Вадим Проскурин - Добрая фея

— Да, действительно, — сказал он. — Да черт с ней, с Ольгой, не до нее сейчас. День-другой как-нибудь потерпите друг друга, а будет выпендриваться — двинешь ей в морду еще раз, я возражать не буду. Давай, Костя, выбирайся, время дорого. Инну не забудь ни в коем случае, за нее отвечаешь головой! Все, удачи!

Костя повесил трубку и некоторое время неподвижно сидел, обхватив голову руками. В голове было пусто, казалось, будто все происходит не с ним, а с кем-то другим, а он наблюдает за происходящим со стороны с вежливым отстраненным интересом. Однажды он уже испытывал нечто подобное, когда Ольга сказала, что уходит к Саше, но тогда разразившаяся катастрофа касалась только одной отдельно взятой семьи, а теперь…

— Инна! — позвал Костя.

— Не кричи, — отозвалась Инна с кухни. — Я уже продукты собираю. Иди лучше в гараж, подгонишь машину к дому, до гаража мы все не донесем.

— Инна, — сказал Костя. — Это же не… Ты же не допустишь? Желания…

Он понимал, как жалко звучит его голос и как убого звучат его слова. Но если Саша не врет…

— Желания, желания, — проворчала Инна. — Ты даже не представляешь, сколько разных желаний я должна исполнять, и как сильно они друг другу противоречат. Я понятия не имею, во что все это выльется. Иди в гараж, я сделаю все, что смогу.

Костя оделся и вышел на улицу. Первые пятьдесят метров он пробежал, затем перешел на шаг. На улице все спокойно, все, как обычно, прохожие мирно идут по своим делам, дворники в ярко-оранжевых спецовках сметают в кучи опавшие листья, мамы прогуливают детей, бродячие собаки бредут куда-то тесным строем, не обращая внимания на черную кошку, перебежавшую им дорогу. Сейчас страшные слова Саши кажутся абсурдом, невозможно представить себе, чтобы на этот город вдруг с неба обрушилась смерть. Да, этих людей нельзя назвать прекрасными, но они ничем не заслужили страшного конца. Саша просто перестраховывается, это недоразумение, сейчас в кармане куртки зазвонит мобильник и Саша скажет: «Извини, что я тебя напугал, тут у нас кто-то что-то перепутал, короче, отбой, с меня пиво за моральный ущерб».

Через десять минут Костя припарковался у подъезда.

— Очень долго возишься, — сказала ему Инна вместо приветствия, когда он поднялся в квартиру. — Давай быстрее, хватай пакеты и тащи вниз, времени почти не осталось.

— Так ты думаешь… — начал Костя и замолк, не зная, как продолжить фразу.

Он не мог произнести страшное предположение вслух, он никогда не считал себя суеверным, но сейчас в глубинах его души возникла внезапная уверенность, что назвать беду по имени означает накликать ее.

— Ничего я не думаю, — отрезала Инна. — Просто у меня дурное предчувствие.

Костя позвонил Андрею, тот долго не мог понять, в чем дело, тогда Инна попросила передать ей трубку и сказала:

— Андрей, у меня дурное предчувствие. Да, немедленно.

Отключила связь и сказала:

— Он все понял.

— Что он знает о тебе? — удивился Костя. — Ты рассказала ему, кто ты такая?

— Он много чего знает, — ответила Инна. — Давай только не будем обсуждать это прямо сейчас.

Они подъехали к школе, растерянный и недоумевающий Андрей забрался на заднее сиденье, Костя стал выезжать из дворов на дорогу, и в этот момент где-то вдали, кажется, на ТЭЦ, завыла сирена. Секундой спустя бортовой компьютер «Зафиры» бешено заверещал и высветил на своем экранчике жуткую надпись, настолько пугающую, что мозг отказывался верить в ее правдивость. Ядерное нападение — 12 минут.

2

— Здравствуй, Чарли, — сказал Иван Васильевич, входя в комнату. — Можно с тобой поговорить наедине?

— Конечно, — ответил Чарли. — Кафетерий, по-моему, еще работает.

Они прошли в кафетерий и заказали по чашке кофе. Чарли, кроме того, взял пирожок, Иван Васильевич — мороженое. Они уселись за столик в углу, Иван Васильевич спросил, размешивая сахар в кофе:

— Помнишь ту анчутку?

Чарли не стал уточнять, о какой анчутке идет речь, это было излишне.

— Конечно, — кивнул он.

Немного поколебался и решил все же задать вопрос:

— Это правда, что она вас ментально контролировала?

— Правда, — спокойно ответил Иван Васильевич. — Но это еще не вся правда. Она контролировала дежурного оператора, Антошку Прохорова, знаешь такого?

— Я их не различаю, — виновато пожал плечами Чарли. — В лицо наверняка знаю.

— И это тоже не вся правда, — продолжил Иван Васильевич. — Полковника Гриднева помнишь? Его она контролировала с расстояния не менее трех километров. Она приказала нам выпустить ее из тюрьмы, и мы ее выпустили. Тогда это казалось мне разумным решением, сейчас страшно вспоминать, даже не верится, что это я сделал.

— Зачем вы мне это рассказываете? — спросил Чарли. — Я ведь понимаю, эта информация засекречена по высшему разряду, правильно? У нас не любят рассказывать о своих неудачах.

— Это пока еще не вся правда, — сказал Иван Васильевич. — Знаешь, какое свойство у этой анчутки?

У Чарли появилось нехорошее предчувствие. Ему, простому исполнителю, ну, пусть даже не совсем простому, а командиру оперативной группы, консультант управления начал рассказывать секретные подробности дела, явно не предназначенные для его ушей. Почти всегда это означает только одно. Ситуация выходит из-под контроля, нужны экстренные меры, нужен герой, который нарушит все и всяческие инструкции и, скорее всего, в итоге окажется если не в специальной секретной тюрьме, так в Усть-Ордынске, который, по сути, та же тюрьма, только называется по-другому.

— А мне точно нужно знать ее свойство? — спросил Чарли.

Иван Васильевич нехорошо усмехнулся и сказал:

— Точно. Не пугайся заранее, я скажу, когда можно будет начинать пугаться. Ее свойство — исполнять желания, любые желания, без ограничений. Если ты проведешь рядом с ней немного времени, твое заветное желание обязательно исполнится. Вначале она законтачила некоего Константина Бирюлева, доктора биологических наук, я читал аналитическую справку, он вроде бы толковый ученый, но не гений. После контакта с анчуткой он изобрел лекарство от рака, теперь об этом во всех новостях говорят, типа триумф отечественных нанотехнологий и все такое. Потом в контакт вступил полковник Гриднев, не знаю, что конкретно у него исполнилось, скорее всего, по службе сильно продвинется, Ильич говорил, у него в разговоре проскакивало, что он к Мерцалову чуть ли не дверь ногой открывает. А он не похож на свистуна, серьезный человек, решительный, мыслит здраво… ну да бог ему судья. Тебя, кстати, не удивляет, что мы Антошкой даже дисциплинарного взыскания не получили?