Без Веры... - Василий Сергеевич Панфилов

Василий Панфилов

Без Веры…

Пролог

На всякий случай, пишу для любителей точностей исторического момента, исторических параллелей и тому подобных вещей. ГГ перенёсся из мира, альтернативного нам — в мир, прошлое которого также альтернативно нашему. Все совпадения случайны.

Драться решили на задах гимназии, за дровяными сараями, укрытыми густыми зарослями цветущей бузины и раскидистыми кронами старых деревьев. Рыжая дворницкая собачонка, выкатившаяся навстречу из зарослей, и негромко гавкнув для порядка, приветливо завиляла лохматым хвостом, в котором застрял всякий сор. Один из гимназистов кинул ей кусок сахара, завалявшийся в карманах.

— Только тихо, Жулька, — строго сказал кинувший лакомство мальчишка, присев к собачонке, с весёлым хрустом разгрызающей сахар и отчаянно мотыляющей хвостом, припав белым пузом к чуть влажной весенней земле с натоптанными проплешинами посреди молодой, отчаянно зелёной травы. Псина, будто поняв его слова, взвизгнула что-то согласное, и облизнувшись длинным розовым языком, доверчиво ткнулась мальчишке в костлявые колени, выпрашивая ласку.

Он начал гладить её по голове, но несколько механически, что вполне устроило собачонку, млеющую от ласки. Начёсывая псинке уши и холку через густую шерсть, он наблюдал за разворачивающимся перед сараем действом.

Поединщики, стоя чуть поодаль друг от друга на вытоптанной, влажной и от того чуть скользкой земле с редкими упрямыми пучками травы, уже снимали ремни и фуражки. Но если у рослого, плотного, хотя и изрядно рыхловатого второгодника Парахина объявилось сразу несколько желающих подержать вещи, то у второго — нескладного, сутуловатого мальчишки достаточно субтильного вида, таковых не нашлось.

Кривовато, и как-то обречённо усмехнувшись, он подошёл к кустам и с нескольких попыток водрузил на бузину фуражку и ремень. Послышались смешки и шуточки, не всегда складные, но достаточно обидные, из которых легко было понять, что субтильный в своём классе если не изгой, то уж точно не пользуется популярностью.

Есть такие люди, которые что бы ни сделали, а всё как-то невпопад выходит. Вот даже со всеми вместе делает что-то, ан нет… всё равно иначе выходит, наособицу. С возрастом такие люди обычно отгораживаются от всего мира, становясь этакими отшельниками в миру и прозябая на самых низких должностях, слывя никчемушниками и бесполезными чудаками. Часто — пьющими.

Но иногда, преодолев все невзгоды, они своими талантами пробиваются через плотно уложенную брусчатку одинаковых людей и идей, находя себя в творчестве, науке или серьёзной, уважаемой и востребованной профессии. А чудаковатый, но талантливый медик или математик, обществом воспринимается совершенно иначе…

— Щас тебе Денис насуёт, — гаденько улыбаясь, пообещал мальчишке Струков — то ли дружок, то ли оруженосец Парахина, имеющий репутацию человека шалого и не вполне нормального. Этакий злой клоун, выбравший своим оружием кривляние, злые шуточки и травлю заведомо слабых.

— Скорее всего, — с деланным спокойствием согласился мальчишка, которого аж колотило нервной дрожью. Видно хорошо, что он боится так, что сводит мышцы и тело отказывается повиноваться. Зубы, чтобы не стучали, сжаты плотно, до проступивших желваков, бледное лицо пошло красноватыми пятнами, сделавшись совсем некрасивым.

Вид не бойца, а человека, обречённого на поражение. Чувство это усугубилось, когда поединщики сошлись поближе. Парахин возвышался едва ли не на голову, да и разница в весе у них пудика этак в два.

— Бей Рябу! — сдавленно прошипел Стручок, подавшись вперёд и оскаливая мелкие, острые как у хорька зубы. Парахин, усмехнувшись, шагнул вперёд и картинно, наотмашь, влепил противнику по уху. Мальчишка качнулся и как-то беспомощно выставил перед собой руки с тонкими, слабыми запястьями, приняв подобие боевой стойки, но даже не думая драться. А Денис, хохотнув и бросив в толпу несколько слов, снова ударил его по уху, но в этот раз с другой стороны.

— Для симметрии! — восторженно взвизгнул Струков, мелко захихикав и щурясь от удовольствия, — По ушам его, Денис, по ушам! Надери ему уши!

Хихикая, он привалился к морщинистому стволу дерева, сорвал веточку, закапавшую свежим соком, и принялся грызть её, укорачивая длину и сплёвывая кусочки в сторону. Не забывая, впрочем, поддерживать своего друга-сюзерена поощрительными репликами, через раз унижающими противника.

— Да что ж ты… — разочарованно бросил один из полутора десятка зрителей, и нашёл меткую фразу, — как мальчик трактирный! За уши скоро таскать начнут!

Обидная фраза, по-видимому, зацепила какие-то струны души у щуплого мальчишки. Зажмурившись, он шагнув вперёд, и неумело сжав кулак, выбросил его в ненавистную физиономию Парахина. Не попал… но в толпе загомонили:

— Ого! Отмахиваться решил? Вот уже чудо-чудное…

— Продует Лёшка! — пророчески сказал долговязый Севка Марченко, — как есть продует!

В голосе его, впрочем, появилось вялое одобрение и некое подобие интереса. Драка заведомого аутсайдера с одним из сильнейших (по крайней мере — крупнейших!) ребят в классе, привлекала немного зрителей. Да и те пришли сюда либо от скуки, либо покурить, деля одну папироску на компанию из нескольких человек.

— Это понятно, — согласился приятель, не отрывая блекло-серых глаз от драки, не забывая затягиваться и картинно пускать кольцами дым, — но сам факт!

Парахин тем временем, нимало не удручённый внезапным сопротивлением, вовсю пользовался преимуществом роста, веса и совершенно обезьяньей длинны рук.

По неписанным гимназическим правилам, такие драки ведутся либо до первой крови, либо до падения противника, и упаси Боже пинать его ногами! Растащат сразу, да и изгоем за такое поведение можно стать на раз! Впрочем, бывают и исключения…

Второгодник, пользуясь абсолютным преимуществом и беспомощностью противника, с каким-то садистским упоением избивал его, тщательно дозируя силу удара и следя за тем, чтобы ни в коем разе не задеть Лёшку по носу или губе. Уши у того уже опухли, а по голове и скулам Парахин попал и вовсе бессчётно, только голова от ударов дёргалась.

Но мальчишка упрямо держался на ногах, с яростным упорством размахивая руками. Бестолково, но… будь у него соперник в той же весовой категории, так пожалуй, положение его было бы не вовсе безнадёжным!

В толпе это поняли, и у Лёшки нашлись свои болельщики. Парахин хотя и один из сильнейших в классе, но откровенно трусоват, и с равными, да и просто смелыми ребятами старается не связываться.

— В солнышко его, в солнышко! — сдавленно шипел низкорослый, но крепкий и