Дмитрий Казаков - Рыцари королевы Ядвиги

Он с большим трудом отгонял желание пойти и посмотреть, что там творится.

Еще один раз мимо пробежали хаурваки, на этот раз в обратном направлении и куда быстрее. На стеллаж, за которым спрятались бывшие люди, внимания не обратили, даже не приостановились.

Ровно через час Вильям принялся будить Гаррисона. Толкнул в плечо, но это не помогло, темнокожий легионер продолжил посапывать как ни в чем не бывало. Тогда Снарк зажал ему нос, и это возымело эффект – веки уроженца Африки задрожали и поднялись, открыв красные, мутные глаза.

– Что? – спросил Гаррисон. – Враг?

– Нет. Твое дежурство. – Вильям убрал руку с носа приятеля. – Ты как, проснулся?

– Конечно.

Снарк улегся, пристроив под голову пустую коробку вместо подушки. И уснул в тот же миг, провалился в душную тяжелую тьму, наполненную обрывками диких кошмарных видений…

Пейзажи Ливерпуля, запомнившиеся с детства, соседствовали в них с Шарендаром, «Рим» кружил над Шри-Ланка, где долгое время базировался Первый Ударный Полк Звездного Легиона.

И надо всем нависало темно-зеленое небо без солнца.

Он проснулся от толчка, в первый момент решил, что его будят, но затем понял, что трясется все вокруг.

– Что такое? – удалось ему выдавить хриплый шепот из пересохших губ.

– А, не спишь? – отозвался Арагонес. – Похоже, что кто-то мощно вломил этой здоровой штуковине. Наши, судя по всему, еще пытаются ее достать. А это значит, что Космофлот держится.

– Погибает, но не сдается, – сказал Вильям, вспомнив корвет-капитана Березина. – Сколько до подъема?

– Пятнадцать минут.

Все это время Снарк пролежал с закрытыми глазами. Тело болело целиком, уставшие мускулы корежило. Саднило там, где зарастали ожоги, тупая боль поселилась в желудке и кишечнике.

Организм требовал воды и пищи, а взять их было неоткуда.

– Время, – проговорил Арагонес. – Вильям, ты не уснул?

– Нет. – Попытка встать вызвала сильное головокружение, плафоны на потолке заплясали, точно мотыльки около лампы. Прийти в себя помогла та же боль, стегнувшая от шеи до копчика. – Я в порядке…

Вдвоем разбудили Гаррисона.

– Эх, а мне мама приснилась… – сказал тот, грустно вздыхая. – Интересно, сколько лет назад она умерла?

– Лучше об этом не задумываться. – Вильям поднял ставший тяжелым дезинтегратор, повесил на плечо.

Вновь прошли через анфиладу брошенных кладовых. Точно так же, как в первый раз, остановились у двери.

– Ну, что теперь? – спросил Гаррисон.

– Вроде тихо. – Арагонес выстрелил в замок, толкнул дверь ногой и стремительно прыгнул в проем.

Они оказались у подножия узкой лестницы, уступами поднимающейся вверх и вперед. Через каждый десяток шагов в обеих стенах имелись одинаковые дверцы, на ступеньках темнели царапины и сколы.

– Даже сама Святая Дева не знает, что тут такое, – сказал Арагонес, начиная подъем. – В смысле, информационная система звездолета. Но ничего, главное, что это нам по пути и осталось немного.

Дверца впереди распахнулась, из нее выглянул хаурвак. Глаза его выпучились, рот открылся…

Вильям выстрелил навскидку, и голова чужака лопнула, разлетелась на куски. На ступеньки хлынула кровь, труп свалился, покатился вниз, колотя по стенам длинными конечностями.

– Вперед! – крикнул Арагонес.

Насилуя мышцы, Снарк заставил себя перейти на бег. Вслед за соратниками выпалил в дверь помещения, откуда высунулся хаурвак, но определить, попал в кого-нибудь или нет, не сумел.

Комната с низким потолком была погружена во тьму, и в ней что-то тихо шуршало.

– Давай, давай, – подбадривал он на ходу сам себя, вспоминая сержанта Фрезера и то, как бегал за ним по пустыне. Помогало не очень – ноги подгибались, словно магнитом притягивали их ступеньки цвета малахита.

Выстрела он не увидел, просто обнаружил, что стенка над правым плечом пошла трещинами, в ней возникло мелкое отверстие. Развернулся, едва не упал и раз за разом принялся нажимать на спусковой сенсор. И с удивлением обнаружил, что дезинтегратор не отзывается.

Моргающий на прицельном блоке индикатор сообщал, что батарея пуста.

– Держи, и уходите. – Гаррисон сунул в руки Вильяму тяжелую черную сферу, скинул с плеча свое оружие.

На то, чтобы возражать, не было сил.

Вильям схватил бомбу, прижал к себе, точно мать – дитя, и затопал за Арагонесом, изо всех сил стараясь не упасть. Оставшийся позади Гаррисон завопил что-то злобное, но очень неразборчивое.

К концу подъема Снарк не соображал ничего, все вокруг было словно в тумане. Он просто двигался, зная, что нужно пройти один шаг… и еще один… и еще… подняться на ступеньку, на следующую…

Когда Арагонес остановился, уроженец Ливерпуля уткнулся в него головой.

– Надо глянуть, что с ним. – Смысл этих слов дошел до сознания Снарка не сразу, а постепенно, в несколько этапов.

Вильям привалился к стене, восстанавливая дыхание. А Арагонес затопал обратно, к оставленному позади повороту и расположенной за ним лестнице. Выглянул из-за угла и экспрессивно воскликнул:

– Святая Дева!

– Что такое? – Вильям попытался сообразить, нужно ли взрывать бомбу прямо сейчас.

От напряжения заныла голова.

Донеслись шаги, и из-за поворота выступил шатающийся Гаррисон.

Приклад зажатого в его руках дезинтегратора был смят, часть волос на голове отсутствовала. Тело покрывали синяки и порезы, из раны в боку медленно сочилась темная кровь. Еще три дезинтегратора, трофейных, судя по рукояткам, болтались на плече.

– Последних двоих пришлось руками давить… – сообщил легионер из Африки гулким шепотом. – Как тараканов… Ничего, хрустели их панцири, словно вафли… – Глаза его полыхнули.

– Ты с нами? – поинтересовался Арагонес.

– Нет. Останусь тут. Встречать тех, кто за вами пойдет. – Гаррисон закашлялся, выплюнул окровавленный комок. – Я не ходок точно. А здесь еще нескольких с собой прихвачу. Держи эту штуку. – Один из хаурвакских дезинтеграторов полетел в сторону Вильяма, тот едва успел вытянуть руку, чтобы поймать. – Удачной охоты…

– И тебе, – сказал Арагонес.

Вильям повесил оружие на плечо, и они зашагали дальше.

Переходы, переходы, переходы, одинаковые, словно дни впавшего в запой бедолаги.

– Последний рывок, – заметил Арагонес, колдуя над очередным замком, и в этот момент Снарк немного пришел в себя. Осознал, что они в небольшой комнате, и что дверь перед ними необычайно толстая, и что буквы языка хаурваков на ней складываются в надпись, запрещающую доступ. – Там, внутри, проход… Пройдем его до конца и окажемся около двигателя… А там спуститься, и все…

Волосы на его макушке судорожно задергались, внутри двери конвульсивно защелкало.