Юрий Брайдер - Миры под лезвием секиры

Резиденция вождя отличалась от хижины Ингбо примерно так же, как волчье логово отличается от барсучьей норы – и там и тут одинаково грязно, везде царит полнейшая антисанитария, зато совсем другие масштабы. Домочадцы вождя – жены, дети, прислужники и прихлебатели, – узнав о приближении колдуньи, бросились вон и попрятались кто где.

Вождь возлежал в гамаке, накрытый до самого подбородка шкурой леопарда. Кроме них двоих, в доме находились только презабавная ручная обезьянка да всякая мелкая живность вроде мух и сколопендр.

Седовласый патриарх спросил шепотом:

– Великая колдунья понимает язык настоящих людей?

(Именно так, и не иначе, именовали себя эти дикари.)

– Да, – ответила Верка.

– Великая колдунья умеет лечить от дурных болезней?

– Смотря от каких…

Вождь понял ее слова буквально и, буркнув: «Тогда смотри», – откинул шкуру.

Болезнь у него действительно была дурная. Только в высшей степени мужественный человек, не раз в одиночку ходивший на льва, отважился бы продемонстрировать ее симптомы незнакомой женщине.

– Нда-а… – только и сказала Верка, пораженная не столько плачевным состоянием, сколько завидными размерами пострадавшей части тела.

– Великая колдунья спасет меня? – с надеждой спросил вождь. Его не единожды терзали звери, кусали змеи и уродовали враги, но еще никогда он не ощущал себя так скверно.

– Попробую, – сказала Верка, а сама подумала:

«Хорошо, если это всего лишь свежая гонорея, а вдруг – сифилис?»

– Облегчи мои страдания, и тогда я стану прахом у твоих ног, – вождь вновь натянул на свое тело леопардовую шкуру.

– Прежде чем приступить к лечению, я хочу наедине поговорить с твоими белыми женами.

– Твое слово так же свято в этом доме, как и мое, – кивнул вождь.

Верка вывела обеих рубенсовских красавиц за ворота деревни и, окинув их презрительным взглядом, спросила:

– А ну признавайтесь, подружки, кто дедушку трипперком наградил?

В тот же момент бухгалтерша вцепилась в лохмы продавщицы и завизжала:

– Ах ты, курва подзаборная! Мало ты дома блядовала? Еще и сюда заразу принесла?

– Врешь, сука! Я женщина чистая! У меня санитарная книжка имеется. Это тебя все, кому не лень, драли! – продавщица была не лыком шита и На каждый удар отвечала двумя, а на каждое бранное слово – целой дюжиной.

– Проститутка!

– Вафлистка!

– Полмагазина проебла!

– А ты весь совхоз!

– Глаза выцарапаю!

– А я тебе язык вырву!

– На, получай!

– А ты обратно!

Вдоволь налюбовавшись на этот поединок, сочетавший элементы кетча, тайского бокса и сумо, Верка растолкала землячек в разные стороны. Ее чувство мести было удовлетворено.

– Ну вот так, дорогие мои, – сказала она затем тоном, не терпящим возражений. – Валите ровненько домой и молитесь, чтоб по пути на льва или крокодила не нарваться. Назад вас не пустят, уж об этом я позабочусь. Как в родную сторону притопаете, обращайтесь в кожно-венерический диспансер, к доктору Буракову Ивану Антоновичу. Только подмойтесь сначала. Лечиться самостоятельно не советую. Привет там от меня всем передавайте.

– А может, Верочка, ты нас сама подлечишь? – заискивающе сказала продавщица. – Уж больно страшно одним через эту Африку топать. Мы в долгу не останемся. Правда, Клава?

– Ага, – шмыгая разбитым носом, кивнула ее подруга по несчастью.

– Как же, стану я на вас дефицитные лекарства переводить! – подбоченилась Верка. – Для таких, как вы, мне только мышьяка не жалко.

Толстухи живо переглянулись, и одного этого взгляда хватило им, чтобы заключить между собой злодейский союз. Бухгалтерша стала заходить Верке за спину, а продавщица наступать с фронта.

– Вот мы тебя сейчас, дрянь худосочная, научим культурному обращению…

– Брысь отсюда, пока я дедушке не сказала, что вы его нарочно этой хворобой заразили. Считаю до трех? Раз, два, два с половиной…

Продолжать счет дальше не имело смысла. Обе паразитки решили не искушать судьбу. Гнев вождя был страшнее львов и крокодилов, а главное – неотвратимее.

Перед тем как приступить к лечению, Верка объяснила вождю, что боги наказали его этой болезнью за сожительство со злыми белыми ведьмами, которые в настоящий момент уже находятся на пути домой.

Вождь одобрил ее решение, даже о потраченном впустую имуществе не вспомнил.

Еще Верка поинтересовалась, могла ли дурная болезнь перейти на кого-нибудь из африканок. Вождь с запоздалым раскаянием признался, что, однажды познав сладостные ласки новых жен, на соплеменниц даже смотреть не мог, не говоря уже об интимных отношениях.

Эта весть успокоила Верку как медика, хотя оставался еще один потенциальный источник заразы – колдун, успевший, фигурально говоря, пригубить из источника наслаждений, таящегося между необъятных ляжек любвеобильной продавщицы. Однако буквально на следующие сутки проблема разрешилась сама собой – колдун не вернулся из очередного похода за Лимпопо, разделив печальную судьбу большей части своего отряда, еще во время переправы угодившего под интенсивный автоматный обстрел.

Что касается лечения вождя, то оно прошло на удивление успешно. Организм этих людей, не знакомый досель ни с какими лекарствами, отзывался на пенициллин как на волшебную панацею. Видя восторг пациента, впервые помочившегося без болезненных ощущений, Верка в качестве награды потребовала, чтобы ее отпустили на родину.

Благодарный, но меркантильный вождь высказался в том смысле, что только дурак выбрасывает целебный плод, случайно угодивший в его руки.

Тогда Верка попыталась растолковать ему, что вся ее магия зиждется на этом самом белом порошке, заключенном в прозрачных бутылочках, а он рано или поздно иссякнет.

– Пополнив запасы, я вернусь, – пообещала она в заключение.

– Нет, великая колдунья, ты не вернешься, – покачав головой, сказал вождь, умевший читать в чужих сердцах. – Стаи птиц каждый год прилетают в нашу саванну, но они всегда возвращаются назад, в неведомые страны.

– Вся моя сила заключена вот в этом, – она сунула под нос вождю опорожненный шприц. – Когда кончится лекарство, иссякнет и сила. Зачем я буду нужна вам тогда? Доить коров?

Тут вождь высказал поистине государственную мудрость:

– Я исполню твою просьбу, великая колдунья, но лишь тогда, когда буду уверен, что ты вернешься. Львица, детеныш которой попал в ловушку, обязательно придет за ним, даже если ей будут угрожать копья охотников и огни костров. Ты должна родить ребенка. После этого можешь идти куда угодно. А он останется у нас залогом твоего возвращения.

От такого предложения у Верки на какое-то время пропал дар речи. Вождь, не давая ей опомниться, продолжал: