Р. Артемьев - Вторжение

— Почему? У Мийо ведь шестой уровень, а у тебя только пятый.

— Нет. Я недавно перешел на шестой, просто не говорил об этом.

— О, — Ольга переварила сообщение — поздравляю. Но все равно, у тебя не было времени освоиться.

Видимо, придется объяснить. Вообще-то странно, что она не понимает простых вещей, с ее опытом они должны быть очевидны.

— Преимущество Мийо в скорости компенсировались моими способностями как целителя. Его способность создавать высокоуровневые знаки в данном случае роли не играла, по правилам их нельзя было использовать. Еще на его стороне была высокая скорость создания знака, однако, будучи ментатом, я всегда успевал реагировать на атаку. Кроме того, перед началом поединка я раздвоил сознание и всегда мог подстраховаться. А других преимуществ надо мной у Мийо не было.

— Что значит «раздвоил сознание»? — незнакомый термин заинтересовал всех.

— Сильный ментат способен искусственно разделять свою сущность на две самостоятельные личности. Неравнозначные, мастер и слуга. Мастер выполняет поставленную задачу, слуге поручается какая-нибудь не слишком сложная процедура. После того, как надобность в подобном разделении отпадает, мастер поглощает слугу и прежняя личность возникает в полном объеме. Считайте, что это своеобразная контролируемая шизофрения. Метод довольно сложный в исполнении, зато очень полезный. Например, когда идет схватка между ментатами, слугу можно выставить в качестве приманки, вообще много чего можно придумать.

В моем случае в задачу мастера входило ведение боя, в то время как слуга страховал его от ошибок и готовил контратаку. Практически, я мог создавать два знака одновременно, просто не хотел изнашивать оболочку.

Белоснежка, почему Монах согласился судить бой?

— Раньше мне казалось, он беспокоился о тебе. Теперь не знаю, что и сказать.

— Он действительно беспокоился обо мне. Что я убью Мийо и у меня будут неприятности. У меня ведь намного больше опыта, знаешь ли. Я в политику не лезу.

Конечно, у Мийо были шансы победить. У бойца с его способностями, опытом, шансов не может не быть. Просто он переоценил свои силы и недооценил мои. Вступая в бой — диктуй условия боя. На самом деле, Белоснежка, даже если бы у меня не было всех тех преимуществ, о которых я только что сказал, я все равно бы победил. Понимаешь, он меня боялся. Я чувствовал его страх. Когда я гляжу на Паладина, Монаха, того же Злобного, мне не хочется с ними драться, потому что уверенности в победе нет. А с Мийо такая уверенность была. Думаю, он злился на меня еще и потому, что хотел доказать себе, что сильнее, побороть свой страх.

— Аскет, ты мне вот что скажи — подал голос Злобный — ты с самого начала все так и планировал? Я имею в виду, французиково ранение.

— Нет. Лишаться сильного бойца накануне серьезного штурма нерационально. Я действительно хотел его побить, но не рассчитал силу удара, у Мийо слишком необычная оболочка. Если же ты имеешь в виду, что я планировал убийство — тоже нет, слишком много вредных последствий. Хотя желание было.

Разговор с Сергачевым прошел, как и ожидалось: он немного поорал, немного постонал. Передал привет от Призрака и Студента. Поединок служил пищей для пересудов несколько дней, потом забылся. Началось наступление.

Последние ярусы дались тяжелой кровью. К концу этого этапа из пятидесяти человек, которых я привел в Амазонское Пекло, погибло четырнадцать, у остальных отрядов счет мясника был не меньшим. Чужаки не появлялись меньше чем втроем, только в стаях, схватки с ними редко оканчивались без потерь. Тем не менее, мы продвигались вниз, и к концу недели блокировали королевскую камеру.

— Скоро этот ад закончится — вслух мечтал Мальцев. — Кто бы знал, как мне надоело бегать по подземельям. Возьму отпуск, целый месяц, семью прихвачу, махну в Крым.

— Не каркай, — одернул его Пак — сглазишь.

— Не сглажу. Я заметил, что если я говорю, что все будет хорошо, так и становится. Даже если я сам в это не верю. Аскет, а ты что скажешь?

— Ничего.

В сглаз я не верил, потому что сам умел его насылать и снимать, учился вместе с Покойником. Если Дракон считает, что слова ему не повредят, пусть говорит что хочет. Куда больше отвлеченных рассуждений о «влиянии вербальной составляющей на формирование будущего» (название диссертации одного исследователя способностей оракулов) меня волновал Хозяин, чей пристальный взгляд встречал меня в Гнезде. Если на верхних уровнях я еще мог прятаться от него, прикрываясь щитами, то возле камеры он засекал меня почти сразу. Я опасался, что он сумеет захватить контроль над моим телом, влезет в мысли, но никаких попыток влияния с его стороны не было. Простое наблюдение, не более.

Злобный постоянно крутился поблизости. Он ничего не говорил, однако ни разу не выпустил меня из своего поля зрения. Мое обычное поведение не давало ему повода для беспокойства, тем не менее, без опеки я не оставался. Злобный правильно поступал, взбесившийся архангел — это страшно.

В связи с этим, я старался побольше времени проводить подальше от нижних ярусов. Правда, удавалось плохо, потому что Коробок уломал меня пропустить команду исследователей под тем предлогом, что Гнездо полностью чисто. Тут он был не прав, твари, особенно на нижних ярусах, продолжали появляться. Видимо, некоторые провалы вели прямо в королевскую камеру. Пойманные чужаки принадлежали к новой породе — низкоуровневые, прекрасно маскирующиеся, обладающие высоким интеллектом. Заметили их совершенно случайно, и то благодаря Папе Джиму. Тем не менее, все действительно шло к тому, что Гнезду осталось стоять недолго, а опасность для исследователей была невелика.

Так что четыре научника, принадлежащие к разным отделам Коробкова ведомства, сейчас ползали по ярусам с десятого по пятнадцатый, собирая всякую дрянь, и вымаливали разрешение спуститься ниже. Учитывая, что их охрана и так отнимала силы половины моих бойцов, не знаю, на что они надеялись. Сегодня был последний день, когда я пустил исследователей в Гнездо. Штурм камеры был намечен через два дня, бойцам надо было отдохнуть, отоспаться.

А пока что наша группа сопровождала одного из научников по четырнадцатому ярусу, вслух мечтая о том времени, когда операция закончится, и попутно помогая ему в сборе материалов. Туши мертвых чужаков разлагались быстро, если из них сразу не вынуть ценные артефакты или ингредиенты, те исчезали вместе с остальным телом. Идеальным считалось время не позднее пары часов после гибели существа, но такая удача у исследователей случалась редко. Как правило, артефакты приносили бойцы, если у них была тяга к знаниям и склонность к авантюрам. Или жажда денег, за артефакты платили неплохие премии.