Борис Иванов - Законы исчезновения

— Чтобы завоевать этот Мир? — осторожно спросила Конча.

Том рассмеялся.

— Меньше всего мы хотели завоевывать что-то. Просто случилось так, что нам не стало места там, в родном для нас Мире. Мы — такие же беглецы из мира людей, как и вы, Кончита... Мы надеялись найти здесь убежище. А оказалось, что нам предстоит новое Испытание. Еще более сложное, может быть, чем то, через которое мы прошли. С тех пор как нам в руки попала проклятая коробка, нам ничего не остается, как идти вперед и вперед по очень узкой тропинке...

Конче не надо было объяснять, о какой коробке идет речь. Привидевшийся ей янтарный короб все еще стоял у нее перед глазами.

— Он и сейчас у вас здесь — этот?..

Том отрицательно покачал головой.

— Эта штука осталась на Джее... И, надеюсь, ее еще не скоро найдут. Дай бог — не найдут вообще.

Конча снова глотнула обжигающий кофе.

— Наверное, вам неприятны мои вопросы... Потом... Я расспрошу вас обо всем этом как-нибудь потом... Скажите лучше, что вам удалось узнать обо мне. Что-нибудь получилось?

Том кивнул. Похоже, что ему не очень хотелось говорить Кончите о том, что ему пришлось узнать.

— Дар у вас есть. Я даже могу предположить — весьма примерно, — в чем он заключается. Но не будем торопиться. Есть способ проявить его. Тогда мы будем знать все точно. Пока что я могу сказать одно. Ваш дар, Кончита, странен.

Рус скормил Лорри еще один орешек панги — так здесь называлась какая-то странная разновидность земного орешника, преобразившегося в нечто совсем на себя не похожее.

Лорри безусловно заслужил это свое излюбленное лакомство. Он терпеливо ожидал вверенного его заботам гостя без малого четыре часа. Ровно столько времени Русу пришлось вести основателъно измотавшую его беседу с очередным интервьюером из числа неназываемых. Разговор их бесконечно перескакивал с пятого на десятое и то и дело начинал ходить по кругу. Беседа, однако, оказалась небесполезной. Невысокий, сухой и желчный человечек, который достался Русу в собеседники в этот раз, к концу их разговора несколько смягчился, видимо отчаявшись поймать Пришлого на лжи. Он неожиданно извлек из пухлой кожаной папки, которую принес с собой и не раскрывал все время их беседы, пачку распечаток. То были портреты.

— Посмотрите на эти лица внимательнее... — попросил Руса его собеседник. — Постарайтесь вспомнить — не приходилось ли вам встречать кого-нибудь из этих людей? Там — в Обитаемых Мирах...

Рус старательно перебрал тридцать с лишним разного качества портретов и узнал только одного из людей, запечатленных на них. То был Лорх.

Собеседник несколько раз переспросил Руса, уверен ли тот, что знает изображенного на листке человека. Убедившись, что Пришлый в своих словах уверен, он со значением переглянулся с молчаливо сидевшим поодаль хозяином. Тот поднялся из-за стола, быстро подошел к своему партнеру и заглянул ему через плечо. Потом с интересом глянул на Руса.

— Жаль... — задумчиво пробормотал он. — Жаль, что вы раньше ни словом не обмолвились об этом человеке... Впрочем, это не ваша вина. Ему приходится работать в совершенно невероятных обстоятельствах. Пожалуй...

Тут он снова переглянулся со своим партнером.

— Пожалуй, на сегодня нам стоит прерваться. Раз уж вам так любы прогулки по здешним окрестностям, то лучше до конца сегодняшнего дня вам предаться этому занятию... Тем более что Лорри уже соскучился по вашему обществу...

Рус не имел ничего против. Общество его симпатичного соглядатая было для него заметно приятнее, чем вечно ускользающие в неопределенность разговоры с очередным неназываемым. Тем более что относительно ближайших по времени прогулок по окрестностям у Руса были и свои планы.

С Лорри они стали друзьями. Может быть, тому виной та самая таблетка ароматизированной глюкозы, которой — совершенно бескорыстно — угостил Рус странного зверька сразу после того, как ступил в этот Мир. Для себя Рус так и не решил — был ли и впрямь разумен этот молчаливый соглядатай, приставленный к нему хозяином дома, одиноко стоявшего среди пустынных и безжизненных нагромождений камня. Возможно, Парре и шутил. Человеческую речь Лорри явно понимал, но звуки, которые издавал этот зверек, были на речь похожи лишь весьма отдаленно. Хотя Рус уже стал неплохо разбираться в том, что хотел сказать ему пушистый приятель своим цоканьем и посвистыванием. Вот сейчас Лорри, хотя и принял угощение, к выбору пути, который Рус сделал, поколебавшись немного и прислушавшись к чему-то внутри себя, был настроен неодобрительно. Рус вздохнул — ему не хотелось обижать пушистого симпатягу. Но испробовать возможности своего внутреннего зрения совершенно необходимо. Оно — это зрение, которое он всю жизнь воспринимал как нечто само собой разумеющееся, — в этом Мире неожиданно обострилось, открыло ему новые, совсем незнакомые грани окружавшего его пространства.

Оно перестало быть подобием координатной сетки, каким представлялось там — на Земле. В нем появились направления, неожиданно возникающие и резко меняющиеся при самых ничтожных поворотах головы или других перемещениях его «внутреннего» взгляда. И еще — в этом странном пространстве существовало какое-то самостоятельное движение. Иногда это были неуловимые, крадущиеся тени. Тени, мгновенно исчезающие из поля зрения, стоило на них сосредоточить внимание...

А иногда — как вот сейчас — это были течения... Незримые, неощутимые, норовящие увести сознание за собой... Неощутимые, однако то пронзительно ледяные, то усыпляюще-теплые, омывающие душу зыбкими водами сна...

Лорри предупреждающе сжал его плечо своей тонкой, на редкость сильной ладошкой.

Рус шагнул следом за холодным течением — в причудливую расщелину меж вплотную сошедшихся скал. Миновал заполненный искрящейся мглой коридор, стиснутый высокими каменными стенами. Пошел вдоль обозначившегося среди камней под ногами ручья... Оглянулся на померещившуюся позади, в сумраке, и тут же исчезнувшую тень — сутулый призрак, сжимавший в сухих птичьих лапках причудливый черный посох. Тряхнул головой, отгоняя морок. Шагнул вперед.

И вышел в совсем другие места.

«Переулок... — сказал он себе. — Я только что нашел „переулок“ и прошел им...»

Горы были теперь далеко. Злые коронные разряды обозначили вершины хребтов совсем не там, где Рус ожидал их увидеть. А внизу — там, на склонах, куда вывел его «переулок», в который он шагнул несколько мгновений тому назад, — высился Лес.

По шуршащему щебню, по скользкой, непривычно жесткой траве он стал спускаться к Лесу. Лорри снова предупреждающе сжал ладошку.