Фредерик Пол - Проклятие волков. Век нерешительности. Рассказы

— Повязку снимем сегодня, — пообещал Хара. — Ты полностью готов вернуться к людям. Мы оживили двадцать пять процентов недавно замороженных. Они будут заинтересованы в тебе.

— О? — угнетенно сказал Форрестер. — Полагаю, что это неизбежно. Какое наказание полагается за сообщничество в побеге сирианина?

— Равное награде за информацию о Тайко, — весело сказал Хара. — Пусть это не тревожит тебя.

— Ну, а если меня все-таки беспокоят дальнейшие действия сириан?

— Тогда я бессилен, — сказал доктор, небрежно махнув рукой. — Только учти, что во время вывода Центрального компьютера из строя маленькие друзья Тайко были на подъеме, но сейчас их ожидает длительный спад. И я не думаю, что Земля окажется легкой добычей.

Он направился к двери.

— Выписывайся, — приказал он. — А затем нам надо поговорить.

— О горле?

— О твоей девушке, — сказал Хара.

Спустя несколько часов Форрестер уже стоял у входа в Западный филиал Центра выписки. Отдавая дань прошлому, он отшвырнул окурок и наблюдал, как блестящий металлом робот-уборщик схватил его.

Очевидно, центральный компьютер восстановил свои функции.

Он обернулся к подошедшему Харе.

— Что ты говорил о моей девушке? — спросил он.

— Ну… — Хара замялся. — Тяжело и непросто разговаривать с людьми эпохи камикадзе, — сказал он. — Вы чувствительны к странным понятиям. Например, Эдне говорила, что, как ей показалось, тебе неприятен факт, что я отец одного из ее детей.

— Одного!? — закричал Форрестер, испытывая на прочность голосовые связки. — Пресвятая Богоматерь! Я считал, что у них один отец!

— Почему, Чак?

— Почему? Как понять почему? Да она проститутка!

— Что такое проститутка? — Форрестер замешкался с ответом, и Хара продолжил — В твое время данное понятие имело дурное нарицательное значение. Скорее всего, так и было, хоть я и не специалист по античной истории. Но ты живешь в другой эпохе, Чак.

Форрестер внимательно всмотрелся в усталое, терпеливое лицо Хары. Но разум отказывался принимать сказанное доктором.

— Мне безразлично, — злобно выпалил он. — Как тут не согласиться с Тайко! Человеческая раса где-то совершила ошибочный поворот!

— Чак, — начал Хара, — собственно об этом я и хотел поговорить. Не существует понятия ошибочного поворота. Нельзя переписать историю человечества. Она уже произошла. Ее результат — вокруг тебя. Но если он тебе не по душе, то почему бы не попытаться убедить мир, что необходимо изменить его. На что-то новое, отличное от этого! На то, что ты захочешь! Но вернуться в прошлое невозможно!

Он похлопал Форрестера по плечу.

— Размышляй, — посоветовал он. — Пусть твой мозг решает вопросы правоты, а не подчиняется остаточным вбитым с детства догмам. Они мертвы в моем мире… Да. Еще одна вещь, — вспомнил Хара. — Я ознакомился с расписанием… Процесс оживления проходит интенсивно. И через два дня придет очередь Эдне.

Хара ушел.

Форрестер долго смотрел ему вслед. «Будет невыносимо тяжело, — размышлял он. — Но есть ли у меня иной выбор?»

Форрестер вызвал флайер и приказал доставить его в подходящую квартиру в Шогго. Он был готов ко всем тяготам будущего. И он принял верное решение. У него были блестящие перспективы. Ему предстояло жить не дни и годы, а с помощью фризариумов — многие тысячелетия. И в каждом он будет здоровым, активным, обеспеченным.

И прожил он долго и счастливо. Как и все человечество.

Фредерик Пол

Рассказы

Чума Мидаса[6]

Итак, они поженились.

Жених и невеста были прекрасной парой; она — в своих двенадцати ярдах белоснежных кружев, и он — в строгосерой гофрированной блузе и панталонах в складку.

Свадьба была небольшая — лучшая из того, что он мог себе позволить. Из гостей — только ближайшие родственники и несколько друзей. Всего было двадцать восемь лимузинов (в двадцати ехали роботы-слуги) и три машины с цветами.

— Благословляю вас, дорогие мои, — с сентиментальной слезой проговорил старый Элон. — Тебе, Мори, досталась самая красивая девушка, наша Шерри… — Он с чувством высморкал нос в мятый квадратик батиста.

Старики держатся прекрасно, подумал Мори. На вечеринке, окруженные грудой свадебных подарков, они пили шампанское и ели крошечные очаровательные канапе, вежливо слушали оркестр из пятнадцати инструментов, и Шеррина мать даже станцевала с Мори один танец. Видимо, сентиментальности ради, потому что всем было ясно, что не о таком партнере она мечтала. Шерри и Мори изо всех сил старались развеселить гостей, но все равно — две пожилые фигуры в скромной, возможно даже взятой напрокат, одежде обескураживающе бросались в глаза посреди четверти акра гобеленов и звенящих фонтанов — главного украшения загородного дома Мори Фрая.

Когда подошло время гостям расходиться по домам, а молодым начинать совместную жизнь, отец Шерри пожал Мори руку, а мать поцеловала в щеку. Они сели в свой крошечный двухместный автомобильчик, отъехали, и лица их потемнели от нехороших предчувствий. Разумеется, они не имели ничего против Мори, но все же не пристало бедным людям жениться на богатых невестах.

Конечно, Мори и Шерри любили друг друга. И это помогало. Они говорили это друг другу по десять раз в час весь свой медовый месяц. Им нравилось ходить за покупками — они толкали тележку по великолепным сводчатым коридорам супермаркета. Мори отмечал покупки в списке, а Шерри выбирала лучшее. Было очень весело.

Но недолго.

Их первая ссора случилась именно в супермаркете — между секциями «Продукты к завтраку» и «Товары для ухода за полами», как раз там, где недавно открылся новый отдел «Драгоценные камни».

Мори поднял голову от списка.

— Бриллиантовое ожерелье, кольца, серьги.

— У меня уже есть ожерелье, ну пожалуйста, Мори, дорогой, — капризно сказала Шерри.

Мори неуверенно перевернул несколько страниц. Действительно, ожерелье там значилось, выбора не было.

— Может, купим браслет? — спросил он. — Посмотри, прекрасные рубины, они замечательно подойдут к твоим волосам, дорогая.

Он кивком подозвал сновавшего вокруг робота, и тот протянул Шерри шкатулку с браслетами.

— И мы не будем брать ожерелье? — спросила Шерри.

— Конечно, нет. — Мори взглянул на этикетку. О! Как раз несколько пунктов. — Просто замечательно! — воскликнул он, когда Шерри надела браслет.

И пока она колебалась, бодро добавил:

— А теперь пошли в другой отдел. Я там присмотрел пару отличных бальных туфелек.