Алексей Калугин - Осколки реальности

– Почему же вы не воспользовались этим своим средством самозащиты? – спросил Андрей, проследив взглядом за тем, как исчез в окне перехода Шагадди.

Ва-Торк ничего на это не ответил.

– Вам пора, – мысленно произнес он, указав тремя левыми руками одновременно на опустевшую площадку перед окном перехода. – Я постараюсь держать окно перехода открытым так долго, как это будет возможно. Так что, если сразу же по прибытии в Кедлмар у вас возникнут неразрешимые проблемы, можете попытаться вернуться.

– Чтобы отвечать перед Коллегией Статуса по всем обвинениям, которые нам будут предъявлены? – усмехнулся Андрей.

– Ну, я думаю, нам удастся замять это дело, – доверительным тоном сообщил ему Ва-Торк.

– Неужели у нас имеются высокие покровители? – удивился Андрей.

– Я не имею права отвечать на этот вопрос, – моргнул обеими глазами Ва-Торк. Что это должно было означать в исполнении лурианца, Андрей так и не понял. – Скажу только: не было еще случая, чтобы кому-то удалось покинуть Статус, не получив на то разрешения от представителя Коллегии.

– Так, значит…

– Все! – решительно взмахнул двумя верхними руками Ва-Торк. – Я и без того сказал вам гораздо больше, чем следовало. Кроме того, если вы намереваетесь продолжить свое дознание, то рискуете остаться в Статусе, в то время как ваши друзья уже давно переместились в Кедлмар.

Андрей запрыгнул на возвышение и подошел к окну перехода.

– До встречи, Ва-Торк! – махнул он рукой коменданту Статуса и, шагнув в створ окна, исчез, словно растворился в серебристом мареве.

– Хотелось бы мне в это верить, – с искренней надеждой произнес лурианец на своем родном языке.

Покрутив глазами по сторонам, он отыскал взглядом своего помощника.

– Сообщите Коллегии Статуса, что отправка экспедиции в Кедлмар прошла без осложнений.

ГЛАВА 21

ПЕСЧАНАЯ БУРЯ

Одно из широко распространенных заблуждений, признаваемых почти всеми за непреложную истину, гласит, что за мгновение до смерти перед внутренним взором человека проносится вся его жизнь. Выходит, что один короткий миг способен растянуться на несколько десятилетий? На сколько именно – это уж кому как повезет. А может быть, жизнь – это и есть краткий миг, на который человек присаживается в мягкое кресло, стоящее возле двери, за которой находится приемная доктора Смерть? «Что бы вы хотели? – спрашивает, выглянув за дверь, заботливый врач. – Лекарств от душевных недугов? Нет проблем! Я готов принять вас без очереди!» Человек растерянно смотрит на таких же, как и он, пациентов и почему-то надеется в душе, что кто-нибудь из них войдет в дверь приемной прежде, чем это сделает он сам. Быть может, вид у них более изможденный? Или выглядят они чуть постарше? «Я всегда готов уступить дорогу старшему! Прошу вас! Я вовсе не тороплюсь!..»

Андрей даже и не думал о смерти. Но почему-то именно эта картина – приемная, заполненная людьми, каждый из которых надеется оттянуть до последнего неизбежный визит к врачу, – возникла в его сознании, когда он на мгновение замер перед окном внепространственного перехода. Ему казалось, что шаг, отделявший его от Кедлмара, должен был отсечь все то, что осталось позади, в прошлой теперь уже жизни. Возврата назад быть не могло. А новая жизнь – это все равно, что второе рождение. В Статусе осталась матрица с записью его сознания, сделанной во время операции по отделению сознания Дейла. Но ему-то что с того? Он возвращается в Кедлмар, где ему предстоит бороться за собственную жизнь. Он сделал выбор. Хотя порою у него все еще возникали сомнения в том, что, принимая такое решение, он находился в здравом уме.

Поистине нужно быть полным идиотом, чтобы променять спокойную, долгую жизнь в Статусе, сулившую ему к тому же интересную работу и массу новых впечатлений, – один «живой» концерт Элвиса Пресли чего стоил! – на полуживотное существование в болоте запредельной реальности, где, без всяких образных преувеличений, каждый шаг мог оказаться последним.

Но, сделав первый шаг, нужно было идти до конца.

Андрей поднял автомат, перекинул планку предохранителя в положение автоматической стрельбы и, разорвав телом призрачную пелену серебристого марева, обозначающего окно внепространственного перехода, сделал шаг вперед.

Порыв сухого, знойного ветра, ударив Андрею в лицо, окутал его облаком серой пыли. Машинально прикрыв глаза, Андрей наклонил голову. Сделав еще один шаг, он не услышал, а почувствовал скрип крупного сухого песка под подошвами ботинок.

В следующую секунду в уши ударил пронзительный крик ужаса и боли, тянущийся бесконечно долго на невероятно высокой ноте.

На него наложились голоса, не то выкрикивающие какие-то отрывистые команды, не то ругающие все и вся на чем свет стоит. Затем раздался одиночный выстрел.

Прикрыв лицо ладонью, Андрей приоткрыл глаза.

Подсвеченная красноватыми отсветами Борха-2, вокруг расстилалась пустыня, перечеркнутая извилистыми линиями песчаных гребешков, наметенных ветром. Поднятые ветром облака мелкого песка и пыли, похожие на миниатюрные смерчи, в один из которых угодил Андрей, носились между невысокими барханами так, словно у них была какая-то своя, никому не понятная цель.

Развернувшись в сторону, откуда доносились крики, Андрей разглядел какого-то огромного четвероногого зверя, топчущегося на одном месте, и суетливо бегающих вокруг него людей.

Андрея несколько удивило то, что число людей, которых он видел, явно превышало численность команды, покинувшей Статус.

Но Шагадди и Дейл, которых Андрей отыскал взглядом первыми, не обращали никакого внимания на чужаков, одетых в такую же, как и они, армейскую форму, из чего лейтенант сделал вывод, что это скорее всего фантомы, не представляющие собой никакой опасности. Все, у кого было в руках оружие, пытались поймать на мушку беснующегося зверя и постоянно перемещались, стараясь выбрать наиболее удобную позицию для стрельбы, но на курок почему-то никто не нажимал.

В целом ситуация вовсе не выглядела устрашающей, – ну, подумаешь, вздумалось ребятам погонять какого-то зверя, подвернувшегося под руку, – забава, вполне подходящая для солдат, несколько дней просидевших без дела. Но вот отчаянный, почти безумный крик, который услышал Андрей, едва только выйдя из окна перехода, явно не был похож на шутливый возглас.

С трудом вытягивая ноги, проваливающиеся на каждом шагу в сыпучий песок, Андрей поспешил к месту, где происходило пока еще не совсем понятное ему действо.

Первым его заметил Дейл. Что-то отрывисто крикнув, он махнул рукой, то ли требуя, чтобы Андрей поспешил, то ли приказывая ему оставаться на месте. Андрей выбрал первый вариант возможного истолкования жеста Дейла и прибавил шаг.