Ольга Елисеева - Нежная королева

Отряд тем временем проехал по опущенному мосту под высокой стрельчатой аркой ворот. Миновав первый, вытянутый двор, консорт попал за вторую линию укреплений, к центральной башне, в которой располагались покои командора, арсенал и Зал Капитула, как называлось губернаторское правление острова. Замок казался очень людным, повсюду рыцари либо седлали, либо привязывали коней, слуги вели целые караваны груженых мулов.

Здесь Харвей впервые увидел больших двугорбых верблюдов, трогательных в своем облезлом уродстве. Они постоянно жевали и время от времени плевались. Их, вероятно, привезли с другой стороны моря из Фаррада. Крестьяне использовали верблюдов как тяглую скотину. В жарком климате они были незаменимы, но сейчас бедняги мерзли, даже покрытые толстыми шерстяными попонами. Деми захотелось купить одну такую горбатую плевалку для Хельви, она бы оценила!

Трое рыцарей в черных шелковых супервестах с золотыми цепями на шеях и пятеро оруженосцев без одной шпоры - судя по всему, внушительная свита проводили консорта в покои для гостей, где уже была готова ванна. Широкая приземистая кадка из местного эвкалипта с горячей водой и плававшими в ней стебельками мяты порадовала Харвея после двух дней, в течение которых он мерз и мок на баркасе.

-- Мессир командор приносит свои извинения, но другой одежды в замке нет. - один из рыцарей склонился перед Деми в низком поклоне и разложил на резной лавке принадлежности привычного для здешних мест туалета - шерстяную тунику с капюшоном, штаны и черный плащ с лапчатым золотым крестом.

Харвей усмехнулся.

-- Какой степени соответствует это облачение? - спросил он. Консорт расслабился в обдававшей мятной свежестью воде и чувствовал себя прекрасно.

-- Двадцать седьмой, сир. - принесшей одежду рыцарь явно колебался. Но вы не должны воспринимать это...

-- Отлично, -- консорт благодушно махнул рукой. - Золотой пояс и шпоры прибавят мне еще две. Полагаю, именно это будет соответствовать моему теперешнему статусу? Одна ступень до короля, один градус до кадеша.

На лице у рыцаря отразилось удивление.

-- Ваше Высочество прекрасно осведомлены. Я сейчас принесу пояс и шпоры. Вы желаете иметь меч или меч и кинжал?

-- Меч и два кинжала. - решительно заявил Деми, полагая, что свое мужское достоинство надо подчеркивать по максимуму.

Через четверть часа чисто выбритый и бодрый консорт поднялся на стену крепости, желая осмотреть остров и порт с высоты птичьего полета. Даже в такой серый, неприютный день зрелище было величественным. Пенящиеся свинцовые волны с белым охвостьем катились к берегу длинными пологими склонами. Сильные порывы ветра растрепали волосы на голове у Деми. Он не мог скрыть своего восхищения и, взявшись двумя руками за край парапета, перегнулся через бруствер. Харвей не слышал, что на стене появился кто-то еще. Когда он выпрямился, до его ушей долетел срывающийся на ветру голос.

-- Роже? Как это может быть?

Харвей обернулся. К нему по стене бежал полный круглолицый человек, одной рукой придерживая меч, а другой толстую золотую цепь на груди. В его глазах светилась неописуемая, почти безумная радость, которая мгновенно угасла, как только консорт повернул к нему лицо.

-- Простите, ваше высочество. - только и мог произнести он. - Но издалека вы так похожи... - человек еще больше смутился. - Простите, сир, я обознался.

-- Насколько я понимаю, вы и есть командор острова мессир Ружеро д' Онжерон? - улыбнулся консорт. - Меня к вам направила королева Хельви для важного разговора. Так на кого я похож?

Губернатор Мальдора отступил на один шаг и почтительно поклонился.

-- Пустое, сир. Это блажь, пришедшая мне в голову из-за вашего орденского одеяния.

-- Не все же люди в плащах с золотыми крестами заставляют вас кричать от радости. - настаивал Деми. - Иначе вы бы на этом острове не закрывали рта весь день!

Командор явно смутился.

-- Еще раз прошу извинить меня, сир, но вы, к несчастью, из далека действительно очень похожи на моего близкого друга. Увидев вас, я не поверил своим глазам.

-- Хорошо, что не на врага. - снова улыбнулся Харвец. - А почему, к сожалению?

-- Умоляю вас, сир, -- лицо Ружеро стало почти серым, -- я сожалею о том, что обознался, потому что мой друг уже десять лет как... умер.

С лица Харвея тоже стекла улыбка.

-- Простите, мессир д' Онжерон, -- тихо сказал он, -- я не хотел вас обидеть... Имя вашего друга Роже? Роже де Монфор? Командор Мон Кера?

Губернатор медленно склонил голову.

-- Да, -- с усилием ответил он.

Пауза длилась несколько мгновений. Командор нарушил ее первым.

-- Так вас ко мне послала королева? До нее дошли мои письма? Слава Розе, я уже и не надеялся на это!

Деми настороженно покачал головой.

-- Никаких писем до нас не доходило. Я сам решился отправиться в путь по неотложному делу.

-- Голубиная почта. - вздохнул мессир Ружеро. - В это время года она не надежна. Должен вам сказать, вы отважный человек, сир, раз решили пересечь воды Мальдогаранского пролива в такую погоду.

-- Приятно слышать похвалу от командующего лучшим флотом на южном побережье Гранара. - сдержанно улыбнулся Деми. - Но все же, о чем вы писали?

-- Не стоит ли нам перейти в обеденный покой? - Мессир Ружеро широким жестом пригласил гостя следовать за ним.

В просторной комнате второго этажа, где они оказались, было тепло от жарко пылавшего камина, по фаррадской моде забранного прозрачным слюдяным экраном. Вдоль стен стояли громоздкие поставцы черного дерева с редкой красоты перламутровой посудой в серебре. Стол был накрыт на двоих, и в эту зимнюю пору Харвей увидел перед собой овощи и свежие пучки зелени. Кроме того, на золотых чеканных блюдах красовалась не только рыба, приличествовавшая дням Великого поста, но и дразнящие аппетит куски запеченного с морковью и чесноком мяса.

Заметив его взгляд, губернатор кивнул.

-- Да, сир, мы не постимся.

-- Понимаю. - протянул Деми, с явным сожалением накладывая себе на широкий ломоть ячменного хлеба соленый осетровый хрящ, вместо доброго куска телятины, за который принялся хозяин.

Командор в упор посмотрел на гостя и покачал головой.

-- Вряд ли. Нашу жизнь трудно понять. - он оставил мясо в покое и подхватил витой серебряной ложкой несколько оливок. - Мы не безбожники, ваше высочество. Но... мы не постимся.

-- Это ваше право. - отрезал консорт, почувствовав вдруг необоримое желание принять на себя самое строгое воздержание до самой Пасхи. Перейдем к делу. О чем вы нам писали?

Командор заколебался. Кто знает, насколько можно доверять этому человеку? И насколько Хельви доверяет ему? Конечно, перстень и грамоты за него, но все же...