Комарницкий Сергеевич - Всего один шаг

Ирочка вдруг с визгом повисает у меня на шее, хлопая крыльями, и я от неожиданности валюсь навзничь. Счастливые глаза близко-близко, они занимают всё поле моего зрения… Сейчас, вот сейчас… Будто пёрышком… и взасос тоже…

— Папа-мама, привет! — с дробным топотком ног в комнату влетает маленький ураганчик. — Играть быстро!

— О, дочура проснулась!

"Похоже, нам таки следовало назвать её Уэфой. Генетика!"

Ирочка прыскает смехом. Действительно, есть у маленькой Мауны такое сходство с дедушкой — сразу брать быка за рога.

…

…

— Не спи на лету, Великий спящий!

Ирочка заботливо поправляет мне перья на сгибе крыла, волосы над ухом. Я понимаю, что все эти действия бесполезны — сейчас я выпорхну из дома, в тугие струи ветра.

— Ну, я полетел! Мауна, пока!

— Папа, пока-пока! — жизнерадостно отвечает дочура.

Кокон подхватывает меня на лету, и земля проваливается вниз. Да, сегодня мы обсудим великое открытие.

Как тут говорил один свежеиспечённый биоморф — "слабовато что-то идёт у вас тут технический прогресс"? Нет, он идёт, и ещё как идёт у нас, этот прогресс. Не миллионы тонн стали, не проценты роста производства к предыдущему периоду — качественный рост. А всё остальное ерунда.

Я уже многое понимаю, очень многое. Вероятно, тот виртуально-реальный Повелитель прав, и от бескрылого аборигена-рыболова во мне осталось совсем немного. Осталось главное.

А вот и моя контора, однако. Я спускаюсь к знакомому зданию легко и где-то даже изящно. Как я поначалу турманом летел всякий раз, как кокон меня вываливал…

Я влетаю в проём, складывая крылья. Что-то тут не то…

Первое, что на меня обрушивается — волна горя.

— Ой, не могу-у я бо-ольше… Не… не могу-у-у!

Аина плачет взахлёб, горько и безутешно, привалившись к Биану, и он судорожно гладит её, успокаивает, обхватив крыльями. Зрелище настолько невероятное, что я невольно дёргаю себя за ухо, по примеру шефа. Наша Аина, которой отрубить голову паре-другой Повелителей Вселенной что молока попить, плачет, как ребёнок.

"Моя дочь назвала меня убийцей, Рома. И сын ничего не возразил" — Аина говорит мысленно, поскольку вслух говорить ей мешают рыдания.

Мои товарищи, вся наша группа, стоят вокруг потерянные.

"А муж?" — холодею я от предчувствия.

"А муж ударил её крылом, Рома. И сейчас её лечат"

Она всхлипывает всё тише и тише — нет сил.

"Они были на выставке?"

"Дочь была, с подругами"

— Успокойся, Аина! — говорит Уин. — Муж твой прав.

Аина окончательно затихает.

— Вы не понимаете, ребята. Она права, и мне нечего возразить. Он зря её ударил, от бессилия неправого.

Аина поднимает на нас глаза, и я содрогаюсь. Ей же пятьсот лет, не меньше…

— Но если бы мой муж тоже смолчал, я уже не жила бы. Призвала свою смерть. Вот так, коллеги.

Мы молчим. Ни одного слова, ни одной мысли в голове… А сейчас надо непременно что-то сказать, причём сказать правильно и умно… Или хотя бы ляпнуть… Создатель Вселенной, помоги хотя бы ляпнуть!

— Ну вот что, коллеги. — Биан смотрит на нас невидящим взором. — Сегодня мы работать не будем. Сегодня мы летим в гости к Аине.

Волна благодарности затапливает всех нас — это Аина, похоже. А может, и нет, потому что я чувствую то же самое. Наш начальник — самый мудрый в мире!

…

— Вот так, Ир… — заканчиваю я свой рассказ.

Моя жена гладит меня, целует.

"Ты не считаешь меня убийцей?"

"Идиотская шутка, Рома, извини. А ты меня?"

Да, действительно. Законный вопрос.

"Главное, чтобы наша дочь никогда не сказала этого"

Мы смотрим друг другу в глаза, хотя можем читать мысли и не видя друг друга. И сейчас даже прежний, абсолютно бесчувственный к телепатии абориген Рома прочёл бы в этих вот глазищах глубоко запрятанный страх. Потому что угроза реальна. И убить можно не только при помощи оружия. Слово может быть страшнее плазменного разрядника.

"Я очень надеюсь на это, муж мой"

— Папа-мама привет! — наша дочура врывается в комнату, держа Нечаянную радость в ручонках. Зверюшка отчаянно вырывается и верещит, но кусаться не смеет. — Поймала! — она гордо протягивает нам животное.

— А зачем поймала, а? — смеётся Ирочка.

— Играть буду. — заявляет дочь.

— А если она не хочет? Гляди, как вырывается. Отпусти зверюшку, Мауна.

Мауна охотно выпускает из рук Нечаянную радость, и та с писком вылетает на улицу, отдохнуть от общества маленьких ангелочков.

— Потом поймаю. — сообщает мне дочура доверительно.

— Давай уже спать, ловчиха!

Ирочка укладывает Мауну в углу — ребёнок не любит на середине комнаты спать. Гладит её, чего-то воркует журчащим голосом, но я даже не вслушиваюсь в смысл слов. Потому что смысл один, и очень простой — "я люблю тебя".

"Всё, спит. Давай спать и мы с тобой, Рома"

"И завтра у нас новый трудный день…"

"А кто-то обещал тебе, что будет легко?"

…

Тихо, как тихо в доме. Ирочка спит, укрыв нас обоих своими крыльями, дышит легко и ровно. Нечаянная радость спит на своей икебане. И наша маленькая Мауна спит в соседней комнате, я это чувствую-ощущаю. Мы не кладём её с собой — во-первых, незачем смущать ребёнка сценами охоты на ночного вампуара, а во-вторых, ангельские дети не боятся спать одни. Вообще они практически ничего не боятся, страх им неведом — оттого и сетка. Ангелы слишком долго живут в мире без страха, и древние инстинкты у детей перестали работать.

— М-м… Рома… — Ирочка чмокает во сне. Меня вновь затапливает волна нежности. Чудо моё, невероятное чудо, к которому невозможно привыкнуть.

А меня сон не берёт. Мысли одолевают. Да, я давно уже не различаю чётко, где кончаются мои мысли и начинаются мысли моей ненаглядной. Как невозможно, скажем, разделить мышление обоих полушарий мозга. Но сейчас моя вторая половина спит, и эти вот мысли мои единоличные.

Да, ангелы слишком долго живут в мире без страха. И сейчас вот исчезает на глазах последняя причина для страха. Меня можно сжечь плазменным разрядником, и через недолгое время я воскресну в недрах удивительного аппарата витализатора… Как скоро, кстати? Надо поинтересоваться.

Итак, отныне мы бессметны… Бессмертны? Ха!

Убить можно не только плазменным разрядником. Убить можно не только тело. Перед глазами встаёт заплаканная Аина…

"…Но если бы мой муж тоже смолчал, я уже не жила бы. Призвала свою смерть…"

Я усмехаюсь. Опалённые злом. Да, каждый солдат есть по сути убийца, и нечего хлопать крыльями. Это аборигены одной дикой планеты изобрели для себя удобную формулу: "мы исполняли приказ". Как будто это может служить оправданием. Солдаты исполняют приказы, киллеры исполняют заказы…