Фриц Лейбер - Ведьма

— Я не знал даже фамилии Джо Вахтера, — ответил Гаспар. — И вообще не понимаю, как кому-то удавалось удержаться на работе из поколения в поколение. Это при массовой-то безработице!

Кругом стоял непроглядный мрак, ярко светились лишь окна немногих зданий, имевших, подобно «Мудрости Веков», автономное электропитание. Быть может, власти считали, что публика скорее забудет о разрушении словомельниц, если Читательская улица будет погружена в темноту и вопрос об ответственности за содеянное решится сам собой.

— Как вы думаете, — спросил Гаспар, — мудрецы действительно откажутся от предложения Флэксмена?

— Они всегда начинают с того, что говорят «нет», — сухо ответила девушка. — Затем они начинают спорить между собой, обсуждать и… Но ведь я уже сказала, что по горло сыта «Мудростью Веков», мистер Нюи.

— Зовите меня просто Гаспар, — предложил писатель. — Кстати, как вас зовут?

Девушка не удостоила его ответом, и он продолжал со вздохом:

— Ну что ж, буду звать вас няней или попросту нянюшкой.

Вдали показался автокэб с красными и синими ходовыми огнями и желтым фонарем на крыше, похожий на огромного тропического жука. Гаспар свистнул, и такси свернуло к тротуару. Верхняя часть корпуса откинулась, они сели в машину, и кузов захлопнулся. Гаспар назвал адрес ресторана, и автокэб покатил вперед, ведомый магнитной полосой, скрытой под асфальтом.

— Разве мы едем не в «Слово»? — спросила девушка. — Я думала, что все писатели ужинают в «Слове».

Гаспар кивнул.

— Но меня считают снобом, и лучше пока держаться от них подальше. А вы знаете, — продолжал он после короткого молчания, — между моей и вашей специальностями — большое сходство. Я ухаживаю, то есть ухаживал, за колоссом, создававшим такую гладкую и завораживающую прозу, какой не в состоянии создать ни один человек. И все-таки я обходился с моей словомельницей как с самой обычной машиной, точно с этим автокэбом, например. Вы ухаживаете за тридцатью консервированными гениями и обходитесь с ними как с малышами. У нас очень много общего, нянюшка!

— Не подлизывайтесь! — оборвала его девушка. — Я что-то не слышала, что писатели и механики — это одно и то же.

— Нет, конечно, — признался Гаспар. — Но я-то был больше механиком, чем писателем. Я восторгался словомельницами. Я любил эти машины и зачитывался продукцией, которую они вырабатывали!

— Боюсь, я не разделяю ваших восторгов, — заметила девушка, — я не читаю словопомола. Я читаю только старинные книги, которые рекомендуют мне мои подопечные.

— И вам это удается?! — ахнул Гаспар.

— Более или менее. Должна же я хоть на десять световых лет приблизиться к этим головастикам.

— Да, но какое удовольствие вы получаете от этого?

— Что такое удовольствие? — Девушка вдруг топнула ногой: — Как медленно ползет этот кэб!

— Он ведь работает от аккумулятора, — напомнил ей Гаспар. — Видите впереди огни? Через квартал мы снова включимся в электросеть. Жаль, что нельзя использовать в такси принцип антигравитации, — тогда мы могли бы лететь в любом направлении.

— А почему нельзя? — спросила девушка так, словно именно Гаспар был виноват в этом.

— Все дело в размерах, — пояснил он. — Зейн Горт на днях растолковал мне, в чем загвоздка. Радиус действия антигравитационных полей очень невелик. Они способны поднимать чемоданы, но не автокэбы. Вот если бы мы были размером с мышей или хотя бы с кошек…

— Перевозка кошек на такси меня не трогает. Разве Зейн Горт инженер?

— Нет. Но романы, которые он пишет для роботов, напичканы техникой. У него, как и у большинства новейших роботов, масса увлечений, которые становятся практически второй профессией. Информационные катушки Зейна крутятся сутки напролет.

— Вам, кажется, нравятся роботы?

— А вам нет? — резко спросил Гаспар.

Девушка пожала плечами.

— Они не хуже и не лучше большинства людей. А вот вы, Гаспар, похожи на робота! Такой же холодный и рациональный.

— Но ведь роботы совсем не такие! Посмотрите на Зейна…

Автокэб остановился у ярко освещенного подъезда. Из двери появилось щупальце, весело извивающееся, будто змея, которую обучили танцевать «шимми». Оно откинуло дверцу и легонько хлопнуло Гаспара по плечу. На его конце возникла пара пухленьких губок, которые вдруг раскрылись, как розовый бутон, и любезно пролепетали:

— Разрешите пригласить вашу даму и вас в межпланетный ресторан Энгстранда «Космическая кухня».

Ресторан Энгстранда был совсем не таким пустым и холодным, как космическое пространство, и в его меню не значились блюда из экзотических ящериц. И все-таки еда была весьма своеобразной. Однако напитки оказались достаточно традиционными, и вскоре няня Бишоп уже рассказывала о том, что еще совсем маленькой она заинтересовалась серебряными мудрецами. Ее тетя работала няней в «Мудрости Веков» и однажды взяла ее с собой. В свою очередь, Гаспар рассказал о том, что еще мальчиком хотел стать писателем, потому что был увлечен словопомолом, тогда как большинство его коллег попадали в писатели, проработав несколько лет на телевидении, в стерео, манекенщиками или агентами по рекламе. Он принялся объяснять утонченность словопомола, особенно произведенного на некоторых словомельницах, и, увлекшись, повысил голос, чем воспользовался худой старик за соседним столиком, лицо которого постоянно дергалось.

— Вы совершенно правы, молодой человек! — крикнул старик. — Важна словомельница, а не писатель. Я не пропускаю ни одной книги, смолотой на первом агрегате издательства Скрибнера, чье бы имя ни стояло на обложке. Эта машина придает своей продукции особую сочность. Иногда приходится потрудиться, чтобы найти книгу с маркой АС-1, но усилия стоят того. Только после чтения книг с маркой АС-1 у меня в голове возникает такой восхитительный и полный вакуум, ощущение теплого непроницаемого безмыслия.

— Я не уверена в этом, милый, — вмешалась пышная дама, сидевшая рядом со стариком. — Мне всегда казалось, что в книгах Элоизы Ибсен есть свой вкус, независимо от того, на какой словомельнице они смолоты.

— Ерунда! — насмешливо воскликнул старик. — Все ее эрототомики смалываются по одной и той же программе, однако в каждом из них заметно влияние данной словомельницы, и, стоит ли на обложке имя Ибсен или любого другого писателя, вкус книг не меняется ни на йоту. Писатели! — Лицо старика потемнело, и морщины стали более резкими. — После того, что они натворили сегодня утром, их всех следует расстрелять! Вы слышали, что эти подонки сделали с АС-1? Азотная кислота! Да им самим следовало бы вставить в рот воронки и вылить…