Марина Казанцева - Рушара

Удивлённая Маргиана заглянула за борт и увидела лицо в воде, а вокруг него — распластавшиеся седые волосы. Её поразили глаза незнакомки — какие-то прозрачные, похожие на аквамарин, радужка от белка почти не отличалась, и оттого зрачки смотрелись в этих переливчатых глазах очень странно. Под этим первым впечатлением Маргиана замешкалась и не сообразила, что женщине, возможно, требуется помощь. Но, откуда ей известно имя Маргианы?!

Пока она так раздумывала, незнакомка приподнялась из воды по пояс — на ней оказалось довольно нарядное платье. Тонкая блестящая материя прилипла к телу женщины и отчётливо обрисовала её фигуру — сложение у неизвестной оказалось великолепным. Но, далее произошло нечто, уже совершенно поразившее Маргиану — женщина продолжала медленно подниматься из воды и остановилась лишь тогда, когда край длинного платья повис над водой. Затем легко поднялась ещё выше и боком уселась на борт судна, свесив ноги за борт и неотрывно глядя ей в глаза. Было что-то странное в её посадке — что-то скрывалось под блестящей материей платья.

— Ты не узнаешь меня? — спросила женщина со странной горечью.

Растерянная Маргиана не могла представить, кто бы это мог быть, и лишь смотрела большими глазами на это морское чудо.

— Я так страшна? — женщина шептала это с такой болью. — Скажи мне правду: я чудовище?

Маргиана медленно покачала головой, не понимая, с чего бы это такой красивой незнакомке задавать такой вопрос. Женщина из океана действительно была красива — странной, нечеловеческой красотой. Даже жутковатые глаза её были необычайно притягательны, и шевелящиеся сами по себе мокрые волосы, похожие на серебряные нити. Но, гладкая кожа чуть зеленоватого оттенка, бледные губы и нереальные глаза делали её совершенно неземным существом.

Невольно вырвался вопрос:

— Кто ты?

В уме зарождалась такая дикая догадка, что было невозможно поверить.

— Нэнси?..

— Я Нимуё. — ответила морская нимфа, — Нэнси больше нет. Джиневры нет. Наяны тоже нет. Все умерли, Маргарет, все умерли.

И добавила с ожесточением:

— Рыбья кровь! Нимуё не человек.

Она резко отбросила блестящую материю подола, и открылась серебряная кожа великолепного, гибкого, изящного акульего хвоста. Это русалка!

— Так ты не умерла, Наяна?! — Маргиана так обрадовалась, что бросилась к русалке. — Но, разве ты не сгорела над Урсаммой?!

— Сгорела. — жёстко ответила та. — В том-то всё и дело. Почти дотла.

Они сидели и молчали. Вернее, сидела одна Маргиана, а Нимуё, уж коли ей так угодно называться, полулежала на палубе.

— Теперь он там. А я тут. — проговорила уже спокойнее Наяна-Нимуё, — И не знаю, что делать. Что это за тряпка на тебе?

— Модель из гардеробчика Алисии. Эксклюзивная работа. А на тебе что?

— Из той же коллекции. Платье для полетов на лодке Рушера. Ты замуж, вроде, собралась, Маргарет? Совет да любовь.

— Зря шутишь. Не тебе одной так плохо. Ааренс тоже умер.

Молчание стало гнетущим. Наконец, Наяна сумела выдавить:

— Как именно всё было?

Маргиана рассказывала, скупо извлекая из себя слова, словно переживала пытку. Наяна молча слушала, глядя куда-то в океан прозрачными аквамариновыми глазами. Когда Маргиана умолкла, она сказала:

— Мне нужно в воду. Жабры сохнут.

И соскользнула с кормы без брызг и звука.

— Ты ведь куда-то летела? — спросила она из воды.

— Сама не знаю, куда. — ответила Маргиана. — Там, во дворце, происходят чудные дела. У Рушера проблем выше головы.

И рассказала про Вилли и про Джеда. Про их власть над дворцом Рушера. Про то, как Красавчик переметнулся на сторону врагов тирана. Про Фарида с его урзоями. Только не рассказала про своих клонов. И про опереточного Боба Мелковича. Это было сверх того, что могла выдержать подруга. И сверх того, что могла перенести и Маргиана. Мысль о двух колоннах преследовала её. Ей всё казалось, что Вилли и Моррис ошиблись, и в колонне заключен не клон, а она сама. Страшно было видеть себя с пронзенным сердцем.

— А твоя Сила при тебе? — спросила она Наяну. — Ты не могла бы оживить Ааренса?

— Я думаю об этом. — призналась Наяна, снова взбираясь на борт. — Но, как преодолеть вещество колонны? Если не ошибаюсь, только Ааренс умеет распылять твердую материю.

Они услышали шаги по палубе. Наяна напряженно посмотрела на Маргиану и не тронулась с места.

Аргентор медленно подходил, рассматривая обеих девушек, словно боялся их спугнуть. Он не побледнел. И не осунулся. Только словно ушел в себя.

— Здравствуй, Маргиана. — сдержанно произнес он. — Нимуё, это действительно ты? А я думал, мне привиделось. Ты, в самом деле, на Рушаре. Зачем?

— Затем же, зачем и всегда. — холодно ответила Нимуё, — Исцелять Героев. Только не говори мне ничего о Джиневре. И о Ланселоте, кстати, тоже. Пора проснуться, рыцарь. Идет война.

— Не обращай внимания. — посоветовала Маргиана Аргентору, — У каждого свои упрёки Рушеру.

— Можно я присяду с вами? — осторожно спросил он.

— Есть новости. — поделилась с ним Маргиана. — И не все хорошие.

— Ты обещала, — проронила Нимуё и соскользнула в воду.

— Что с ней? — Аргентор не мог привыкнуть к тому, что с Нимуё можно говорить, как с человеком. Его память облекала её в нечеловеческий облик могущественной волшебницы, с которой рядом смертный не мог дышать.

— Нимуё русалка, — сообщила ему Маргиана.

— Я знаю. — проронил недогадливый Ланселот. — А что ей надо? Вы с ней даже говорили.

— Всё просто: Джиневра умерла. Нет, нет, не сердись. Наяна тоже умерла. Ааренс умер.

И, увидев его расширившиеся глаза, пожалела о своей резкости. За это она и была наказана немедленно: пришлось второй раз рассказывать о гибели Ааренса, о его ужасной кончине. Её утомило это занятие, и она умолкла.

— Вот затем я здесь! — объявила вынырнувшая фея. — Поехали, Маргарет, расшибем в пыль эту чёртову колонну. Прошвырнемся по отелю! Померяем платьишки из твоего гардеробчика! Завалимся на кухню, понюхаем урзоев! Закатим вечеринку! Вперёд, на Рорсеваан!

Нимуё взлетела, сверкнув плавником, и круто пошла вверх.

— Что это с ней? — ошеломленно спросил Аргентор. Не думал он, что фея может так себя вести.

— Рыбья кровь, Боб. Просто рыбья кровь! — воскликнула Маргиана. — Такой диагноз!

И тоже взмыла с места, оставив его далеко внизу осмысливать события.

— Фарид! — в который раз крикнул Рушер и со злостью добавил: — Бросить бы кретина в переплавку!

Он направился на кухню сам.

— Что это? — удивился Владыка минутой позже. — Где же кухня?!