Филип Фармер - Многоярусный мир: Создатель Вселенных. Врата мироздания. Личный космос. За стенами Терры.

Вольф продолжал держать копье, считая секунды и прикидывая, как далеко удастся войти в помещение. Неожиданно в зале что-то ослепительно вспыхнуло, и Роберта отбросило назад.

Когда зрение вернулось, Вольф увидел, что половины копья как не бывало. В проходе веяло жаром, воздух наполнился запахом гари.

— Твое счастье, что пламя направлено вверх, — заметил Теотормон.

Ловушка занимала около двадцати ярдов. Дальше помещение могло быть безопасным, но как миновать смертельную преграду?

Вольф отступил на шаг и, швырнув в зал остаток копья, повернулся ко входу спиной. Снова последовала вспышка, высветившая на полу коридора тени Властелинов, из зала хлынула волна жара. Вольф повернулся и метнул в комнату стрелу, считая секунды. Ровно через три секунды стрела вспыхнула в пламени. Вольф объяснил спутникам свой план, и Властелины, спустившись этажом ниже, окунулись в воду. Затем они, мокрые, вернулись к сводчатому проходу. Вольф метнул стрелу. Последовала вспышка, и как только жар чуть-чуть схлынул, он опрометью кинулся в помещение. За ним помчались Теотормон и Лувах. У них было всего три секунды, чтобы преодолеть двадцать ярдов — времени немного, но достаточно. Пламя высушило намокшие одежды и слегка опалило волосы. Но преграды остались позади.

У дверей остались Ринтрах и Тармас. Ринтрах метнул стрелу и кинулся в раскаленный воздух. Вольф, наблюдавший за ними, заметил, что Тармас заколебался, и предупреждающе крикнул, советуя подождать и попытаться еще раз. Но Тармас не обратил на его слова внимания, а может быть, просто не расслышал их. Он понесся изо всех сил, и глаза его были широко раскрыты под кислородной маской. Вольф приказал всем отвернуться. Вновь последовала ослепительная вспышка, и одновременно раздался пронзительный крик. В лица Властелинов полыхнул горячий воздух, комнату заполнил запах горелой плоти и сожженной рыбьей шкуры, из которой были сделаны одежды. Останки Тармаса темной грудой лежали на полу и дымились.

Властелины молча отвернулись и, не говоря ни слова, направились через зал. Подойдя к следующему проходу, Теотормон после соответствующей проверки провел их в узкую дверь. Отряд вошел в полукруглую комнату длиной около ста ярдов. Вдоль стен стояло множество клеток, и все они, за исключением одной, были пусты. Вольф увидел ее обитателя первым.

— Уризен! — воскликнул он.

Глава XVI

В клетке размером десять на десять футов имелось только тонкое одеяло, кран с питьевой водой, дыра в полу, заменявшая туалет, да автоматический раздатчик пищи. Человек в ней был худым и высоким. Лицо его все еще странным образом сохраняло соколиное выражение, но борода отросла ниже колен, а грязные спутанные волосы спадали до икр. Увидев клочья седины, Вольф понял, что отца держали здесь долго: даже прекратив принимать так называемое средство бессмертия, Властелины еще долгие годы испытывают воздействие препарата.

Уризен подошел к решетке, но держался осторожно, не прикасаясь к стальным прутьям. Вольф тихо приказал всем отступить, а сам приблизился к клетке. Остановившись в нескольких дюймах от нее, он спросил:

— Ты все еще ненавидишь нас так сильно, отец, что жаждешь нашей смерти?

Вольф поскреб прутья кончиком стрелы: по металлу тотчас побежали блики света.

Уризен печально улыбнулся и заговорил глухим, полным боли голосом:

— Дотрагиваться до решетки только болезненно, но не смертельно. Ах, Джадавин, ты всегда был самым хитрым! Кому бы еще удалось зайти так далеко? Никому — разве только Вале, да, возможно, Рыжему Орку.

— Так, значит, моей сестрице удалось пробраться сквозь все твои ловушки, да еще и поймать того, кто их расставлял! — произнес Вольф. — Она непрестанно убеждала нас, что ты по-прежнему царствуешь на троне. Она забавлялась, разделяя выпавшие на нашу долю невзгоды и изображая из себя союзницу. Я подозревал, что она в сговоре с тобой, но чтобы она... нет, это мне в голову не приходило.

— Я обречен, — сказал Уризен. — Мне не выбраться отсюда, да и ты не сможешь открыть клетку. Не сможешь, даже если бы захотел помочь мне. Впрочем, я все равно скоро умру. Вала ввела мне медленно действующую и болезненную культуру рака. Собственно говоря, она делала это уже трижды, и каждый раз, когда я был уже при смерти, вылечивала, возвращая здоровье.

— Сказал бы, что мне жаль, но я не хочу лгать, — заметил Вольф. — Ты получил по заслугам.

— Выслушивать нотации от тебя? — воскликнул Уризен, и глаза его вспыхнули прежним огнем. Внутри у Вольфа что-то дрогнуло — былой страх перед отцом еще не угас. — Я слышал, Джадавин, что ты сильно изменился, пока жил на Земле, но не мог этому поверить. Теперь вижу, что это правда.

— Я пришел сюда не для того, чтобы спорить с тобой, — оборвал Вольф излияния старика. — Да и времени для этого нет. Скажи, отец, как нам добраться до комнаты управления? Скажи, если хочешь отомстить. Вала снова свободна и находится там.

— Зачем я стану помогать вам? — спросил Уризен. — Пусть я умру, но, по крайней мере, буду знать, что ты, Ринтрах, Лувах, и Теотормон погибнете вместе со мной.

— Разве тебе приятна мысль о торжестве Валы? Разве ты получишь удовольствие от того, что Вала останется жива? Что она сделает из твоего тела мумию и выставит напоказ среди прочих трофеев?

Уризен горько улыбнулся.

— Если я сообщу сведения, которые тебя интересуют, то тогда Вала, может быть, и умрет, но зато вы все будете жить. Это отвратительный выбор. Как ни поверни — я в проигрыше.

— Ты можешь ненавидеть нас, но мы ведь никогда не делали тебе ничего плохого, — настаивал Вольф. — Вала же...

— Море скоро наводнит и этот этаж, тогда мы все погибнем, — вмешался Теотормон. — Вот уж посмеется Вала, сидя в безопасности перед контрольной панелью. И над Хрисеидой она потешится, как захочет.

Чувство беспомощности овладело Вольфом. Какими угрозами заставить Уризена говорить? Он сделал все, что в его силах. Что же еще остается? Наконец он сказал:

— Пошли, больше нельзя терять ни секунды, — и добавил, обратившись к Уризену. — Прощай, отец. Твоя смерть близка. Я знаю, твое сердце жаждет отмщения. Несколько слов, и справедливая кара настигла бы Валу. Но ненависть ослепила тебя. Ты сам лишаешь себя возможности свершить возмездие.

— Подожди! — крикнул ему вслед Уризен.

Вольф быстро вернулся к клетке. Уризен облизал пересохшие губы.

— Если я помогу тебе, выполнишь ли ты одну мою просьбу?

— Я не могу освободить тебя, отец, — ответил Вольф. — Тут надо подумать, а ты сам видишь, что у нас нет ни минуты. А если бы и смог, я все равно бы убил тебя, как только открыл клетку.