Стивен Кинг - Монстр

Потом Холлоранн перевернул конверт. Прямо на него уставились черные, похожие на пауков, буквы: ЗАВЕЩАНИЕ.

(О Господи, неужто так, оно и бывает?)

Он не знал. Может быть. Всю неделю мысль о собственной кончине крутилась в голове, как... ну, как

(давай, давай, скажи)

как предупреждение.

Смерть? За какую-то долю секунды перед ним в единой вспышке промелькнула вся его жизнь. Не в историческом смысле, не топография взлетов и падений, пережитых Диком, третьим сыном миссис Холлоранн, а жизнь, какой она была сейчас.

Незадолго до того, как пуля свела его в мученическую могилу, Мартин Лютер Кинг сказал им, что достиг вершины. Дик че мог претендовать на это. До вершины он не добрался, зато после многих лет борьбы достиг солнечного плато. У него были хорошие друзья. У него был полный набор рекомендаций, какие могут понадобиться, чтобы получить работу где угодно. Если ему хотелось трахаться - что ж, находилась дружелюбно настроенная баба, которая не ломалась и не исходила дерьмом по поводу "что все это значит". С тем, что он черный, Дик примирился... совершенно примирился. Ему уже стукнуло шестьдесят и, слава Богу, по свету он поездил.

И он собрался рискнуть покончить со всем этим, покончить с собой из-за трех белых, которых даже не знает?

Но ведь это неправда, верно?

Он знал мальчика. Они понимали друг друга так, как не способны даже хорошие друзья после сорока лет знакомства.

Он знал мальчика, а мальчик его: ведь в голове у обоих имелся своего рода прожектор, что-то, чего они не просили, что просто было им дано.

(не-е, у тебя фонарик, а прожектор у мальчугана).

Иногда этот свет - это сияние - казалось очень приятной штукой. Можно угадывать лошадей или вот, как сказал малыш, - найти папе чемодан, когда хватятся, что его нету. Но ведь это всего лишь приправа к салату, оболочка, а в салате горькой вики не меньше, чем прохладного огурца. Познаешь вкус боли, смерти и слез. Теперь мальчуган застрял в этом отеле, и Холлоранн поедет. Ради мальчика. Ведь, коли речь зашла о мальчике, они разного цвета только когда открывают рот. Поэтому он поедет. И сделает, что сможет, потому что иначе мальчуган погибнет прямо у него в голове.

Но, поскольку Холлоранн был человеком, он ничего не мог поделать с горьким желанием, чтоб его миновала чаша сия.

(Она стала выбираться наружу и искать его!)

Эта мысль пришла в голову Холлоранну, когда он упихивал в сумку одежду на смену. Воспоминание оказалось таким ярким, что Холлоранн оцепенел такое с ним случалось каждый раз, как он думал об этом. А думать об этом он старался как можно реже.

Горничная - звали её Делорес Викери - была в истерике.

Наговорила всякого другим горничным и, хуже того, некоторым постояльцам. Болтовня дошла до Уллмана (этой дурочке следовало бы знать, что иначе и быть не может), и он вышвырнул девчонку с работы. Она явилась к Холлоранну в слезах - ие потому, что её выкинули, а из-за того, что увидела в номере на третьем этаже. Она зашла в 217-й поменять полотенца, сказала Делорес, а там оказалась эта миссис Мэсси, она лежала в ванне, мертвая. Конечно, это невозможно. Миссис Мэсси потихоньку увезли днем раньше, и в тот момент она уже летела обратно в Нью-Йорк в багажном отделении вместо первого класса, к которому привыкла.

Делорес не очень-то нравилась Холлоранну, но в тот вечер он сходил наверх посмотреть. Горничная представляла собой девицу двадцати трех лет с оливковой кожей. К концу сезона, когда становилось поспокойнее, она обслуживала столики.

Холлоранн пришел к выводу, что она сияет, но очень слабо - так, мигающий огонек: зайдет пообедать похожий на мышь господин с провожатым в полотняном плаще, и Делорес пристроит их за один из своих столиков. Похожий на мышь мужчина оставлял под тарелкой портрет Александра Гамильтона достаточно скверно для девушки, обстряпавшей дельце, но она ещё и ликовала по этому поводу. Эта лентяйка исхитрялась сачковать там, где дела вел человек, не терпящий никаких сачков. Она усаживалась в бельевой читать журнал и курила, но, когда бы Уллман ни отправился на сверхурочный обход (и горе той давшей отдых ногам девушке, которую он поймает!), он обнаруживал, что Делорес усердно трудится: журнал скрывался под простынями на верхней полке, а пепельница благополучно засовывалась в карман униформы. Да-а, подумал Холлоранн, лентяйка и неряха, которой сторонились остальные девушки...

но слабенький огонек в Делорес теплился. И всегда позволял ей выйти сухой из воды. Но то, что она увидела в 217-м, испугало её достаточно сильно, поэтому она с радостью забрала выданные ей Уллманом бумаги и уехала. Почему Делорес пришла к нему? Сияние сияние узнает, подумал Холлоранн, усмехнувшись.

В общем, в тот вечер он пошел наверх, в комнату, которую на следующий день должны были занять снова. Чтобы войти, Холлоранн воспользовался ключом-универсалом из конторы.

Поймай его с этим ключом Уллман, Дик присоединился бы к Делорес Викери в очереди на бирже труда.

Ванну заслоняла занавеска. Он откинул её, но ещё раньше предчувствие подсказало ему, что он там увидит. В наполовину налитой ванне грузно лежала лиловая, раздувшаяся миссис Мэсси. Холлоранн замер, глядя на неё сверху вниз, а сильно колотящееся сердце подкатило к самому горлу. В "Оверлуке"

случалось и другое: время от времени повторялся плохой сон - как будто Дик на балу-маскараде обслуживает гостей в бальном зале и при крике "Маски долой!" появляются их настоящие лица, гниющие морды насекомых. А ещё кусты живой изгороди, эти звери; два, может быть, три раза Холлоранн видел (или думал, что видит) как они перемещались, хотя и совсем немного. Сидевшая на задних лапах собака как будто бы чуть припадала к земле, а львы выдвигались вперед, словно угрожали маленьким хамам с детской площадки. В прошлом году, в мае, Уллман послал Холлоранна на чердак поискать декоративный набор инструментов для тушения пожара, тот, что ныне стоит в вестибюле у камина. Пока Дик копался там, три лампочки под потолком погасли и он потерял выход. Неизвестно, сколько времени он бродил там, спотыкаясь, налетая на разные предметы, обдирая лодыжки о коробки, все ближе к панике, и все сильнее становилось ощущение, будто в темноте что-то к нему подкрадывается. Огромное страшное существо, которое медленно просочилось под дверь, как только погас свет.

А когда, споткнувшись, Холлоранн буквально вылетел в люк, то, не закрывая его, со всех ног поспешил вниз - перемазанный сажей, встрепанный, по-прежнему томимый дурным предчувствием. Потом Уллман лично спустился в кухню сообщить, что Дик оставил чердачный люк нараспашку и не погасил свет. Может быть, Холлоранн полагает, что постояльцам захочется подняться туда поиграть в кладоискателей? Он считает, что электричество бесплатное?