Вячеслав Шалыгин - Чужое наследие

– Есть, конечно. Вот. Что вызвать?

Трошкин включил личный приборчик.

– Карту города. Покажу тебе одно местечко, куда марсиане даже при большом желании не доберутся. А у нас там бункер, арсенал и ангары с десантными и штурмовыми рейдерами наготове, представляешь? Оттуда можно куда хочешь улететь. Или не улетать, а просто отсидеться, ничего не опасаясь.

– Или все вместе, – задумчиво проронил Трошкин.

– Ты о чем?

– Я-то никуда не собираюсь. Буду действовать по автономной диверсионной программе. Соберу всех, кто по Москве рассосался, организую подполье и буду готовить боевые подразделения, чтобы вернуть Кремль, как только начнется контрнаступление…

– Если начнется, – кисло поправил Горохов.

– В том, что оно начнется, лично я не сомневаюсь, – отрезал Трошкин. – Могу забиться.

– Пас.

– Ну и отлично. А тебе, как космолетчику по основной специальности, пожалуй, придется вспомнить молодость. – Он наклонился и понизил голос. – У меня тут живого балласта – во! – Майор провел ладонью по шее. – И весь из «жемчужин» да «брильянтов» придворных. Только тебе и могу их доверить. А иначе не война, а ясли получатся.

– Да понимаю я, – Горохов вздохнул и потер щеку. – Честно говоря, я думал, ты что-нибудь героическое предложишь. Ну там штаб марсианский разбомбить…

– Ты княжну Оксану на Каллисто вывези – подвиг будет, ни с каким штабом не сравнить. А если всех остальных прихватишь, я тебе до пенсии первым буду честь отдавать.

– Ты сам предложил, потом, чур, не отпираться, – Горохов ухмыльнулся. – Оксану… это да… ее давно пора с Иваном Сергеичем познакомить. И с подданными.

– Что, у них с его светлостью… серьезно?

– Вроде бы – да. Пока это, конечно, не афишируется, но…

– А сам-то князь где сейчас? – спохватился Трошкин. – На Каллисто?

– Нет, с чего ты решил? А вообще-то не знаю. Нас по одному выпускали.

– Откуда? Что ты все темнишь?!

– Слушай, Трошкин, не доставай, а? Если я тебе сейчас начну все подробно объяснять, мы до утра не управимся. В двух словах этого не опишешь.

– Скажи хотя бы, князь жив?

– Наверняка.

– И то хорошо, – майор перекрестился. – Храни его Господь… Ну ты решил?

– Решил. Ладно, отвезу. Много «балласта»?

– Триста душ.

– И на трех десантных рейдерах не поднять… хотя, если постараться…

– Постарайся, лейтенант, – Трошкин похлопал его по плечу и, невнятно матюгнувшись, вытер ладонь какой-то листовкой. – Тебе еще двух пилотов найти? Я найду! Ради такого дела вмиг организую. Ведь ты пойми, без обозов у меня руки развяжутся! Я тут такую кашу заварю, в диверсионном смысле, что марсиане лет сорок от слова «Кремль» в обморок будут падать. Я тебе обещаю.

– Вывезу, – Горохов кивнул. – И Оксану, и остальных. Помоюсь только… Что за рок меня преследует?! То на помойке в засаде валяюсь, то по канализации гуляю…

Он вышел из кабинета и поплелся в душ.

– …Даже в черт знает каком пространстве и то слизью умудрился покрыться, хорошо хоть временно. Не жизнь, а дерьмо сплошное… Эй, кто тут дневальный?! Мыло, полотенце и комплект офицерской униформы мне! Быстро!

– Несу, Саша, – проворковал знакомый голос. – Где положить?

В душ заглянула радостная и вся такая округло-плавная Катерина. Горохов скис.

– В крайнюю кабинку положи… Катя.

– Ты не рад меня видеть? – Катя положила вещи и нервно смяла край полотенца.

– Ну что ты, в самом деле? Рад, конечно… Обнять только не могу, видишь, какой грязный. Я пока моюсь, ты женщинам и мужчинам гражданским сообщи, чтобы вещички собрали.

– Всем сообщить?

– Ну да. Всем.

– А если некоторые остаться захотят?

– Кто? Ты, что ли?

– Нет, но… некоторые девчонки в армию записаться хотят. Комендант вроде бы им разрешил. Он передумал?

– Вот уж не знаю. Пусть они у майора и спрашивают, – Горохов включил душ, встал под щекочущие струйки и принялся намыливать голову. – А кто это такой смелый?

– Шура, например, – осторожно сказала Катя.

Горохов на миг замер, а затем принялся яростно растирать себя намыленной мочалкой. Вот, значит, кто Шурочкин новый кавалер. Майор Трошкин! Ну да, он мужчина хоть куда. Это, конечно, не повод, чтобы идти за ним в огонь и в воду. В смысле, не для придворной девицы такой расклад. Но и Шура не кисейная барышня. Она на Грации росла, и папа у нее военный… бывший. Воспитание боевое. Так что ничего удивительного. Обидно только… А ведь по возвращении с Грации она от майора, будто от чумного, две недели шарахалась. Очень уж сильно бой с европейскими десантниками ее впечатлил. Но, гляди ж ты, отошла и даже какие-то «искры» между ними высеклись. От любви до ненависти, говорят, один шаг. Получается, и обратно путь недлинный?

«Да-а… на этом направлении дальнейшее наступление бессмысленно, лейтенант Горохов. Ввиду полного и окончательного разгрома ваших войск…»

Некоторое время Горохов пыхтел и фыркал от попадавшей в нос воды, а затем не выдержал и проронил:

– Ну и дура.

– Что? – за шумом воды не расслышала Катя.

– Ничего. Пусть Трошкин решает, говорю, кого из добровольцев оставить… Давай полотенце, родная, и бегом собирать вещички.

– А далеко полетим?

– Домой, Катюша, домой, на Каллисто. В апартаменты с полосатыми обоями и простынями… Помнишь, как ты одно к другому подбирала?

– Да, помню, – Катя рассмеялась, но вскоре погрустнела. – Это были лучшие дни нашей с тобой жизни…

– Ну она ж еще не кончилась, жизнь-то…

Январь 2325 г., Земля – Первополе

«Утилизатор Галактик» повел себя довольно предсказуемо. Он погрузил князя в непроглядную темноту и леденящий холод. Преображенский стиснул зубы и приказал себе не трястись. Сначала это получалось, но вскоре нервы сдали, и тело охватила крупная дрожь. Сергею Павловичу казалось, что она даже отдается гулким звуком в палубе. Он прислушался. Нет, звук шел не снизу. И вообще под ногами оказалась не металлопластовая палуба, а… камень. Преображенский присел и пошарил вокруг себя. Так и есть. Холодный камень. В надежде увидеть хоть какой-то проблеск света, князь повертел головой. Ему показалось, что справа светлее, чем везде. Сергей Павлович кое-как унял дрожь и сделал несколько шагов к светлому пятну. Оно выглядело довольно обширным, и в его центре клубился какой-то туман. Преображенский вытянул руку. Никакого препятствия. Пятно оказалось чем-то вроде окна или выхода. Он сделал еще шаг. Движение холодного воздуха стало ощутимым. Ветер? Глаза почти привыкли к сумраку. За гранью тьмы, в глубине клубящегося тумана чернел склон. Гора? Пещера? Князь поднял взгляд. Звезды! Он вдруг осознал, что никак не может надышаться холодным воздухом. Наверное, бедновата кислородом атмосфера. В таком случае, это действительно горы, а темное пространство за спиной – пещера. А туман – облака.