Стаснислав Коронько - Механизм "Ноль"

Во время этой речи глаза премьера загорелись странным блеском, щеки раскраснелись. Он ослабил туго затянутый галстук, оттянул белоснежный ворот рубашки, и верхняя пуговица, оторвавшись, упала на стол, несколько раз скакнула по гладко отполированной столешнице и утонула в пушистом ковре.

— Вы, господин Анфило, видать, совсем выжили из ума, — только и нашел что сказать Тэм.

— Может быть, — как-то очень легко согласился с ним премьер, — однако ответьте мне: способен ли сумасшедший выиграть войну и вывести свое государство на новую ступень развития?

Тэм не растерялся и парировал:

— А зачем вообще была нужна эта война? Чтобы вы смогли построить свои корабли и напасть на Землю?

Иронично подняв одну бровь, Анфило кивнул:

— В правильном направлении мыслите, господин Эроглу. Земляне запрещали нам иметь свой собственный флот. Теперь их нет, и мы можем продолжить наши работы в открытую. Все четыре года прятать верфи от их шпионов было довольно затруднительно, однако теперь, когда мы сможем перенести их из-под куполов, дело будет продвигаться значительно быстрее.

— Значит, Самуй… — нерешительно вставил Илья.

Премьер откинулся в кресле, с наигранной грустью, за которой скрывалось ликование, взглянул на пленников и беззвучно зааплодировал.

— Поздравляю, вы докопались до сути. Не многие посвящены в тайну гибели города, а земляне так те и вообще, наверное, считают меня монстром, уничтожившим город только для того, чтобы поднять волну народного возмущения. Вот они удивятся годика через три-четыре. Поймут, как сильно они ошиблись, что оставили планету.

— Господи… — онемевшими губами прошептал Тэм.

Размах затеянного премьером поражал. Он не хотел стать царьком в созданном им для самого себя царстве из камней, как считали земляне, он метил намного выше. Он возжелал поставить на колени весь мир. И самое страшное, у него это могло получиться. Земля падет, когда на ее орбите появятся военные корабли с командой из натасканных, готовых к своей и чужой смерти Нулей. Ей ничего не останется, кроме как подчиниться. В противном случае ее будет ждать ужас.

— Господи, — еще раз повторил Тэм. — Я ошибался, называя тебя сумасшедшим. Ты просто редкостная сволочь.

— Возможно, — снова согласился с ним премьер, — однако я забочусь о будущем колонии. Вы даже не представляете, какое процветание ждет это место, когда мы, жители этой планеты, будем диктовать свои условия Земле. У этого куска камня огромный потенциал, который должен быть реализован. Мы станем центром нового мира, и всем нам воздастся за наши жертвы. Я глубоко скорблю по жителям купола Самуй, однако нам пришлось уничтожить этот город. Мы сражались за него до последнего, но когда стало ясно, что отбить его не удастся, то оставалось одно единственное решение — уничтожить его. Другого варианта, как скрыть от землян нашу верфь, тогда не существовало. Это было трудное решении, но мне пришлось его принять.

Давно ожидаемое признание, прозвучавшее из уст премьера, поразило только пленников, которым и так уже все было ясно заранее. Они содрогнулись от отвращения, их лица скривились, выразив презрение к сидевшему напротив человеку, поставившему себя выше неписанных законов морали, возомнившему себя Богом.

Телохранители же даже не шелохнулись. Так же спокойно отреагировал и Клим, на лице которого не дрогнул ни один мускул. Либо он все знал, либо поступки премьера были для него чем-то не выходящим за границы его представлений о допустимом.

Тем временем премьер продолжил:

— В будущем, когда это колония станет процветающим миром, все поймут и признают мои заслуги перед обществом. И дорога к этому моменту берет стат прямо отсюда и прямо сейчас. Вскоре я смогу сообщить своим согражданам о победоносном окончании войны, и тогда все мы вступим в новую эру.

Во время этой короткой речи премьер начал вести себя подобно клиническому сумасшедшему: он то превращался в одержимого идеей фанатика и начинал возбужденно жестикулировать, то принимал строгую позу, успокаивался и вел себя подобающим для лидера государства образом — сдержанно, чинно. По всей видимости, свои собственные слова о будущих деяниях не слабо возбуждали Анфило, однако стоило ему наконец заметить в глазах Тэма отвращение и ненависть, как он тут же успокоился и больше не позволил себе двусмысленного поведения.

— Ладно, — чуть затягивая галстук, произнес он, — я пригласил вас сюда не для пустых разговоров. У меня есть к вам вполне конкретное предложение.

— И в чем же оно состоит? — собравшись, спросил Тэм.

Анфило положил локти на стол, сцепил перед собой пальцы.

— Я хочу предложить вам жизнь. Вам троим.

В голосе Тэма не прозвучало особого интереса:

— В обмен на что?

— В обмен на вашу преданность, господин Эроглу, — заявил премьер. Указав на Клима заплывшим жиром подбородком, он пояснил: — Наши армейские спецы по достоинству оценили то, что вы сделали с броней моего непутевого родственничка. Они признались, что в полевых условиях за полчаса написать такой код мог только настоящий гений, поэтому было бы неразумно пускать вас в расход. Ваш талант нам еще пригодится. — Премьер наклонил голову и косо посмотрел на Ена. — А вы, лейтенант, тоже выдающаяся личность. Вы снова и снова доказываете, что в своем деле лучше вас нет никого. Вы помогли нам победить, и я был бы последней свиньей, если бы не попробовал отблагодарить вас за это. Вы оступились, я прекрасно это понимаю и готов простить вам эту оплошность. Мне импонирует ваша честность и преданность друзьям, поэтому я хочу поставить их себе на службу. И вот мое предложение, лейтенант: как вы смотрите на то, чтобы вернуться в ряды нашей доблестной армии в качестве старшего инструктора военной академии с последующим переводом вас на должность директора? Конечно, если впоследствии вы докажете свою преданность, я могу вновь подумать о том, чтобы сделать вас командующим над нашими диверсионными подразделениями.

— Дядя… — попробовал было возмутиться Клим, ранее всячески отрицавший свое родство с премьером. Этот возглас был единственной вольностью, что он себе позволил. В остальном же вышколен он был идеально.

— Заткнись! — рыкнул на него премьер. — Ты облажался по-полной. Ты позволил своему самомнению испортить тебе все. Я отдал тебе и свою машину, и опытные прототипы. И где они теперь сейчас, а?

— Если вы считаете, что я достоин наказания, то я готов понести его в любое время, — опустив голову, дабы скрыть неожиданно проявившуюся злость, пробормотал Клим.

— Ладно, закончили, — произнес премьер. Разведя руки в жесте гостеприимного хозяина, он слащаво улыбнулся и спросил: — Так что вы думаете по поводу моего предложения, лейтенант, господин Эроглу?