Кофе для Шевара (СИ) - Арина Боярова

Арина Боярова

Кофе для Шевара

Глава 1

Лето подошло к концу очень быстро. Осень я люблю не меньше, особенно её аромат! А когда проходишь мимо маленьких кофеен, и запах кофе смешивается с запахом прелых листьев, то на языке ощущается пряная горечь, а в животе начинают образовываться пузырьки счастья! Воспоминания толкают меня за столик кофейни, чтобы посмаковать их за чашечкой американо, присыпанного вкусной корицей. Я очень счастливая: мои дети выросли, выучились, а главное, они здоровы! Но есть всегда маленькое НО: никому не хочется стареть, ведь стареет только наше бренное тело, а душа всегда молода и так же просит любви, приключений, серьёзных планов, даже неудач, чтобы их преодолевать! Вот в такие минуты в своих мечтах я и воображаю, что могла бы ещё совершить в своей жизни, а чего избежать.

За окном лёгкий ветерок закружил разноцветные листья, тучки закрыли солнышко, а я не взяла зонт. Пересижу в кофейне, дождик обещает быть недолгим. Торопиться мне некуда, муж на работе, у меня выходной. Работаю в удовольствие — флористом в магазине цветов, дарю людям счастье в ярких букетах, больших и маленьких, в корзинках, горшочках или без обёртки.

Дождик не думает заканчиваться, тучи объединились и закрыли всё небо, ветер усилился. Кофе в меня больше не помещается, надо вызывать такси. Как назло, в Яндекс. Такси все машины заняты. Звоню в городское, а там ответили, что ждать придётся не менее сорока минут. Хорошо, что я никуда не тороплюсь, буду ждать. Но через десять минут позвонил оператор и сказал, что освободилась машина недалеко от меня и уже ждет у кофейни. Я радостно засеменила к выходу, решила, что отолью кофе уже дома — ехать мне недалеко. За рулём сидел колоритный мужчина кавказской национальности с усами и бородой:

— Садись, красавица, с ветерком прокачу!

Вот этого я не люблю, тем более ветра при такой погоде хватает. Он недовольно глянул, как я уселась на заднее сиденье и пристегнулась. Машина резко тронулась с места и понеслась так, как будто мы едем по скоростной автотрассе. В салоне громко звучали национальные напевы, которые невозможно было перекричать. Только решила отстегнуться и покричать ему в ухо, чтобы он тормозил, как машину понесло юзом по мокрому дорожному полотну. Я ухватилась за сиденье, услышала глухой удар, свист шин и — темнота.

Просыпалась тяжело, ещё мелькали остатки сна. Похоже, мне снились кошмары, но надо вставать. Тело ломило, воспоминания обрушились, как гром среди ясного неба: кафе, дождь, авария. Начала прислушиваться к себе… Нет, ничего не болит, просто недомогание. Наверное, лежу в больнице, открывать глаза боязно.

Решила ещё немного полежать, собраться с духом. Открываю один глаз — ничего, в смысле ничего не вижу. Открываю второй, и меня накрывает паника: я что, ослепла⁈

Кричу себе мысленно: «Ева, это просто ночь!» Так, стоп, может, правда ночь? Тогда я не в больнице — там оставляют дежурное освещение, или окно должно выделяться, луна, фонари. А тут темень непроглядная.

Звук шагов я услышала чётко: кто-то не хотел меня напугать и специально наступал так, чтобы был глухой звук.

— Я ничего не вижу! — попыталась я сказать как можно громче, но получился слабый шёпот.

— Знаю, госпожа, потерпите немного.

— Вы кто, медбрат?

— К сожалению, я не знаю, о чём вы говорите. Меня зовут Цвар. Я буду ухаживать за вами. Вы долго находились под яркими лучами Ельзеи, и ваши глаза получили небольшой ожог, но это скоро пройдёт. Я промыл их священной водой из подземного источника.

— Где я?

— Наш мир называется Ельзея, как и светило. Я долго ждал вас, уже три лета живу здесь в ожидании пробуждающей. Наш шаман велел мне идти в горы, выбрать пещеру, добыть шкуры, выложить печь и смиренно ждать. Днём наше светило обжигает глаза, только на закате можно выходить из укрытия.

— Этого быть не может! Это мой бред! Я в больнице, в коме!

— Не волнуйтесь, попейте целебный отвар, я вас не обижу. Пробуждающие появляются в нашем мире нечасто. Мы ждём их, готовимся. К сожалению, не все могут принять этот мир, не хотят оставаться. Только уйти можно, навсегда покинув тело, перерождение от насильственной смерти невозможно. Подумайте, госпожа, возможно, наш мир не так уж плох. Попробуйте принять его всем сердцем, и Ельзея станет вашим домом, а я буду помогать вам.

— Цвар, почему насильственной? Их что, убивали?

— Что вы, нет! Они сами убивали себя.

— Почему?

— У меня нет ответа…

— Мне надо всё обдумать.

Я погрузилась в свои мысли. Может, посплю и очнусь в больничке.

Сон медленно выпускал меня из своих мягких лап. Ощущение спокойствия и умиротворения покинуло сразу, как только я открыла глаза. Надо мной висел тусклый шар. Я повернула голову. Стены каменные, потолок тоже. Это точно не больница. Похоже, в результате аварии я и правда оказалась в другом мире. Возможно, там я умерла, и здесь мне даровали новую жизнь. Значит, я тут нужна, у меня новый путь.

Особой тоски не было. Наверное, мир воздействует на меня, а может, скоро я и вовсе всё забуду.

Глава 2

— Госпожа, вы проснулись!

— Меня зовут Ева.

Я повернула голову и закричала — существо кинулось ко мне со скоростью света, оглядываясь и размахивая огромной саблей.

— Что случилось, госпожа?

Я смотрела, как этот великан с красноватой кожей приближается ко мне с грацией кота, и понимание начинает отражаться на его лице.

— Вы меня испугались⁉

— Цвар? Э-э-это вы разговаривали со мной, когда я ничего не видела?

— Да, вам не нужно меня бояться. Конечно, вы маленькая и хрупкая, но вас здесь никто не обидит. В нашем мире нет агрессивных форм жизни, а зеймы — это мы, — и он стукнул себя кулаком в грудь, — никогда не обидят зею.

— Я поняла, зеи — женщины, зеймы — мужчины.

Язык явно был иномирный, знания постепенно укладывались в моей голове. Как хорошо, что я его понимала, иначе подумала бы, что он хочет меня съесть.

Цвар был похож на гоблина из наших сказок: чёрные миндалевидные глаза с рубиновым зрачком, вытянутые к вискам, и крупные заострённые уши делали его красивым великаном. Рост превышал два метра, сам он будто отлит из металла. Мускулистый, слегка приплюснутый нос его не портил, а делал ещё более мужественным. Ноздри трепетали, он явно принюхивался.