Хюберт Лампо - Дорога воспоминаний. Сборник научно-фантастических произведений

Альбер Пенселе испытывал некоторую гордость от того, что вызвал восхищение обоих специалистов.

— Уберите верёвки, — сказал он.

Когда его освободили, он поднялся и подал профессору руку.

— До свидания, номер 14, — отозвался тот. — Увидимся через десять дней.

Внезапная тоска пронзила сердце Пенселе.

— Как это через десять днеп?

— Ну, конечно, чтобы сделать из вас мечтателя.

— Но я не желаю! Вот ещё! Мне и так прекрасно! — Он стукнул кулаком по столу. Отто Дюпон ничего не ответил. И регистрационный номер 14 торжественно удалился, размахивая руками и печатая шаг по плиткам.

На следующий день номер 14 проснулся поздно, надел коричневый халат и больничную шапочку и спустился в сад. От парка, по которому прогуливались клиенты, сад для испытателей отделяла лёгкая ограда. Альбер Пенселе устроился под дубом с книгой на коленях. Воздух был тёплым. В зелёной листве дрожали солнечные пятна. Он скоро задремал, книга выскользнула из рук.

Звонкий смех разбудил его. Он открыл глаза. В нескольких шагах сидели и оживлённо разговаривали две вчерашние дамы.

Альбер Пенселе приветствовал их снятием шапочки. Они кивнули ему. Неожиданно более молодая заговорила:

— Вы — новый испытатель?

— Да, мадам.

— Мадемуазель.

— Простите…

— А что в вас сегодня?

— Что во мне?

— Ну, какой у вас характер?

— Властный, с оттенком горделивости и едва заметным мистицизмом.

— Какая прелесть! А у меня нежность с оттенком невинности и зёрнышком поэтичности.

— Тоже недурно. На сколько дней?

— Ещё пять.

— А у меня полных девять.

— Вам везёт.

— Почему вы так говорите?

— Ах, меняться неприятно.

— Откажитесь!

— Слышите, мамочка, какая решительность! Это замечательно!

— Мадам — ваша матушка?

Она засмеялась:

— Нет, мы зовём её мамочкой, потому что она здесь дольше всех. Она даёт нам советы, наставляет…

Альбер Пенселе придвинулся ближе к дамам, и разговор продолжался так весело и непринуждённо, что они даже забыли об обеде. Номер 14 рассказал о своих несчастьях и узнал, что молодую женщину зовут Иоландой Венсан, что родители её умерли и что Фостен Вантр спас её, когда она собиралась броситься в Сену. У неё был приятный овал лица, бледные щёки и большие сине-зелёные глаза, взгляд которых, казалось, освежал.

— Я хотела утопиться. Мне было страшно. И вдруг меня схватили за руку.

— Какое счастье!

— Вы очень любезны.

— Нет, я просто эгоистичен.

Мимо них прошли двое испытателей в таких же тёмных халатах, как и у Альбера Пенселе.

— Номер 7 сегодня «замкнутый», — сказала Иоланда. — А 12 сегодня последний день «раздражительный, но в глубине души добрый».

— Да, жизнь здесь невесёлая, — отметил Альбер Пенселе.

— Не думайте так, — возразила «мамочка». — У нас небольшой, но очень дружный кружок… И если вы останетесь надолго…

— Я останусь надолго, — объявил Альбер Пенселе.

И посмотрел на Иоланду с видом монгольского завоевателя, отчего та потупилась.

В течение дня Отто Дюпон вызвал все чётные номера для демонстрации моделей. В большом зале с нарядными диванчиками устроили сцену, рампу, поставили микрофон. В полумраке зала сидели клиенты, Фостен Вантр со сцены зачитывал характеристики, потом зрители задавали представленному номеру вопросы. Политик, который заказал темперамент Альбера Пенселе, оказался невысоким розовым толстячком с рыжеватым пухом и хитрыми слоновьими глазками. Он был восхищён результатом.

— Вы уверены, что на меня это окажет такое же действие? — спросил он профессора.

— Абсолютно уверен. Мы только должны будем принять во внимание вашу комплекцию, результат будет аналогичным.

— Отлично! Отлично! А скажите-ка мне, номер 14, вы никогда не сомневаетесь в правильности собственного мнения?

— Никогда! — отвечал Альбер Пенселе.

— А если партийная дисциплина не позволяет до конца выразить ваши взгляды?

— Я всё равно их выскажу!..

— Ой-ой-ой! Но это опасно!

— Я сменю партийную принадлежность… или создам себе новую партию.

— Хорошо. А если вы узнаете, что ваша дама вам не верна?.. Речь идёт всего лишь о предположении, вы понимаете?

— Я выставлю её вон.

— Ну что же. Видите ли, последнее надо немного ослабить, — вздохнул толстячок, поворачиваясь к Отто Дюпону.

— Как пожелаете. Но имейте в виду, что вы в любой момент сможете обратиться к нам за дополнительными поправками.

Альбер Пенселе сошёл со сцены под одобрительный гул. Какая-то дама даже крикнула ему из глубины зала:

— Браво!

За кулисами его, не без колкости, поздравили.

— Вы понравились.

— Вы напрасно так стараетесь.

— Ещё бы, характер очень выигрышный. Интересно, как бы вы справились с другим.

Альберу Пенселе стало противно от всей этой профессиональной зависти, от жалкого кривлянья и он ушёл в сад. Иоланда Венсен ждала его на прежнем месте. На этот раз она была одна.

— Вот и вы! Как хорошо! — обрадовался он. — Мне необходимо отвлечься от этой глупой комедии. Люди мелочны и недоброжелательны,

— Значит, у вас всё прошло успешно?

— Да, я так полагаю.

Она сложила ладони, и взгляд её осветился подкупающей преданностью:

— Я горжусь вами. Расскажите о ваших впечатлениях.

Он сел рядом с ней и во время всего разговора но сводил с неё глаз. Она была трогательно хороша и так хрупка, что невольно хотелось защитить её, к тому же Альбер Пенселе испытывал непреодолимое желание кому-нибудь покровительствовать. Рядом с этой безаащитной девушкой он чувствовал себя сильнее, мужественнее, ощущал приятную ответственность. Хозяином положения был он. Он положил руку на колено Иоланды. Она вздрогнула и низко опустила голову.

Следующие дни Альбер Пенселе с увлечением боролся с мыслями о любви. И вовсе не потому, что влюблённым быть неприятно. Просто он полагал разумным не принимать всерьёз свои чувства, чтобы трезвее оценивать их. Очень скоро он понял, что при одном виде Иоланды самые тяжкие его сомнения рассеиваются. Он думал о ней, мечтал о ней, рисовал в своём воображении сцены страсти, утомлявшие его больше, чем настоящие ласки.

Воскресным вечером, за несколько минут до отбоя, он поцеловал её. Она не сопротивлялась, только тихонько, как зверёк, застонала. В сумерках он едва различал её лицо. Он нашёл её полураскрытые губы по лёгкому запаху ананаса. Он был опьянён счастьем.

На следующий день он встретился с Иоландой только в пять часов вечера. Она чётко и решительно шагала по аллейке, которую они избрали для свиданий. Он подошёл к ней и взял её руки в свои. Но она резко высвободилась и расхохоталась.