Николай Дашкиев - Торжество жизни

Подопытному шимпанзе в девять тридцать утра был введен вирус "болотница-3". В двенадцать пять были отмечены первые признаки заболевания. К шестнадцати часам стало совершенно ясно, что шимпанзе заболел.

Большими грустными глазами он смотрел на людей в белых халатах, склонившихся над ним. Как человек, он прикладывал руки к груди, вздыхал и закрывал глаза, когда ему поднесли ярко-оранжевую, пахнувшую свежестью, морковку. Он не хотел есть, он не хотел двигаться и, казалось, молил только об одном - чтобы его оставили в покое.

Лена Борзик, измеряя у шимпанзе кровяное давление, шмыгала носом:

- Миша! Ну ты посмотри, посмотри, как он печально взглянул на меня. Он все понимает!

- Ничего, мы его вылечим! - оправдывался Миша.

Степан слушал, хмурясь. Ему тоже было жаль шимпанзе, но ведь только таким путем и можно испытать новую интерферентную вирус-вакцину.

- Лена, хватит! - сказал он резко. - В каждой борьбе бывают жертвы.

У Лены сразу высохли слезы. Чем-то неуловимым: интонацией, жестом, взглядом - она не знала, чем именно, - Степан Рогов напомнил ей в эту минуту профессора Петренко.

Она внимательно посмотрела на Степана и подумала: "А ведь правда, в нем есть что-то такое, что ободряет, заставляет верить и итти вперед".

Степан взглянул на часы и взялся за шприц. В эту минуту он был внимательным, спокойным и холодным и только чуть подрагивающие уголки губ выдавали его волнение.

В семнадцать тридцать шимпанзе ввели вирус ящура, а через час на экране электронного микроскопа уже можно было наблюдать картину борьбы, происходящей между двумя вирусами.

Это была странная борьба - борьба без движения. Длинные нити вируса "болотница-3" изменяли свою форму незаметно для глаза. Вначале они были прямыми, затем, приблизившись к черным точкам - частицам вируса ящура, стали заворачиваться, изгибаясь как шпильки. А точки, находящиеся в петлях, вдруг начали тускнеть, мельчать и затем исчезли. Но рассыпались и нити. Вместо длинных цепочек ровных бусинок появились разрозненные раздутые колбаски. Это были уже безжизненные органические частицы. Все дальнейшие исследования этого препарата показали, что он бактериологически нейтрален. "Противники" - ящур и "болотница-3" - уничтожили друг друга.

Так было на экране электронного микроскопа. Но шимпанзе все же заболел ящуром. Правда, болезнь у него протекала в очень слабой форме, однако было ясно: интерферентные свойства вируса "болотница-3" еще недостаточны.

Работу решили продолжать в прежнем направлении.

Глава XXIII

"НАУКА ВСЕ МОЖЕТ"

В июльском выпуске "Вестника Академии наук" профессор Зернов опубликовал небольшую статью о сущности действия лечебных препаратов. Среди многих интересных положений этой статьи особое внимание ученых привлекло сообщение о том, что лечебные вещества в большинстве случаев не разрушают микроорганизмов, как это считалось ранее, а вначале переводят их в фильтрующуюся форму, а затем, связывая с белками крови, делают безвредными. В качестве примера профессор Зернов сообщал данные опытов с цидофенолом: обработанные этим препаратом микробы теряли способность к размножению не только в организме, но и на активных питателвяых средах. Однако стоило лишь разрушить связующее звено, то есть удалить цидофенольную группу, как микробы вновь становились активными.

Профессор Зернов умышленно приводил опыты с цидофенолом наиболее сильно и безотказно действующим препаратом. Именно при помощи этого препарата диверсантам удалось уничтожить вирус Иванова.

Но если бы даже не был упомянут цидофенол, если бы в статье содержались только общие положения, и тогда бы всем стало ясно: вирус Иванова восстановить можно. Степан Рогов вылетел в Москву, к профессору Зернову.

Есть под Москвой небольшой поселок. Ответвляясь от автострады, к нему бежит асфальтированная дорога, обрамленная вековыми деревьями. Она ныряет в тоннели, перепрыгивает через виадуки, разрезает луга и перелески. Эта дорога необыкновенно красива и необыкновенно пустынна. Густые кроны деревьев, сплетаясь над дорогой, бросают на нее мягкие тени; влажно дышит ветерок; поют птицы. Даже не верится, что совсем недалеко отсюда Москва.

Степан отпустил такси за полкилометра до поселка, решив остаток пути пройти пешком. Что и говорить - он волновался, готовясь к встрече с человеком, который совершил переворот в науке.

"Интересно, каков же он, этот Зернов? - Степан вспомнил, как Коля доказывал, что Зернов чуть ли не юноша. - А, впрочем, не все ли равно?".

Он улыбнулся, поймав себя на небольшой хитрости: как всегда при волнении, он старался думать о чем-то незначительном, второстепенном.

Через час он встретился с профессором Зерновым.

Мужчина средних лет, среднего роста, большелобый, с живыми карими глазами поднялся из-за стола и молча подал руку. Поздоровавшись, Степан предъявил свои документы, пропуск, рекомендации, ходатайства Микробиологического института и обкома партии.

Профессор неторопливо, внимательно прочел все бумаги, аккуратно сложил их, подумал и поднял глаза:

- Ну, так чем я могу вам помочь?

Степана неприятно поразили медлительность и холодность ученого, и он начал говорить сухо и лаконично, Но, упомянув о профессоре Климове и о его смелой мечте, перечислив опыты, проведенные с вирусом Иванова и рассказывая о том, как врагам удалось уничтожить препараты, Степан уже не мог оставаться спокойным. Не глядя на профессора, он заговорил быстро и горячо:

- Одиннадцатого апреля мы провели последний решающий опыт... Все шло хорошо, вирус Иванова интерферировал с вирусом рака... А в ночь с одиннадцатого на двенадцатое апреля диверсанты при помощи высокой температуры и цидофенола уничтожили наши препараты.

Степан развернул сверток и вынул из футляра несколько больших запаянных ампул:

- Вот все, что осталось от нашего вируса.

Он придвинул ампулы к профессору Зернову.

- Во всем виноват я... Я виноват и в том, что не приехал к вам три месяца тому назад... Может быть, вирус Иванова удалось бы восстановить.

Зернов поднялся из-за стола, подошел к Степану и положил руку ему на плечо.

- Не обвиняйте себя понапрасну. Я не уверен и сейчас, что вирус Иванова можно восстановить, - это удастся сделать лишь в том случае, если вирусные частицы не разрушены полностью. Только недавно я завершил исследования, начатые четыре года назад, и вряд ли смог бы вам помочь раньше. Но если мы даже восстановим вирус, знайте, что потребуется год, а может быть и больше, прежде чем вы сумеете создать действенную интерферентную вирус-вакцину. Что говорят мне ваши опыты? Я думаю, что вы стоите на правильном пути, вы сделали первый шаг исследовали действие вируса на "переживающих тканях". Но разве это все?