Валерий Заворотный - Кухтик, или История одной аномалии

- Как в деревне, говоришь? - остановил его Елка. - А ты что, и в деревне был?

Ему хотелось осадить не в меру разгулявшегося рубаку.

- Я везде был! - взвился Усач. - Да я, если хочешь знать...

- Отлично! - Не дав ему договорить, Елка встал с кресла. - Вот деревней теперь и займешься. Будешь за прокормление отвечать. Идет?

Усач побледнел и остановился.

- Я?

- Ты! - ответил Елка, прищурясь. - Ты ж работы хотел? Вот тебе работа. Займешься, порядок наведешь. С коровами там и вообще... Али не хочешь?

Усач закусил губу, глянул на него исподлобья и, ни слова не говоря, вышел из кабинета. Дверь с грохотом захлопнулась.

Еще одним врагом у Елки стало больше. Он снова сел в кресло и безвольно опустил голову. Надо было принимать какое-то решение. Вариантов осталось немного.

- Да, Колобок, - тихо произнес Елка. - Видать, отработал ты свое. Скушают тебя, Колобок... А что делать?

Через три часа, покидая Толковище, Большая Елка снова шел по тому же коридору к дверям своего кабинета. Сзади, постепенно стихая, гудел зал заседаний. Все расходились. Рядом с президентом по ковровой дорожке тяжело ступал коренастый мужик, чем-то напоминавший директора кастрюльного завода, где Елка работал в молодости.

- Вот такие дела, Степаныч, - сказал Президент Центральной провинции, усаживаясь за стол. - Такие вот дела, понимаешь. Надо теперь, стало быть, тебе впрягаться... Потянешь?

Новый Главный Министр потер ладонью загривок.

- Чего уж там, - сказал он. - Дело есть дело. Где наша не пропадала. Как-нибудь сладим.

- Ты в рынке-то этом секешь что-нибудь? - спросил Большая Елка. - Ну, в либерзации этой?

- Разберемся. Найдем дорогу. Чай, не в лесу... - Преемник Колобка кивнул на картину с медведями. - Рынок, он и есть рынок. Лишь бы не базар.

- Да, хозяйство тебе досталось нелегкое, - посочувствовал ему Елка.

- Ничего, выгребем, - ответил Степаныч.

- Ох, выгреби, выгреби, - с мольбой в голосе произнес Елка. - Только уж ты, понимаешь, как-нибудь полегче греби. А то вон Колобок вишь куда заплыл. Видать, на весла шибко налег. Так уж ты, Степаныч, смотри, не того... Не налегай слишком, понимаешь. Как-нибудь зигзагом давай. Немного туда, немного - сюда. Глядишь, так лучше получится.

- Попробую... Может, куда и догребем. - Степаныч пожал плечами.

- Ну, давай. Греби, греби, дорогой, - произнес Елка с надеждой.

* * *

- Все под себя греби, - сказал Третий Заместитель Второго Помощника. Не будь дураком. Греби сколько можешь.

- Да стремно как-то. - Четвертый Заместитель, сидевший рядом в глубоком кожаном кресле, поежился. - Оно, конечно, все нынче гребут. Вот только не проколоться бы. Раньше-то проще было. А теперь все как сдурели. Не тому отстегнешь, наедут, замочат, пикнуть не успеешь.

- А ты нос по ветру держи. Врубайся. Сумеешь расклад усечь - в долю возьмут. Не сумеешь, пеняй на себя.

- Эх, мать! Такие деньжищи кругом гуляют, - вздохнул Четвертый. - Вон Сенька Косой на трубе сидит, лицензии подмял, стрижет, падла, как с куста.

- Да, там лимонов немерено, - согласился Третий. - У него Васька Хмырь офшорку на Канарах сварганил, туда сливает. На подставные счета.

- Живут же люди! - Четвертый вытянул ноги и, скрестив руки на животе, запрокинул голову. - Петька Жук вон у Банкира шестерит, а упаковался весь дальше некуда. Ему счас лафа. Твердыш вверх ползет, на одних кредитах сколько наварить можно!

- Ничего, - сказал Третий, - трансферты через нас идут. Попридержи чуток и здесь наваришь.

- На местах много берут, - процедил Четвертый, - каждая сявка свое оторвать норовит. Словно с цепи сорвались.

- Прижмешь, поделятся. - Третий Заместитель достал из кармана коробочку таблеток, вынул одну и, поморщившись, проглотил. - Собачья жизнь. Мотор барахлить начал. Вчера полдня докладную писал. Завтра хозяин к боссу идет.

- А босс-то как? - поинтересовался Четвертый.

- А никак. В спячку впал. Витька намедни ему сводку носил. У них, вишь ли, из какого-то Лукичевска-Хренычевска бумага пришла. Фигня там какая-то творится. Не то свихнулись все разом, не то нажрались поголовно. Изобилие, понимаешь, им пригрезилось. Массовый гипноз, что ли? А может, просто деньги клянчат.

- Ну, и что он?

- Кто?

- Ну, босс?

- А чего босс? Говорю ж - в спячке. Его пока жареный петух не клюнет, он не пошевелится. И слава Богу. Лишь бы опять на танк не полез.

- Лукичевск - это где? - Четвертый повернул голову и посмотрел на соседа. - Вроде название знакомое.

- Да хрен его знает. Тебе-то не все ли равно?..

* * *

В Лукичевске наступила осень. Третья с тех пор, как Кухтик вместе с Беней и покойным академиком пережидали в столичной гостинице смутные дни заговора. Теперь уже Кухтик плохо помнил то время. Все происшедшее тогда казалось ему каким-то нереальным. Ящики с приборами, на которых сидел печальный Иванов-Бермудянский, ночные бдения в растревоженном городе, толпы людей на улицах, встреча со старшиной Халявой - все отошло куда-то, словно подернулось туманом.

Кухтик второй месяц сидел без работы. Изредка ему удавалось пристроиться на день-другой потаскать товар в каком-нибудь ларьке, коих множество расплодилось вокруг главной площади. Но платили там немного, хотя и платили сразу. Сегодня он опять безрезультатно прошлялся весь день по городу и теперь молча сидел за шатким столом, ожидая, пока сварится в кастрюле пачка пельменей - его скромный вклад в общий с Колькой котел. Сам Колька, одетый в черную рубашку, расхаживал по кухне и спорил с Надькиным отцом, сидевшим напротив Кухтика.

- Порядок, - говорил Колька, - порядок наведем. Жидов прищучим, чернозадых выкинем, демократов и коммуняк - тоже.

- Ты насчет коммунизьма не очень-то! - Надькин отец разгладил рукой лежащую на столе газету. - Дерьмократов с нашими в одну кучу не мешай. Мы с ими сами разберемся.

- Во! Ты ещё за жидов заступись! - Колька встал у двери и прислонился спиной к косяку. - Они всю кашу заварили. Истребление устроили. Церкви порушили. Государя убили.

- Мне твой Государь по фигу, - сердито сказал Надькин отец. - А жидов нам не вешай. Кто в Лукича стрелял?

- Твой Лукич сам из них, - парировал Колька. - Ты не смотри, что наши с вами сейчас заодно. Вот задавим демократов, очистим землю от всех этих, там разберемся.

- Уж больно ты шустрый стал. - Надькин отец усмехнулся. - Смотри, чтобы наши с вами опосля не разобрались. Мы - сила, а вы кто? Вы это - как его? - попутчики. Токмо при дерьмократах и разгулялись. А наши придут, ещо посмотрим.

- Ладно тебе, - примирительно сказал Колька. - Чего собачиться? Пока одно дело делаем. Чем базлать, давай лучше порубаем. Вон пельмени сварились.

Надькин отец устало махнул рукой и потянулся за ложкой.