Евгений Лотош - Корректор. Книга первая: Ничьи котята

– А ты наглец! – Кассам ощерился в неком подобии улыбки. – Ты мне, похоже, даже нравишься…

– А ты мне – нет, – оборвал его парень. – Ты – бандит. Мразь, которая живет только потому, что ни у кого из серьезных людей не появилось желания от тебя избавиться. Десять секунд прошло, осталось семнадцать.

– И что же ты сделаешь, щенок, если они не уберутся? – хрипло рассмеялся Касам. – Полицию позовешь?

– Нет. Я начну калечить. По первому разу не слишком серьезно, но весьма болезненно. Пять секунд.

– Видишь ли, дружок, – Касам доверительно наклонился к парню, – эти парни тебе не идиот-Замаха. Это профи. Они…

– Время вышло, – холодно сообщил парень.

Разве что не держащийся за голову в ожидании драки Бун толком даже и не понял, что произошло. По террасе словно прошел вихрь, разбрасывающий в стороны мужские тела, и дневная тишина взорвалась воплями боли. Телохранители Касама корчились на полу посреди перевернутых столиков, разбившейся посуды и остатков пищи, а посетители выбегали из дверей, разумеется, даже не удосужившись заплатить за еду. Бун уселся прямо на пол за стойкой бара и, обхватив себя за голову, принялся раскачиваться, негромко причитая. Все, все катилось псу под хвост. Такие убытки! Да ладно убытки – Касам наверняка не простит ему, что он оказался свидетелем! Можно прямо сейчас закрывать заведение и уезжать куда подальше… И откуда только взялся этот проклятый парень?

Касам непонимающе смотрел на бессознательно валяющегося на полу телохранителя, рука которого торчала в сторону под неестественным углом. Что произошло? Ведь они же бывшие спецназовцы! Каждый в одиночку может уложить десятерых лохов и даже не вспотеть! Когда он взял с собой всех пятерых, то мысленно посмеялся над своей паранойей, но, оказывается, не зря, не зря тренькнула в душе тревожная струна… Да откуда он взялся? Кто он такой?

Его мечущиеся мысли оборвала твердая рука, ухватившая его за глотку и поднявшая со стула с той же легкостью, с какой ребенок поднимает соломенную куклу. Неожиданно для себя бандит оказался лицом к лицу с этим проклятым парнем. Сейчас глаза неожиданного врага блестели ледяными огоньками.

– Я предупредил тебя по-хорошему, – лениво проговорил он, и от этой ленцы в голосе у Касама почему-то побежали мурашки по коже. – Ты не внял. Значит, ты попал на бабки еще раз. Теперь, Касам, ты мне должен по жизни.

Он поднес к лицу бандита сжатый кулак с торчащим вверх указательным пальцем. С легким шипением из-под ногтя вылез короткий и тонкий, но ослепительно-яркий лучик. Парень слегка отодвинул бандита, так что тот оказался лицом к столу, и провел лучом по поверхности тарелки с булочками. Взвился легкий дымок, и тарелка вместе с булками, оказавшимися на пути луча, распалась на две половинки. Парень снова поднес палец к лицу бандита, и тот против своей воли уставился на яркую полоску, чувствуя, как колотится сердце.

– Ты – мелкая шваль, которой только и хватает на издевательства над такими же мелкими лавочниками. Ты даже на большие магазины наезжать не осмеливаешься, потому что их крышуют бандиты совсем иного калибра, чем ты. И на войну ты не осмеливаешься, потому что слишком дрожишь за свою шкуру. Как я уже сказал, Касам, ты живешь только потому, что еще ни разу не перешел дорогу серьезным личностям. Так что знай свое место, шавка, и не гавкай, когда рядом гуляют тигры.

Твердая рука выпустила горло Касама, и полузадохнувшийся рэкетир бессильно рухнул на стул. Парень опустился напротив.

– Я думаю, ты догадываешься, – произнес он, снова продемонстрировав палец, – кто именно производит такие штуки и кому именно их устанавливают. – Луч втянулся обратно под ноготь. – На тот случай, если у тебя возникнут интересные мысли насчет того, чтобы не платить, подослать убийц или, скажем, похитить кого-то из тех, кто живет со мной, вспомни эту встречу. Меня нанимали для того, чтобы убирать людей, охрана которых была не чета твоей, и я ни разу не облажался. Так что в случае чего я за тобой приду, и вот тогда ты узнаешь, ЧТО такое настоящая боль. Ты понял меня, дерьмо? Не слышу ответа!

– Я понял тебя, господин! – заикаясь, пробормотал Касам. – Я все понял! Все, что угодно…

– Так-то лучше, – довольно ухмыльнулся парень. – Запомни – меня зовут Дзинтон Мураций. Если ты услышишь мое имя, беги и не останавливайся, ибо я есмь смерть воплощенная, – в его глазах блеснул отсвет безумия, и Касам почувствовал, что еще немного, и он обделается прямо здесь. – Ну, а теперь, когда позиции ясны, перейдем к делу…

Вдали завыли полицейские сирены.

– Легавые! – поморщился парень. Он достал из кармана шорт бумажку с напечатанными на ней цифрами и буквами и небрежно бросил на стол перед Касамом. – Не позже завтрашнего дня на данный счет переведешь двадцать миллионов. Мне плевать, где ты их возьмешь, но если деньги не придут, ты сдохнешь. Это – плата за вчерашний наезд. Ну, а что ты мне должен за сегодняшнее… – Он обвел взглядом разгромленное кафе. – Я еще решу.

Он резко поднялся.

– Официант!

Официант неуверенно выглянул из-за стоящей неподалеку пальмы.

– За меня заплатит вон тот господин. Он также заплатит за остальные причиненные убытки. Я проверю – если он попытается уйти, не заплатив, ему сильно поплохеет. Ты понял меня, блистательный господин Касам?

Не дожидаясь ответа, парень легко перепрыгнул через балюстраду и быстрым шагом скрылся в боковом переулке как раз в тот момент, когда на площадь одна за другой вылетели три патрульные полицейские машины.

Бандит пусто смотрел ему вслед, хватая ртом воздух. Сейчас у него в голове билась только одна мысль: где, во имя всех богов, к завтрашнему дню можно раздобыть двадцать миллионов?

Далекий звук мотора разбудил задремавшую над учебником Карину. Саматта ушел в школу забирать Яну с Палеком, чтобы потом всем вместе зайти в магазин за продуктами. Она же пристроилась с учебником математики на корнях старого дуплистого марона, и теплый ветер и полный желудок постепенно убаюкали ее. Встрепенувшись от звука проехавшей за живой изгородью машины, она уронила учебник, но тут же торопливо подхватила его манипулятором, не дав коснуться земли.

Она вслушалась. Судя по звуку мотора, автомобиль остановился у самых их ворот. Странно. По дороге на своих грузовых мотоциклах приезжали только рассыльные из магазинов. Вскочив на ноги, она торопливо проскользнула между стволами, юркнула в боковую калитку двора, на ходу бросив книжку на скамейку, – и замерла, пораженная.

Створки ворот оказались распахнутыми настежь, и за ними стоял большой оранжевый фургон с трехлучевыми синими снежинками – карета скорой помощи. А в ворота неторопливо сама собой въезжала трубчатая конструкция на маленьких колесиках – точно такие же медицинские каталки она видела, когда из Института увозили освобождаемых детей. На ее плоской верхней поверхности, судя по очертаниям накинутой сверху простыни, лежало мелко подергивающееся женское тело, а рядом вальяжно вышагивал совершенно незнакомый Карине человек в элегантном сером костюме.