Виталий Вавикин - Желание верить (сборник)

3

Лартер встречает его, не скрывая раздражения, ворчит, ведя в морг.

– Послушай, если тебе нужна помощь избавиться от нарко-зависимости, то я, как твой друг, всегда смогу помочь…

– Нет никакой зависимости.

Глен открывает двери, проходит в морг. Стол, на котором должна лежать девушка без кожи, пуст.

– И где она? – спрашивает Глен Лартера.

– Может быть, санитары по ошибке в холодильник убрали? – пожимает он плечами.

Они проверяют все холодильники, но девушки нет.

– Куда, черт возьми, она делась? – злится Глен.

– Не знаю, но уверен, все прояснится…

– Плевать я хотел на твою уверенность!

Глен не хочет, но рассказывает о том, что случилось у него на кухне. Лартер улыбается, говорит, что это не возможно.

– Я сам зафиксировал ее смерть, – говорит он.

Глен не слушает, спрашивает про кожу.

– Что?

– Ее кожа, Тони! Где, черт возьми, ее кожа? Или ты хочешь сказать, что она тоже пропала?

– Я не знаю, – Лартер хмурится, растерянно оглядывается по сторонам.

– Да что, черт возьми, происходит?! – психует Глен.

Он выходит на улицу, потому что в помещении его снова начинает тошнить. Ночной воздух трезвит. Выкурить сигарету, собраться. Теперь за руль. Прочь из города. К загородной ферме.

– Я знала, что ты вернешься, – говорит ему глава общины.

– Где Фрида? – спрашивает ее Глен.

Женщина улыбается.

– Такие, как ты всегда приходят.

– Я спросил…

Глен видит, как из дома выходит обнаженная девушка, поправляя кожу, словно платье. Голова начинает идти кругом.

– Я спятил, да? – спрашивает Глен Фриду.

Она улыбается.

– Я нравлюсь тебе?

– Мне? – Глен окидывает ее растерянным взглядом.

– Ты считаешь меня красивой?

– Возможно.

Фрида снова улыбается, берет его за руку и ведет в дом.

4

В общине тихо. Коридоры кажутся бесконечными. Утро не наступает. Свет дарят лишь толстые свечи. Пахнет ладаном, цветами и морским бризом. Где-то далеко поют птицы.

– Ты хочешь увидеть наш сад? – спрашивает Фрида.

Глен пожимает плечами. Они идут на террасу, к озеру. Белые лебеди качаются на черной глади. Персиковые деревья гнутся к земле ветвями с сочными плодами.

– Хочешь? – спрашивает Фрида, срывая один из них.

– Хочу знать, кто вы такие, – говорит Глен.

– Ты знаешь, – она улыбается. – Просто не помнишь. Как не помнил твой отец, твой дед… Но это всегда в вас было.

– Было что?

– Часть нас.

Фрида обнимает его за шею, целует в губы. Глену нравится жар ее дыхания, нравится ее гладкая кожа, к которой так приятно прикасаться. Он ощущает, как обостряются все его чувства. Мысли бегут в голове сплошным потоком. Бегут назад, сквозь века, тысячелетия. Глен видит дивные сады, обнаженных мужчин и женщин. И земли за этими садами. Видит грязных, голодных людей, увядших безобразных женщин. Они умирают, рождаются, снова умирают. И за всем этим наблюдают бессмертные жители райских садов. Век за веком. Но рано или поздно они устают от своего бессмертия. Особенно мужчины. Они смотрят на земли, вокруг садов, смотрят на новых женщин. И сначала уходит один из них, затем другой. И вот вскоре в садах остаются только женщины. Они все еще следят за своими мужчинами, за своими возлюбленными, которые променяли бессмертие на минутную радость. И сбежавшие мужчины умирают, перерождаются из поколения в поколения, забывая кто они, откуда. И женщинам в священных садах больно на это смотреть. Женщины одиноки в своей вечности. Поэтому они выходят к предкам тех, кто некогда покинул их, очаровывают их, зовут к себе.

– Но ваше предательство никогда не будет прощено, – говорит Фрида. – Мы никогда не простим вас, но и никогда не забудем. По крайней мере, так будет в священных садах.

– Почему бы вам тогда не поселиться в нашем мире?

– В вашем мире? – Фрида смеется. – В этом грязном, никчемном мире, среди животных лишь отдаленно похожих на нас?

– Так ты считаешь меня животным?

– Не тебя, а только тех, в ком не течет кровь наших мужчин. В них нет души, нет света. Они ничтожны. И их очень много. Здесь, на этой земле, – Фрида снова целует Глена, пробует его вкус. – Скажи, разве ты никогда не считал себя особенным?

– Возможно.

– Я знаю, что считал, – она улыбается. – А женщины? Вспомни всех, с которыми ты был. Разве ты хотел остаться хоть с одной из них? Разве ты не чувствовал, что это всего лишь бездушные животные, отличающиеся от тебя?

– Я не думал об этом.

– Думал, – говорит Фрида. – Просто боялся признаться себе в этом. – Каждый раз, каждую новую ночь.

Она заставляет его опуститься на колени, отдается ему под нависшей ветвью персикового дерева.

– Скажи, что ты чувствуешь теперь? – спрашивает она.

Глен молчит. Его тело дрожит, мысли в голове летят где-то высоко.

– Ты ведь счастлив, не так ли? – спрашивает его Фрида.

– Да.

– Все твои мечты. Все твои фантазии. Все здесь. Во мне. В таких, как я.

– Да.

– И так будет, до тех пор, пока ты будешь служить нам, – она снова улыбается. – Ты ведь будешь служить нам?

– Да.

– Я так и знала…

История восемьдесят девятая (Длиною в жизнь)

1

Она не знала где она и что с ней. Вокруг была земля. Черная, холодная. Можно было лишь пошевелить правой рукой. Сначала немного, затем чуть свободнее. Девушка почувствовала, что ее тюрьма не монолитна, что можно бороться с ней, отвоевывать свое пространство. Она не считала время, лишь знала, что старания приносят результат. Рука была свободна, затем грудь. Теперь дышалось свободней. Окружавшая ее земля сжималась, отступала перед натиском жизни. Но силы были не безграничны, и девушка знала это. Нужно было действовать, нужно было бороться. Но бороться разумно. Медленно продвигаться наверх, к спасению, к жизни. Она чувствовала, что способна сделать это, верила. Поэтому не останавливалась. Даже когда над головой появилось препятствие.

2

Предмет был тонким и длинным. Девушка назвала его палкой и долго не могла преодолеть эту преграду, но затем, неожиданно, один конец палки выскочил из земли, и девушка вместо препятствия получила удобный инструмент. Особенно после того, как руки уже были разодраны в кровь.

3

Но чем выше она поднималась, тем плотнее становилась земля, тем сложнее было преодолевать отделявшее ее от свободы расстояние. Но какое расстояние? Она остановилась и долго не могла заставить себя вернуться к работе, к спасению. Что если силы кончатся раньше, чем она выберется? Что если расстояние все еще слишком велико, а сил уже осталось так мало? Она даже заплакала, заснула, но открыв глаза, снова продолжила подниматься наверх, пытаясь пробиваться вперед при помощи найденной палки.