Александр Логачев - Красный терминатор, Дорога как судьба

Компания, прежде чем двинуться по депо, перестроилась, и Дмитрия определили в авангард. Хороший у них сегодня "живой щит" - за его широкой спиной прятаться удобно.

Выяснять, как близко гости надумали подойти к грузовику, Назаров не стал. Он остановил движение компании, едва те прошли половину разделявшего участников встречи расстояния. Федор поднял маузер и громко сказал:

- Постойте-ка, гостюшки дорогие! Самая та дистанция, чтоб потолковать!

Гостюшки приказ выполнили.

- Потолковать захотелось? А ты силен в толковищах? - раздался из середины компании голос Князя.

- Так сейчас и выясним! Самому интересно! - радостно воскликнул Назаров. - Только с кем я говорю, не видно что-то.

Раздвинув плечами обступавших его подручных, Князь вышел вперед, держа руки в карманах длинного черного пальто. Замер на секунду, оглядываясь, потом шагнул к стоящему рядом, на краю ремонтной канавы, бидону, заляпанному мазутом, и оседлал его, нисколько не беспокоясь о чистоте верхней одежды.

- Давай подвигаем языками, фраерок. Банкуй, ты ж у нас сегодня при фарте.

- Да, повезло мне, нечего сказать. Бывает, - Назаров не на одного Князя смотрел, не выпускал из виду всю компанию, не ровен час, вздумает кто пальнуть из-за спины Сосницкого, да сдуру и попадет. - Сперва ты отпускаешь моего друга, - он подумал и добавил: - кореша моего лепшего...

В разговор неожиданно вмешался и сам лепший кореш:

- Ты долю нашу, третью часть, отложил уже?! На последнем слове Сосницкий поперхнулся - ему чувствительно двинули в спину кулаком.

"Так, значит, - сообразил Назаров, - он им наплел, что мы хотим третью часть от барахла в грузовике. Все ясно".

- А как же, вот она, сижу на ней, забрать осталось, - уверенно ответил Федор. - А ты, Князь, вели своим людям грабли не распускать. А то о половине твоего имущества говорить будем.

- Как скажешь, голубчик, - продемонстрировал Князь покладистость, но усмешку, раздвинувшую его губы, нельзя было никак назвать доброжелательной. Так, если бы мог, усмехнулся волк, которому посмел бы грозить зайчишка.

- Продолжаю, Князь. Сперва отпускаешь моего друга. Он идет ко мне, а ты со своими архаровцами топаешь к той двери, через которую вошел. Оттуда наблюдаешь, как мы забираем этот мешочек и уходим. Можешь попытаться преследовать, но только учти - ребят растеряешь, да и за твою жизнь ни копеечки не дам, не то что полгрузовика всякого добра. Согласен?

- Ты ж меня за горло взял, как не согласиться. Только уж извини, мил человек, маленькое уточненьице сделаю. - Князь поерзал на бидоне, словно прилаживаясь для долгого интересного разговора. - Ты ведь мог запросто со всем барахлишком один умотать, на цельную жизнь хватило бы. Ан нет, друга выручить надумал. Значит, дорог тебе дружок. А раз так, то пока он у нас, и нам вроде как спокойнее на душе. А заберетесь вы с ним в машину, повытаскиваете пулеметы да винтовочки и затеете войну. Вы ж люди-то военные, с вас станется. Потому изменим милость твои условьица...

Самое любопытное в разговоре этих людей было следующее: как один, так и другой собирались делать совсем не то, что предлагали друг другу. Назаров хотел увести Сосницкого в безопасное место, хоть за борт того же грузовика, и потом, если потребуется, помочь объявившейся засаде. Другое на уме было у Князя. Убить солдата и его плененного дружка.

Ничего сложного в том главарь не видел. Главное, убедиться, что никого, кроме этих двух дружбанов, в депо нет. Тогда можно начинать. Дылда предупрежден. Стоит Князю сказать "по коням, мальчики", и Дылда уложит пленника выстрелом. Останется солдат. Сам Князь прыгает вот в эту канаву (чем не окоп!), кореша тоже сообразят, что делать. У корешей стволы, у него ствол и две гранаты - да разве ж они не одолеют всемером одного.

Сейчас еще малость позаговаривать зубы, прочувствовать ситуацию, дать солдату успокоиться и ослабить внимание - да и начать.

- Нас бы устроило вот что, солдатик. Ты выгоняешь грузовик на улицу...

Князь продолжал говорить, выдвигая свои условия, а Назаров Федор Иванович перестал к нему прислушиваться. Потому что в окружающую обстановку прокралось что-то постороннее, такое постороннее, какого никак не должно было быть в этом месте, в это прекрасное утро. И вызывающее сигнал опасности. Беспокойство нарастало, а Назаров все еще не мог понять причину его.

И наконец понял.

Запах. Ноздри щекотал сладкий аромат, похожий на тот, что издают гниющие фрукты.

Назаров непроизвольно сделал еще один вдох, он получился глубоким, и Федор почувствовал, как полость рта наполнилась приторной сладостью. И вместе с этим малоприятным ощущением закололо в глазах - так, будто в них попали реснички.

Сомнения отпали. Так пах и так действовал на глаза тот немецкий газ. Фронт, облако, похожее на туман, наползает с немецкой стороны на русские окопы, передаваемая по рядам команда "газовая атака", из сумок спешно извлекаются противогазы. И следом встает перед глазами: муки, корчи тех, кто надышался этой отравой, трупы с белой пеной на губах и подбородке.

Федор пробежался взглядом по депо. Никакого облачка пока не видно, наверное, концентрация газа пока невысока, газ, скорее всего, только что пущен. Черт, значит, не почудилось ему минуту назад шипение, и сейчас оно слышно, вот только не разобрать, откуда доносится.

Времени почти не оставалось. А дышать надо было прекращать прямо сейчас. Но как же Сосницкий?!

- Дима, газ!!! - закричал Федор, вскинул маузер, выстрелил в Князя, вызывая тем самым ответный огонь на себя, давая Сосницкому призрачный шанс, потому что другого он ему дать не мог.

Пуля прошла над плечом Князя. Главарь, промедлив лишь какое-то мгновение, вырвал из кармана пальто браунинг и открыл огонь по кузову машины.

Но Назарова там уже не было. Почти одновременно со своим выстрелом Федор выпрыгнул из кузова со стороны, укрытой от бандитов. Его ноги только коснулись пола депо, а рука, свободная от пистолета, уже сдернула с поясного ремня подаренную однополчанами лимонку. Он зубами выдрал чеку и бросил гранату. Он не мог кинуть ее через кузов к бандитам - там находился Дмитрий. И хотя Федор был уверен, что Сосницкий не растеряется и сделает то единственное, что позволит ему спастись, но... но швырять гранату под ноги боевому товарищу никак невозможно. Лимонка полетела в сторону, закатилась в канаву и там разорвалась. Любыми способами нужно было отвлечь внимание бандитов от Сосницкого. Избавившись от лимонки, Федор сам прыгнул в ремонтную канаву, чтобы пробежать до вагона, стоящего над ней, под прикрытием его колес выбраться наверх и забираться выше и выше. И - не дышать, ни в коем случае не дышать. Дыхание сейчас равнозначно смерти...