чем не беспокойтесь! Приглядим за вашей лодкой в лучшем виде! Как за своей собственной!
Отсчитав, он протянул Слову сдачу – три серебряные монеты и пятнадцать больших, стертых до того, что уже сложно было различить, что на них изображено, медяков. Судя по виду его кошелька, вряд ли в нем после этого осталось много монет. Фарри понадеялся, что их не обсчитали.
– Подскажите, пожалуйста, где в городе можно остановиться, – спросил он, загоняя мысль о том, что их слишком легко обмануть, подальше.
– О, конечно, господа! – Толстяк расплылся в улыбке. – Пройдете туда, примерно полверсты, до западных ворот. Там, через ворота, идите по Речной улице, а через три перекрестка, у самого рынка, сверните направо. Сразу увидите! Гостиница называется «Веселый охотник». Самая лучшая еда в городе, Водоворотом клянусь! Да-да!
– Большое вам спасибо. – Слов забросил свой мешок за спину, проверил, не осталось ли чего в лодке, и подождал, пока Фарри пристроит на плечах свой мешок.
Пока они не покинули причал, толстяк семенил за ними, уверяя, что ничего с их лодкой не случится, расписывая прелести Этвуда и преимущества гостиницы, которую порекомендовал, и всячески увещевая пользоваться услугами его причала. В конце концов толстяк отстал, и Фарри со Словом вздохнули от облегчения.
Когда братья уже достаточно удалились от причала, Фарри огляделся по сторонам и остановился.
– Слушай, давай-ка достанем пару монет из мешка, – предложил он. – Нечего при всех за деньгами каждый раз лазить!
– Думаешь, могут украсть? – неуверенно спросил Слов.
– Вполне! – кивнул Фарри. – Народ тут какой-то…
Слов полез в свой мешок и нащупал деньги.
– Монеты две, думаю, хватит, – сказал он, перекладывая кругляши в карман. – Кстати, я тут пытаюсь посчитать. Тот толстяк на причале говорил, что в день берет три медяка. Я заплатил за пять дней – это пятнадцать медяков. С золотой монеты он вернул мне три серебряных и пятнадцать медяков. Это, получается, золотая монета сколько стоит?
Фарри задумался, подсчитывая в уме, но с ходу решить задачу у него не получилось. Как и у его брата. Постояв немного, они решили купить что-нибудь по дороге, разменяв серебро на медь, и таким образом точно узнать стоимость имевшихся у них денег.
До ворот они добирались немного дольше, чем предполагали. Расстояние в полверсты не было такой уж большой проблемой, однако чем ближе они подходили к виднеющейся вдали большой надвратной башне, тем оживленнее становилось вокруг. По набережной сновали лоточники, громкими криками призывавшие купить, казалось, все что угодно – от лески и рыболовных крючков до свежих булочек и фруктов. Возле причалов прямо из лодок продавали рыбу, только что выловленную в озере. Несколько раз попадались пузатые продавцы пива, разливающие пенный напиток в кружки из огромных бочек. И конечно же здесь было вдосталь праздношатающегося народа. Кто-то прогуливался, кто-то отчаянно торговался с продавцами, кто-то просто стоял, прислонившись к городской стене.
– Пирожки с рыбой! Самые свежие! Купишь один раз – всегда будешь у меня покупать! – Мальчишка с лотком, висящим поперек груди, чуть не налетел на Слова. – Прошу прощения, господин! Купите пирожок! Клянусь Водоворотом, это самые вкусные пирожки во всем Этвуде!
– И сколько ты хочешь за один пирожок? – Фарри остановился и принялся рассматривать товар. Пирожки и впрямь выглядели аппетитно.
– Всего медяк, господин! – оживился мальчишка. – Купите – не пожалеете! Самый вкусный для вас выберу.
Он принялся перебирать пирожки на лотке, видимо выбирая покрасивее. Фарри кивнул брату:
– Купим?
– Давай. Есть и впрямь хочется. – Слов выудил из кармана серебряную монету и протянул торговцу. – Давай два.
– А помельче у вас денег нет? – Взгляд мальчишки сразу потух. Он полез в карман и принялся звенеть монетами, пересчитывая, хватит ли у него на сдачу. Судя по выражению лица, денег не хватало.
– Слушай, – оживился Фарри, останавливая Слова, полезшего было за медяками, – а давай-ка пирожков на все!
– Ой, спасибо, господин! – Мальчишка засиял. – Сию минуту, господин! Я вам даже заверну!
Он выудил откуда-то из-под своего лотка практически чистую тряпицу и принялся укладывать на нее свой товар. Один, два, три… Он передал Фарри кулек, в котором были завернуты десять пирожков, и выхватил из рук Слова монету. На сдачу же он вернул им пять медяков.
– Итого одна серебряная монета стоит пятнадцать медяков, – произнес Фарри, разворачивая тряпицу и выуживая пирожок. – Получается, три серебряные монеты – это сорок пять медных.
– Ага, – согласился Слов, беря пирожок и себе. – Один золотой – это семьдесят пять медных монет или пять серебряных.
– На те деньги, что у нас есть, – Фарри откусил сразу полпирожка, отчего его слова едва можно было разобрать, – пирожками можно просто объесться.
Жуя пирожки, оказавшиеся действительно неплохими, они двинулись дальше. Возле самых ворот толпа стала еще гуще. Парни, выросшие в лесу и только иногда бывавшие в деревне, дивились тому, как столько народа может собраться в одном месте. Только у одних ворот, прикинул Фарри, людей было столько, что хватило бы заселить две деревни, и еще осталось бы на парочку хуторов! Они шли осторожно, стараясь ни на кого не налететь, не наступить никому на ногу. Однако, несмотря на все усилия, полностью избежать столкновений не удалось – на память об одном из них у Слова на ребрах остался синяк от локтя какого-то господина, спешно пробиравшегося через толпу. Но самым худшим был шум. Голоса множества людей сливались в неразборчивый гул, словно здесь собрались все птицы и звери северных лесов, к тому же одновременно сошедшие с ума.
– Как они умудряются слышать друг друга? – Слов чуть ли не прокричал эти слова в ухо Фарри. – Тут в двух шагах уже ничего не разберешь!
– Город, – пожал плечами Фарри. – Если такое творится у ворот, то представь, что там, за стенами!
В самих воротах люди двигались еле-еле. Как только Фарри и Слов шагнули в черный зев ворот, причина сразу стала ясна. За массивным столом, сколоченным из досок, сидел средних лет мужчина, одетый в зеленую шерстяную куртку, на левой стороне груди которой был вышит черный топор в контурах щита. По бокам стола стояли шестеро стражников. Одетые, как Перес, в кожу, с такими же топорами. Но, в отличие от Переса, на них были надеты еще и зеленые табарды с вышитым на груди гербом Дома Вудакс, кроме топоров, висящих на боку, стражники были вооружены короткими копьями и большими круглыми щитами, а на головах были надеты похожие на круглые шапочки кожаные шлемы, укрепленные железными полосами.
