Андрэ Нортон - Камень предтеч. Звёзды, не нанесённые на карты

«Камень», — он мысленно послал слово, как приказ. Мне не требовалось переспрашивать, какой камень он имеет в виду.

«Зачем?»

«Ты полагаешь, я пойду на разведку в теле пвата?»

На разведку? Но как? Дверь была заперта, а снаружи, несомненно, находилась охрана. Не исключено также, что в комнате установлено устройство для наблюдения.

«Нет здесь ничего такого, — Ит, похоже, был уверен в этом, — а насчёт того, как отсюда выбраться…»

Он указал на узкую трубу под потолком, в которую небольшое существо вполне могло пролезть, если снять закрывающую отверстие решётку.

Я сравнил размеры теперешнего тела Ита с диаметром этого лаза. Когда я впервые попробовал такой способ изменения внешности, я полагал, что это лишь иллюзия, правда не только зрительная, но и осязательная тоже. Но теперь — неужели Ит действительно изменился в размере, и стоящее передо мной создание на самом деле было в несколько раз больше моего компаньона?

«Камень!» — повторил Ит, не отвечая на мои мысли. Казалось, он очень спешит, и я отвлекаю его от какого–то срочного дела.

Я взял камень в руку. Хотя Ит и утверждал, что за нами не следят, я не хотел держать его на виду. Я смотрел на Ита, стараясь увидеть не покрытого мехом гуманоида, а кота–мутанта, пока тот, наконец, не появился у моих ног.

Убрать решётку оказалось несложно. Ит, воспользовавшись мною в качестве лестницы, стремительно забрался в трубу и удалился, не сообщив мне ни когда он вернётся, ни куда лежит его путь. Хотя этого он, возможно, не знал и сам.

Я хотел удержаться ото сна, полагая, что Ит время от времени будет мысленно связываться со мной, сообщая об увиденном, но моё тело нуждалось в отдыхе, и в конце концов я упал на койку и забылся крепким сном.

Первым, что я увидел, когда, наконец, проснулся, с трудом открыв глаза, был Ит. Он вновь был в своей мохнатой личине и лежал, свернувшись в шар. От удивления я сразу же вышел из сонного оцепенения.

Как ему удалось восстановить маскировку? Меня пронзил страх и рука моя метнулась к поясу, но там я с облегчением нащупал камень.

Тем временем Ит, целый и невредимый, поднялся, моргая и потягиваясь, словно так же как и я пробудился от крепкого сна.

«Идут гости», — он, казалось, ещё не проснулся окончательно, но мысль его была вполне отчётливой.

Я поплёлся в душ, где быстро привёл себя в более или менее бодрое состояние. Не успел я добраться до пищевого аппарата, как дверь отворилась и один из людей орбслеон–ца заглянул в комнату.

— Босс желает тебя видеть.

— Я ещё не поел, — исходя из предположения, что я теперь являюсь в определённом смысле протеже орбслеонца, я решил продемонстрировать некоторую независимость.

— Хорошо. Ешь, — то, что он сделал эту уступку, удивило меня и придало уверенности. Впрочем, большего от него ожидать не следовало — он встал в дверях, наблюдая, как я заказываю здешнюю неаппетитную пищу и делюсь ею с Итом.

— Ты, — охранник уставился на мутанта, — ты чем занимаешься?

— Бесполезно с ним разговаривать, — поспешно сымпровизировал я, — транслятор нужен. Это мой пилот, то есть бывший пилот. Разумен лишь на четверть, но в качестве техника совсем не плох.

— Понятно. Ну а всё равно, кто он? — Я не знал, спрашивал ли он из праздного любопытства, или выполняя приказ разузнать побольше. Но раз уж я начал благоразумно снабжать Ита легендой, то стоило её развить.

— Это пват, с Формала, — продолжил я свои измышления, вспомнив имя, которое мутант дал сам себе. В галактике так много планет, на которых существуют разумные или псевдоразумные формы жизни, что никто не может сказать, что знает хотя бы тысячную их часть.

— Он останется здесь, — когда я собрался выходить, охранник преградил Иту дорогу.

Я покачал головой: «Он эмпатик. Без меня он убьёт себя.» — Это была ссылка на то, что я раньше считал выдумкой — рассказы о неких существах, которые достигают такой степени взаимной эмоциональной привязанности, что не могут существовать друг без друга. Но если всего лишь год назад я был твёрдо уверен, что место, где я теперь находился — тоже не более, чем сказка, то и в других причудливых легендах могло быть немало правды. По крайней мере охранник принял всё это за чистую монету и позволил Иту проковылять за мной по коридору.

Мы не вернулись в ту комнату, где орбслеонец допрашивал меня, а вместо этого попали в уменьшенную копию столь знакомой мне закладной лавки. Здесь стоял длинный стол, уставленный множеством всяческих измерительных приборов — такой лаборатории могло позавидовать большинство оценщиков, живущих на внутренних планетах. А вдоль стен висели полки с «секретами» — замками, которые открывали доступ к их содержимому только по прикосновению пальца конкретного лица.

«Следящее устройство», — предупредил Ит. Впрочем об его наличии я и сам догадался, поняв, зачем меня сюда привели. Они собирались проверить, какой из меня оценщик. Дело было не из лёгких. Чтобы пережить это испытание, я должен был вспомнить всё, чему научил меня человек, которым я сейчас притворялся и то, чему я научился, выйдя из–под его опеки.

Вещи, предназначенные для оценки, были разложены на столе под прозрачным защитным покровом. Я шагнул прямо к ним, сразу приступив к делу, которым занимался всю жизнь.

Предметов было всего четыре. Оправленные в металл самоцветы ярко горели, словно светились изнутри.

Первым было ожерелье — короссы, чудесные камни из сарголианских морей, особо ценимые саларикийцами за их удивительное свойство источать тонкий аромат при соприкосновении с теплом тела.

Я посмотрел камни на просвет, взвесил их в руке и понюхал каждое звено, после чего небрежно бросил ожерелье на стол.

— Искусственные. Скорее всего, работа Рампера с Норстеда, или кого–то из его учеников, — примерно пятидесятилетней давности. Они использовали маркийские благовония — пять, может быть, шесть пропиток, — вынес я вердикт и обратился к следующему предмету. Обращался я не к охраннику и не к двум другим людям, присутствующим в комнате, а к тем, кто наблюдал за мной при помощи камеры.

Следующий камень был вставлен в очень простую оправу. Горевший в нём тёмный огонь на пару секунд остановил мой взгляд. Затем я положил его в чашку инфраскопа и снял два измерения.

— Это очень похоже на земной рубин, причём первоклассный. Несомненно, без трещин. Но он подвергался двум способам обработки. Один я могу определить, со вторым встречаюсь впервые. В результате изменён цвет. Первоначально он был намного светлее. Необходимо провести лабораторный анализ, конечно, без вреда для качества. Но я думаю, любому гемологу было бы непросто с ним разобраться.