Николай Трублаини - Глубинный путь

Иногда отдельные литостаты отставали, встретив крепкий каменистый грунт или подземные воды. Приходилось посылать им на помощь другие машины. Однако в целом бригада двигалась быстро и вскоре прошла передовые траншеи, а затем и позиции легкой артиллерии противника. Похоже, никто во вражеском лагере не заметил нашего продвижения — мы шли на значительной глубине, а на поверхности гремела безумная артиллерийская канонада.

Сведения, поступавшие из второй бригады, говорили о том, что она продвигалась быстрее. Командование приказало нашей бригаде ускорить движение: наступление должно было быть одновременным.

Тарас сидел у телефона рядом с Макаренко и время от времени проверял, что делается на отдельных постах литостата, как работают механизмы боевой машины, как она проходит глубины и грунты. Макаренко выслушивал эти сообщения и давал указания, одновременно держа через меня связь с другими машинами бригады. Он был уверен в флагманской машине и главным образом следил за другими, консультируя механиков и водителей.

Мы сидели в маленькой кабине рядом с командирской рубкой. Кабина напоминала железный сундук с низенькой скамейкой и таким же столиком с различными приборами. Помещение освещали несколько маленьких электрических лампочек под темными абажурами. От лязга и грохота нас спасали шлемы с звукофильтрамы, от толчков защищали амортизаторы в сиденьях, стенах и потолке.

Никто из экипажа машины не видел, что делается за ее обшивкой. Это была ахиллесова пята литостатов. Они располагали рядом указателей глубины, твердости почвы, скорости и курса машины, однако этого было мало. Литостаты шли на ощупь. Но пусть они не видели ничего — зато и их никто не видел. Они нападали из-под земли, откуда их никто не ждал, и это делало литостаты страшным оружием. Только сейсмопеленгаторы и сейсмоанализаторы помогали ориентироваться в этом слепом движении.

Ни командиры, ни кто-либо из команды литостатов не видел врага. Однако все знали, что где-то поблизости должны находиться вражеские подземные форты.

Макаренко поднял голову, посмотрел на меня и улыбнулся. Он хотел подбодрить меня. Я не чувствовал никакого страха, хотя и знал, что близится минута, когда начнется штурм вражеских крепостей. Мне казалось, что мы снова оказались на строительстве Глубинного пути и никакая опасность нам не грозит.

Но вот Макаренко вместе со штурманом, который протиснулся в нашу кабинку, склонился над так называемым «подземным разведчиком». Этот аппарат обобщает наблюдения сейсмопеленгаторов и сейсмоанализаторов, указывающие направление подземных колебаний и их характер. «Подземный разведчик» помогает определить место, где расположены вражеские укрепления, и расстояние до них. Прибор построен по тому же принципу, что и сейсмотелеграфный аппарат, на котором работал я. Это тоже изобретение Гоппа. Но «подземных разведчиков» мало. Они установлены только на командирских машинах.

Наш литостат немного замедлил движение. Я догадался, что мы приблизились к цели.

В эти минуты мне пришлось напряженно поработать. По всем машинам было передано распоряжение соблюдать осторожность и уменьшить скорость движения.

Чуть позже я передал приказ остановиться. Наша машина тоже остановилась. Воцарился полный покой. Над нами нависали многометровые слои почв, вокруг были тесные стены, а где-то дальше в этих грунтах таились такие же металлические коробки с людьми.

Я связался со штабом фронта. Сигнал об атаке должны подать оттуда. Было условлено, что обе бригады начнут штурм одновременно.

Время, казалось, текло очень медленно…

Наконец я принимаю сигнал и передаю его всем машинам нашей бригады.

Ничто не шелохнется в флагманской рубке.

Макаренко возвращается к распределительному щиту — пункту управления нашим главным вооружением.

Последний сигнал: по всем кабинам звучит резкий звонок. Напряжение усиливается втрое… И литостат идет вверх, сокрушая цемент и железобетон, ломая фундаменты орудийных башен, расшвыривая блиндажи и пулеметные гнезда.

Представляю себе, что творилось тогда во вражеских укреплениях.

Кажется, твердо стоят вражеские армии и будущее сулит им победу. Бодро чувствуют себя их командиры. Крепко упираясь ногами в бетонированный пол артиллерийского каземата и следя за телеэлектроскопом, командир какой-то батареи раз за разом бросает приказы в телефонную трубку. Вдруг он чувствует, что под ним закачалась земля. Каземат начинает крениться и оседать. С грохотом обрушиваются соседние помещения, перестают стрелять тяжелые орудия батареи, в телефон слышны крики. «Неужели у большевиков нашлись такие колоссальные снаряды, что пробились на эту глубину?» Но взрыва, который должен был бы сопровождать падение такого снаряда, не слышно. Вместо этого снизу доносится какой-то скрежещущий гул. Земля под ногами качается все сильнее. Внезапно обваливается выходной туннель каземата. Бежать некуда. Офицер видит своих солдат. Лица их перекошены от ужаса. Тогда он вспоминает о своем долге и дрожащим голосом кричит: «Спокойствие!» Но в это время пол каземата идет трещинами и из земли, словно огромный крот, высовывается какое-то жуткое чудовище. Оно сокрушает подземную крепость, и оцепеневший гарнизон подземной крепости погибает, не успев даже сообразить, что это боевые советские литостаты прорывают линию вражеских укреплений.

Штурм продолжался. Из-под земли с хрипом и ревом выползали страшные чудовища. Одни вновь зарывались в землю и громили блиндажи противника, другие открывали смертоносный огонь с тыла по линии фронта и тыловым частям, находившимся в резерве или пришедшим на смену передовым. Фронт был прорван на многие десятки километров.

Далеко на юге такой же прорыв осуществила вторая бригада.

Литостаты бороздили глубины в разных направлениях. Через полчаса участок, где появились эти вооруженные чудовища, был охвачен паникой. Тогда с советской стороны хлынули танки, за танками — механизированная пехота, а затем, опережая пехоту, помчались грузовые машины с механизированной конницей. Впереди всех неслись штурмовые самолеты, преследуя врага. Молчали зенитные пушки: одни провалились в ямы, вырытые литостатами, вторые были раздавлены этими машинами, третьи остались без артиллеристов, бежавших в смертельном испуге.

Вражеское командование, пытаясь заткнуть брешь, бросило в бой полумиллионный резерв. Но ничего не помогало. Вторая бригада литостатов огненным валом шла вдоль фронта, каждый час уничтожая пять-шесть километров укрепленной линии. А первая бригада прорывалась во вражеский тыл и била врага там, где он пытался закрепиться.