Аластер Рейнольдс - Великая Стена

— Ты прав. Но такие соединения между очень далекими точками могли быть созданы иначе, чем остальные. Похоже, связи с Магелла­новым Облаком оказались более прочными. И когда связи между до­менами разрушились, внегалактические линии уцелели.

— В таком случае можно перебраться из домена в домен. Но для этого сперва нужно попасть сюда.

— Проблема в том, что, попав сюда, немногие хотят продолжить путешествие. Ведь никто не оказался здесь по своей воле, Том.

— Все равно не понимаю. Какая мне разница, существуют ли другие домены? Эти области Галактики находятся в тысячах свето­вых лет от Земли, а без скважин нам до них никогда не добраться. Они не имеют значения. Там нет никого, кто ими воспользовался бы.

Грета улыбнулась:

— Почему ты в этом настолько уверен?

— Потому что в противном случае разве не стали бы выскакивать из нашей скважины инопланетные корабли? Ты сказала, что «Синий гусь» не был здесь первым. Но наш домен — Локальный Пузырь — лишь один из сотен. И если есть чужие цивилизации, каждая из кото­рых заперта в пределах собственного домена, то почему ни один из их кораблей не прошел через эту скважину, как наш?

Вновь такая же улыбка. Но теперь от нее у меня застыла кровь.

— А с чего ты взял, что этого не было, Том?

Я подался вперед и взял ее за руку — так, как прежде брала она. Я сделал это без грубости, без угрозы, но с уверенностью, что на сей раз я действительно и искренне хочу того, о чем намеревался попро­сить.

Ее пальцы сжали мои.

— Покажи, — попросил я. — Я хочу увидеть все таким, каким оно выглядит в действительности. И не только станцию. Тебя тоже.

Потому что к тому времени я все понял. Грета солгала мне не только по поводу Рэя и Сюзи. Она солгала еще и о «Синем гусе». По­тому что мы не были последним из попавших сюда человеческих ко­раблей.

Мы стали первыми.

— Ты хочешь это увидеть? — переспросила она.

— Да. Всё.

— Тебе не понравится.

— Об этом судить мне.

— Хорошо, Том. Но пойми вот что. Я уже бывала здесь прежде. Я проделывала такое миллион раз. Я забочусь обо всех потерянных ду­шах. И знаю, как это работает. Ты будешь не в состоянии принять су­ровую реальность того, что с тобой случилось. Ты съежишься, убегая от нее. И сойдешь с ума, если я не заменю правду успокоительной фикцией. Счастливым концом.

— Зачем говорить мне об этом сейчас?

— Потому что тебе не обязательно это видеть. Ты можешь остано­виться там, где ты находишься, имея представление об истине. Пусть неполное и нечеткое, но представление. И ты вовсе не обязан откры­вать глаза.

— Сделай, о чем я прошу.

Грета пожала плечами. Налила себе вина, затем наполнила мой бокал.

— Ты сам этого захотел, — сказала она.

Мы все еще держались за руки — двое любовников в момент бли­зости. Затем все изменилось.

Это было похоже на вспышку, нечто мимолетное и еле уловимое. Примерно как вид незнакомой комнаты, если в ней на мгновение включить свет. Предметы, силуэты, взаимосвязи между ними. Я уви­дел пещеры и полости, пересекающиеся коридоры, похожие на чер­воточины, и существ, которые перемещались по ним с суетливой це­леустремленностью кротов или термитов. Создания эти редко похо­дили друг на друга, даже в самом поверхностном смысле. Некоторые двигались за счет волнообразных перемещений многочисленных ког­тистых конечностей, наподобие сороконожек. Другие извивались, шурша гладкими пластинками панцирей по стеклянистому камню туннелей.

А перемещались эти существа между пещерами, в которых по­коились туши чужих кораблей — слишком странные для описа­ния.

И где-то далеко, где-то вблизи центра астероида, в собственном матриархальном помещении, нечто барабанило послания своим по­мощникам и собратьям, ударяя жесткими, коленчатыми и ветвящи­мися, словно оленьи рога, передними конечностями по кожаному барабану в мельчайших прожилках. Нечто, что ждало здесь тысячеле­тиями. Нечто, желающее только одного — заботиться о потерянных душах.

***

Катерина помогла Сюзи вытащить меня из капсулы.

Мне было хреново — одно из самых мерзких пробуждений, через которые мне довелось пройти. Впечатление создавалось такое, слов­но каждая вена в моем теле наполнена мелко истолченным стеклом. На мгновение, показавшееся мне бесконечно долгим, сама мысль о дыхании стала для меня невыносимо трудной, слишком тяжелой и болезненной даже для обдумывания.

Но прошло и оно, как проходит все.

Через некоторое время я уже мог не только дышать, но даже шеве­литься и говорить.

— Где...

— Спокойно, кэп, — сказала Сюзи, наклоняясь и начиная отклю­чать меня от всех систем капсулы. Я невольно улыбнулся. Сюзи умна — она лучший синтакс-штурман в «Ашанти индастриал», — но она еще и очень красива. И сейчас за мной словно ангел ухаживает.

Хотел бы я знать, ревнует ли Катерина.

— Где мы? — делаю я вторую попытку. — У меня такое ощущение, словно я провалялся в чертовой капсуле целую вечность. Что-то слу­чилось?

— Мелкая маршрутная ошибка, — сообщила Сюзи. — У нас не­большие повреждения, и меня решили разбудить первой. Но не пере­живай. Главное, что мы живы.

Маршрутные ошибки. Ты слышишь разговоры о них, но надеешь­ся, что с тобой такое никогда не случится.

— Большая задержка?

— Сорок дней. Мне очень жаль, Том. Накрылись наши премиаль­ные.

Я гневно бью кулаком по стенке капсулы. Но тут подходит Кате­рина и успокаивает меня, положив руку на мое плечо.

— Все хорошо, — говорит она. — Ты в безопасности. А это самое главное.

Я смотрю на нее и на мгновение передо мной возникает лицо ка­кой-то другой женщины, о которой я не думал уже много лет. Я даже почти вспоминаю ее имя, но это мгновение проходит.

— В безопасности, — соглашаюсь я и киваю.

Alastair Reynolds. Beyond the Aquila Rift. 2005. Публикуется с разрешения автора.

Голубой период Займы

 Zima Blue

«Премия Сигма-Ф, 2008»

 Другие названия: Зима. Голубой период

 Рассказ, 2005 год. Переводы на русский: Е. Королёва

Аннотация:

Далекое будущее... Известный художник по имени Зима собирается представить публике свой последний шедевр, после чего оставить живопись и уйти на покой. Зима творит свои произведения в голубых тонах, но почему он использует только этот цвет, для всех остается большой загадкой.

Известная журналистка Кэрри Клей также хочет получить ответ на данный вопрос, тем более что ей предоставлен великолепный шанс — её приглашает на личную аудиенцию сам Зима...