Илья Одинец - Импланты

На визжащих женщин рассчитывать не приходилось, утешать и успокаивать их времени тоже не было. Голицын поспешил войти в особняк, пока туда еще можно войти через главный вход. Он хотел удостовериться, что в "L amp;P" никого не осталось.

— Есть кто-нибудь? — кричал он, поочередно заглядывая в комнаты.

Охранники отключили сирену пожарной сигнализации, но и того времени, что она работала, должно было хватить, чтобы встревожить всех обитателей дома и разбудить тех, кто заснул. Мужчина между тем лично хотел убедиться, что никто впопыхах не споткнулся и не сломал ногу и не лежит беспомощный, ожидая, когда огонь перекинется на вторую половину особняка. Пожарных уже вызвали, но через какое время они окажутся здесь, неизвестно, а огонь разгорелся не на шутку.

"Старый дурак, — думал между тем Борис Игнатьевич. — Всех опросил, со всеми поговорил и никого не вычислил. Ну, и кто этот поджигатель? Пожар однозначно дело рук того же человека, кто подбрасывал кукол и разозлил Кайла запиской с угрозой. По стилю на женщину не очень похоже, да и со всеми служанками побеседовал, даже с той Наташей, про которую Игнат говорил. Увольняться она действительно хотела, но передумала — слишком хорошо платят. И кто это?"

Голицын заглядывал то в одну, то в другую комнату, но в доме, к счастью, уже никого не было. Оставалось проверить второй этаж.

"Кого я пропустил? Старею. На пенсию пора. Охранников проверил, а тех, кого не проверил, на работе нет. Могли ли они придти в поместье не в свою смену? Нет, в любом случае я бы прочел их мысли. Значит, это человек не из охраны. Может, служанка, работающая во вторую смену? Нет, это не должна быть женщина. Какая истеричка станет поджигать дом? Хотя… Нет. Не может быть. Бензин, безусловно, взяли из бензобаков машин, иначе охранники доложили бы, что кто-то пронес в "L amp;P" канистру. А какой бабе в голову придет сунуть шланг в бензобак? Все слишком хорошо продумано, даже окна открыты для притока кислорода к огню. Это точно не женщина. Однако признаться, поджог — неплохой способ отомстить. Нет. Все равно не верю. Так мстить за то, что красавец мужчина обратил на тебя внимание… Или я ничего не смыслю в женщинах, или поджигатель действительно мужчина".

Борис Игнатьевич завернул за угол и замер. Из двери комнаты Кайла выглядывала чья-то физиономия. Голицын бросился к двери, но мужчина уже скрылся в комнате.

С разбегу Борис Игнатьевич врезался в дверь, но та открылась лишь на ширину ладони. К обратной стороне двери злоумышленник привалил тяжелое кресло. Голицын надавил, навалившись на дверь всем телом. Зазор расширился еще на десять сантиметров. Последний рывок… и начальник службы безопасности уже протискивался в проем.

Если не считать сдвинутого кресла, в комнате Кайла все было на своих местах. По крайней мере, на полу не валялись вещи, да и дверцы шкафа, письменного стола и прикроватной тумбочки оставались закрытыми. Но преступника в комнате не было. И Голицын знал, почему ему удалось скрыться — окна комнаты распахнуты, а второй этаж не являлся особым препятствием для сумасшедшего поджигателя.

Борис Игнатьевич приблизил к губам инфобраслет и вызвал охранников:

— Макар, пятая камера. Человека туда, срочно. Лучше двух.

Голицын подбежал к окну и как раз успел увидеть, как невысокий черноволосый мужчина в темно-синих джинсах и куртке перелезает через забор. Прямо под окнами виднелась растоптанная клумба с голубой гортензией.

Злоумышленник скрылся.

Борис Игнатьевич тяжело вздохнул и отправился вниз по лестнице, пока пламя не перекинулось на это крыло особняка и не помешало ему выйти на улицу.

У входа тем временем собралась целая толпа: служащие поместья и охрана. Никто ничего не делал, все просто стояли и смотрели на огонь. Женщины всхлипывали, мужчины молчали.

ВОТ ОН ПОРАДУЕТСЯ, КОГДА УЗНАЕТ. ТАК ЕМУ, СВОЛОЧУГЕ, И НАДО.

Голицын вздрогнул и оглянулся. Мысль, которую он поймал, принадлежала женщине, но вокруг стояло так много служанок, что сходу определить хозяйку мысли не удалось. Борис Игнатьевич сосредоточился.

НАДЕЮСЬ, ОГОНЬ И ДО ЕГО КОМНАТЫ ДОБЕРЕТСЯ. НАДО БЫЛО ОТТУДА И НАЧАТЬ, НО ЗАМЕТИЛИ БЫ. А ТАК… МОЕТ ГОРНИЧНАЯ ПОЛЫ, И МОЕТ. ЧЕГО НА НЕЕ СМОТРЕТЬ. В КАМЕРУ ЖЕ НЕ ВИДНО, ЧТО В ВЕДРЕ НЕ ВОДА, А БЕНЗИН. И НИКТО НЕ ДОГАДАЕТСЯ.

Круг подозреваемых немного сузился. Голицын отбросил поварих и помощницу садовника, пытаясь припомнить список, который дал ему Игнат, и снова "прислушался".

НЕПЛОХО ПРИДУМАЛ. Я БЫ НЕ ДОГАДАЛАСЬ. ГОРИ, МИЛЫЙ, ГОРИ! ПУСТЬ ТЕБЕ ТАКЖЕ ПЛОХО БУДЕТ, КАК МНЕ БЫЛО, КОГДА ТЫ МЕНЯ В ОРАНЖЕРЕЮ ЗАТАЩИЛ.

"Вот старый пень, это все-таки женщина. Но у нее есть помощник мужчина. Ну, и кто она?"

Голицын начал двигаться. Он медленно перемещался от одной горничной к другой, словно громкость мыслей зависела от расстояния, и вглядывался в лица. Он пытался запомнить голос, чтобы отключиться от общего фона и проверить каждую женщину отдельно.

ГОСПОДИ, ГОРЕ-ТО КАКОЕ! НАДЕЮСЬ, ДОМ НЕ ПОЛНОСТЬЮ СГОРИТ, И НАС НЕ УВОЛЯТ!

Эти мысли принадлежали старшей горничной — полноватой даме с большой коричневой родинкой у левого крыла носа. Она причитала вместе со всеми, но, пожалуй, чуть громче остальных.

НАОХРАНЯЛИ, ТВОЮ МАТЬ. КТО ЖЕ ПОДЖОГ? БЕНЗИНОМ ВОНЯЛО, ХОТЬ СВЯТЫХ ВЫНОСИ. А ЭТИМ ХОТЬ БЫ ХНЫ. ДУЮТ СВОЕ ПИВО, ДА В КАРТЫ РЕЖУТСЯ. Я Б НА МЕСТЕ КАЙЛА РАЗОГНАЛА ЭТИХ РАБОТНИЧКОВ К ЧЕРТОВОЙ МАТЕРИ… ДА, ТЕПЕРЬ И РАЗГОНЯТ. МОЖЕТ, И НАС ЗАОДНО. КАК ПОДОЗРЕВАЕМЫХ. НАБЕРУТ НОВЫЙ ШТАТ…

Эти слова вертелись в голове самой молоденькой и самой подозрительной девушки — ее Голицын не допрашивал, в то время она уехала с каким-то срочным поручением, а вернулась прямо перед пожаром. Но теперь Борису Игнатьевичу стало понятно, что девочка ни при чем, и он переключился на вторую горничную, которая появилась только под вечер.

Это была эффектная брюнетка в бледно-розовом форменном платье и белом переднике. Всполохи огня высвечивали в темноте ее лицо. Девушка зачарованно смотрела на огонь, обхватив руками локти.

МОЖЕТ, ОН МНЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ СДЕЛАЕТ? ХОТЯ ВРЯД ЛИ. УГРЮМЫЙ И НЕЛЮДИМЫЙ… ЖИТЬ С ТАКИМ НЕ ОЧЕНЬ. И НЕ СЛИШКОМ БОГАТ. А С ДРУГОЙ СТОРОНЫ, ОБЕСПЕЧИТЬ МЕНЯ СМОЖЕТ… НАДО ЕМУ НАМЕКНУТЬ. ЗАВТРА. И РАССКАЗАТЬ ПРО БОЛЬШОЙ ПЕРЕПОЛОХ. ПУСТЬ ПОРАДУЕТСЯ.

Голицын мягко взял девушку под руку. Та вздрогнула.

— Как его зовут? — спросил он.

— Кого?

— Мужчину, который подсказал тебе устроить пожар.

Девушка рванула руку, но Борис Игнатьевич держал крепко.

— Лучше признайся.

— Я ни в чем не виновата!