Сергей Герасимов - Сострадание к врагу

– Не больше сорока, – ответил Капитан. – И десяток андроидов. Но это работа не для тебя.

– А для кого же?

– Ты же сам говорил, что это ее война. К тому же, она знает нашего врага в лицо.

– Но у нас много врагов!

– Нет. Только один. Остальные просто убийцы или бандиты, с которыми Тибер справится и без нас.

– Спасибо вам, – сказала Йец. – Я его не отпущу.

– У тебя будет очень мало времени. Дефлектор будет защищать тебя всего несколько минут.

Серебряная тарелка магнитолета курсировала над лесом. Две дороги, проходящие через лес были перекрыты с обоих концов. От города лес отделяла каменная равнина, где по ночам хозяйничали расплодившиеся в последние годы хищные вулры, жуткие существа, после встречи с которыми редко кто оставался жив. В небе кружили стрефусы, светящиеся птицы, которые в последнее время нападали на людей все чаще. Так что выйти из лесу беглецы не могли. Это было бы равносильно самоубийству. Природа Тибера постепенно возвращалась в первоначальное состояние, становилась такой, какой она была миллионы лет до прихода человека.

На передних сиденьях магнитолета сидели двое. Один из них слушал музыку, другой водил пальцем по пластиковой карте, которая светилась в темноте ровным зеленым светом. Вдруг машина качнулась, что-то затрещало, на мгновение кабина наполнилась ярким светом. На заднем сиденье возникла фигура женщины.

Два быстрых выстрела, и женщина перебралась на переднее сиденье.

– Извините, уродики, – сказала Йец, сваливая тела с кресел, – но церемониться с вами я не буду. Сколько людей вы убили? То-то же.

Она развернула магнитолет и полетела в обратном направлении. Через минуту в наушниках возник знакомый голос. Это был тот самый человек, который допрашивал ее недавно.

– Что случилось? – спросил шеф властно.

– А, это ты, привет, – ответила Йец и посмотрела вниз через боковое стекло. – Я ведь предупреждала тебя, дурачок, что у нас есть дефлектор. Не поверил, так пеняй на себя. Сейчас я убью вас всех. Как удачно, что вы здесь сидите рядышком, как головастики в высохшей луже.

Во дворе собралось десятка три вооруженных людей. Возможно, они собирались прочесывать лес, но мы этого уже никогда не узнаем. Серебряная тарелка свалилась прямо на их головы, раскололась надвое и в следующую секунду взорвалась, развалив забор и боковое крыло здания. Минуту спустя пламя опало. Среди огня стояла фигура женщины.

– Четыре минуты, – сказала Йец, – долго. Я собиралась справиться за три с половиной.

Раздалась автоматная очередь; кто-то стрелял в нее из окна. Йец вышла из огня, взяла из мертвых рук автомат и сняла андроида, стрелявшего в нее. Затем еще двоих таких же.

– Ау, где ты прячешься? – сказала она, – я иду за тобой.

Она вошла в дом, но дом был пуст. Она прошла двенадцать комнат, но нигде не нашла того человека, которого искала. Время двигалось неумолимо. Прошло уже одиннадцать минут, и дефлектор мог отключиться в любое мгновение. Наконец, остановилась перед широкой каменной стеной.

Стена была совершенно гладкой, покрытой узором из золотых линий.

– Вот ты и попался, – сказала она. – Скажешь, что ты не здесь? Я тебя чувствую, ты от меня не уйдешь.

Она положила ладонь на теплый мрамор.

Мраморная поверхность исчезла. Золотой узор продержался еще несколько секунд, прежде чем раствориться в зелени. Перед ней был огромный сад, аллеи которого тянулись до самого горизонта. Вход в сад охраняли три корса, собако-льва, три существа, способных двигаться быстрее пули.

Йец достала нож.

– Идите сюда, сучкины дети, – позвала она.

В следующую секунду она была сбита с ног. На том месте, где она стояла только что, была груда беснующихся и рычащих тел. В воздух взлетели комья земли. Но вот груда распалась. Один из корсов умирал, кровавая слюна сочилась из его пасти. Он попытался подняться на лапы, но упал. Второе чудовище бросилось на женщину, и вцепилось ей в горло. Минуту спустя второй корс был также мертв.

Йец вытащила нож из его тела и подняла автомат.

– Эй, ты, третья собачка, давай сюда!

Но третий корс не спешил. Он попятился, затем обошел женщину стороной и одним мгновенным прыжком исчез в глубине дома.

– Вот так-то лучше, – сказала она.

Сад был большим, но, конечно, не бесконечным. Человек, которого она искала, мог скрываться где угодно, и это очень осложняло ее задачу. Она увидела за деревьями белую беседку и направилась туда. Но не прошла она и нескольких шагов, как послышался треск, напоминающий звук электрических разрядов, последовала вспышка, и желтое сияние медленно рассеялось в воздухе.

Дефлектор больше не работал. Теперь она могла надеяться только на себя.

Она подкралась к беседке и прислушалась. Человек, которого она искала, был здесь, Йец явно ощущала его запах. Было очень тихо. Йец снова втянула воздух, но запах был не тем, что она ожидала. Это не был запах испуганного или готового к схватке мужчины. Больше всего это было похоже на запах спящего человека. Она осторожно заглянула.

Ее враг лежал на кушетке; его голова была внутри странного приспособления, отдаленно напоминающего шлем. Его лицо блаженно улыбалось.

– А все же ты не успел уйти от меня, – сказала Йец. – Вот мы и встретились опять. В последний раз.

Она взяла в руку нож. Прибор счастья работал с тихим гулом, словно там внутри был мощный вентилятор. Йец подняла нож и приблизила его к горлу лежащего. С удивлением она заметила собственное волнение и рассердилась на себя.

– Это тебе за Сифа, – сказала она. – И за два миллиарда других.

Но ее рука замерла. Этот человек улыбался так ясно и сладко, что она просто не могла убить его сейчас. Она всмотрелась в его лицо. Ей показалось, что лицо стало старше, и в следующую секунду она поняла, что не ошиблась. Лицо старело на глазах.

– Ну же, – сказала она сама себе, – убей его сейчас! Убей его сейчас, или он уйдет от тебя!

Но она не могла этого сделать.

Ее рука опустилась. Лицо становилось все старше и старше, дряблая кожа покрывалась густой сетью морщин, руки высыхали, покрываясь выпуклыми синими венами, нижняя челюсть опустилась, открыв старческий, сочащийся слюною рот. Веки закрытых глаз подрагивали. Наконец, старик глубоко и хрипло вздохнул в последний раз, его тело обмякло. Мертвое лицо все еще сохраняло выражение безумного счастья или счастливого безумия, что почти одно и тоже. Человек, который изобрел прибор счастья и погубил целую планету, был мертв. Все закончилось. Йец сидела на мраморном полу и плакала. Бесполезный нож лежал рядом.

Они оставались на Тибере еще несколько дней. Они покинули Акану, потому что Йец хотела провести эти дни в своем родном городе. Каждый день Йец с Денисовым загорали на пляже. Капитан не захотел к ним присоединиться, потому что он не одобрял купания нагишом. Он потратил эти дни, пытаясь открыть желтый квадратный чемоданчик, в котором, скорее всего, и хранились все запасы обратного возраста, выкачанные из двух миллиардов погибших жителей Тибера. Как объяснила ему Йец, чемоданчик на самом деле был бесконечномерным сейфом, имеющим неограниченное внутреннее пространство. Такие штуки были безумно дорогими и использовались лишь для хранения очень важных вещей. К вечеру четвертого дня дверца чемоданчика открылась.