Клиффорд Саймак - Почти как люди

— Значит, ты признаешь, что солгал, Брэд? — переспросил преподобный Сайлас Мидлтон.

— Ну, понятно. Эта горилла приперла меня к стене и…

— Если раз соврал, так и еще соврешь! — визгливо крикнул Том Престон, — Как же тебе верить? Мало ли чего ты нарасскажешь!

— Не хочешь — не верь, — сказал я, — Мне плевать.

Все опять уселись и молча смотрели на меня. Конечно, это было ребячество, но уж очень они меня допекли.

— Я предложил бы начать сначала, — заговорил отец Фленеген, — Давайте все сделаем героическое усилие и постараемся вести себя пристойно.

— Да, я тоже попрошу, — угрюмо сказал Хигги. — Сидите и помалкивайте.

Я обвел взглядом комнату — никто не произнес ни слова. Джералд Шервуд серьезно кивнул мне. Я перевел дух.

— Пожалуй, мне надо начать еще раньше, — сказал я, — С того дня, когда Том Престон прислал Эда Адлера снять у меня телефон.

— Ты задолжал за три месяца! — взвизгнул Престон, — Ты даже не позаботился…

— Том! — одернул адвокат Николе.

Том надулся и замолчал.

И я стал рассказывать все подряд: про Шкалика Гранта, про телефон без диска, оказавшийся у меня в конторе, про работу, о которой говорил мне Элф Питерсон, про то, как я ездил к Шкалику домой. Умолчал только о Джералде Шервуде и о том, что он-то и выпускает эти телефоны. Почему-то я чувствовал, что говорить об этом я не вправе.

— Есть вопросы? — сказал я затем.

— Вопросов очень много, — отозвался адвокат Николе. — Но вы уж расскажите все до самого конца, а потом будут вопросы. Никто не возражает?

— Я не против, — проворчал Хигги Моррис.

— А я против! — вскинулся Престон. — Джералд упоминал, что Нэнси разговаривала с Брэдом. А как это ей удалось, спрашивается? Тоже, конечно, по такому телефончику?

— Да, — сказал Шервуд. — У меня много лет стоит такой телефон.

— Вы мне про это не говорили, Джералд, — сказал Хигги.

— К слову не пришлось, — коротко ответил Шервуд.

— Видно, тут еще много всякого творилось, а мы и не подозревали, черт подери, — сказал Престон.

— Безусловно, вы правы, — промолвил отец Фленеген. — Но, мне кажется, этот молодой человек только еще начал свою повесть.

И я продолжал. Старался рассказать всю правду, припомнить все подробности.

Наконец я договорил. Минуту-другую никто не двигался, быть может, все они были поражены, ошеломлены, быть может, поверили не каждому слову, но чему-то все-таки поверили.

Отец Фленеген неловко пошевелился на стуле.

— Молодой человек, — промолвил он, — а вы вполне уверены, что это была не галлюцинация?

— Я принес оттуда машину времени, вот она. Сами видите.

— Да, нельзя не признать, что происходит много странного, — раздумчиво сказал Николе. — В конце концов, то, что рассказал нам Брэд, не более удивительно, чем барьер вокруг Мил— вилла.

— Временем никто управлять не может! — закричал Престон, — Время — ведь это же… ведь оно…

— Вот то-то! — сказал Шервуд, — Никто не знает, что это за штука — время. И еще много есть в мире всякого, о чем мы ничего не знаем. Взять, например, тяготение. Ни один человек на свете не может объяснить, что это такое.

— Не верю ни одному слову, — отрезал Хайрам, — Просто Брэд где-то прятался…

— Мы прочесали весь город, — возразил Джо Эванс. — Негде ему было спрятаться.

— В сущности, какое это имеет значение — верим мы Брэду или не верим, — заметил отец Фленеген, — Поверят ли ему те, кто едет к нам из Вашингтона, — вот что важно.

Хигги выпрямился на стуле.

— Вы говорили, к нам едет Гиббс? — переспросил он Шервуда. — И еще кого-то везет?

— Да, с ним кто-то из Госдепартамента.

— А что он сказал, Гиббс?

— Что выезжает немедленно. Что разговор с Брэдом будет только предварительный. А потом он вернется в Вашингтон и обо всем доложит. Он сказал: может быть, тут вопрос не только государственного значения. Может быть, это придется решать в международном масштабе. Пожалуй, Вашингтон должен будет посовещаться с правительствами других стран. Он стал спрашивать у меня подробности. А я только и мог сказать, что у нас в Милвилле один человек хочет сообщить чрезвычайно важные сведения.

— Эти приезжие, наверно, будут ждать нас по ту сторону барьера. Скорей всего, на шоссе, с восточной стороны.

— Да, наверно, — согласился Шервуд, — Мы точно не условились. Сразу по приезде он мне позвонит откуда-нибудь из — за барьера.

— По правде сказать, — Хигги доверительно понизил голос, — если только не стрясется никакой беды, можно считать, что нам крупно повезло. Шутка ли, прославились всем на зависть, ни у одного города сроду не было такой рекламы! Да теперь лет десять от туристов отбою не будет, всякому захочется на нас поглядеть, похвастать, что побывал в Милвилле!

— Если все, что говорит Брэд, верно, то можно ожидать последствий куда более серьезных, чем наплыв туристов, — заметил отец Фленеген.

— Да, конечно, — подхватил Сайлас Мидлтон. — Ведь это значит, что мы встретились с иным разумом. Как мы справимся, будем ли на высоте — может быть, это вопрос жизни и смерти. Я хочу сказать, не только для нас, милвиллцев. От этого может зависеть жизнь или смерть всего человечества.

— Да вы что? — заверещал Престон. — Неужели, по-вашему, какая-то трава, какие-то несчастные цветы…

— Болван, — оборвал Шервуд. — Пора бы понять, что это не просто цветы.

— Вот именно, — поддержал Джо Эванс. — Не просто цветы, а совсем иная форма жизни. Не животной, а растительной жизни: мыслящие растения.

— И вдобавок они накопили кучу знаний, переняли их в разных других мирах, — прибавил я. — Они знают много такого, о чем мы никогда и не задумывались.

— Не понимаю, чего нам бояться, — упрямо гнул свое Хигги. — Неужто мы не справимся с какой-то сорной травой? Опрыскать их чем-нибудь поядовитее, только и всего…

— Если мы вздумаем их уничтожить, это будет не так легко, как ты воображаешь, — сказал я. — Но еще вопрос, надо ли их уничтожать.

— А что ж, по-твоему, пускай приходят и забирают нашу Землю?

— Не забирают. Пускай приходят и живут с нами в дружбе, будем друг другу помогать.

— А барьер? — заорал Хайрам. — Про барьер забыли?

— Никто ничего не забыл, — сказал Николе. — Барьер — только часть нашей задачи. Нужно решить задачу в целом, а заодно и с барьером уладится.

— Тьфу, пропасть, послушать всех вас, так подумаешь, вы и впрямь поверили этой ерунде, — простонал Том Престон.

— Может быть, мы и не всему поверили, — возразил Сайлас Мидлтон, — но то, что рассказал Брэд, придется принять за рабочую гипотезу. Я не говорю, что каждое его слово непогрешимая истина. Возможно, он чего-то не понял, ошибся, что-то перепутал. Но пока это единственные сведения, на которые мы можем опереться.