Артур Кларк - Солнечная буря

Маленькая компания распалась.

Шиобэн подошла к Бисезе.

— Значит, Майра выросла.

— О да.

— Знаешь, мне почти жалко этого мальчика — хотя я не думаю, что новое поколение нуждается в каком-то сочувствии с нашей стороны.

Она пристально посмотрела на Юджина и Майру — высоких, красивых, уверенных.

— Бад прав. Мы провели их через солнечную бурю. Но теперь все иначе.

— Но они такие жесткие, Шиобэн, — покачала головой Бисеза. — По крайней мере, Майра. Для нее прошлое — время, отсеченной солнечной бурей, представляло собой всего лишь одно предательство за другим. Отец, которого она ни разу в жизни не видела. Мать, которая бросала ее дома, а потом однажды вернулась совсем чокнутая. А потом вокруг нее взорвался весь мир. Ну… и она отвернулась от всего этого. Ее не интересует прошлое, потому что оно ее то и дело подводило. А вот будущее она может высечь сама. Ты видишь в ней уверенность. А я — крепость алмаза.

— Но так все и должно быть, — негромко проговорила Шиобэн. — Это — новое будущее, новые проблемы, новая ответственность. Им, молодым, придется брать на себя эту ответственность. А мы отойдем в сторонку.

— И будем за них переживать, — с грустью кивнула Бисеза.

— О да. Уж это точно. Переживать за них мы будем всегда.

— Не смогу смириться с мыслью, что потеряю ее, — вырвалось у Бисезы.

Шиобэн взяла ее за руку.

— Ты ее не потеряешь. Как бы далеко она ни странствовала. Я вас обеих слишком хорошо знаю. Некоторые вещи поважнее будущего, Бисеза.

Фалес тихонько проговорил на ухо Бисезе:

— Похоже, сейчас начнется церемония.

Шиобэн вздохнула.

— Да знаем, знаем. Скажи, а ты скучаешь по Аристотелю?

Все-таки Фалес очень надоедает этой своей треклятой привычкой напоминать о том, что все и так знают.

— Но надо радоваться и тому, что он у нас есть, — сказала Бисеза.

Шиобэн взяла ее под руку.

— Пойдем. Полюбуемся на представление.

50

Лифт

Бисеза и Шиобэн прошли под навесом к середине платформы. Детишки выбежали вперед. Наконец их отвлекло кое-что поинтереснее друг друга.

Центром внимания служил предмет, похожий на приземистую пирамиду, высотой около двадцати метров. Его поверхность была покрыта мраморными плитками, блестевшими на солнце. Эта непритязательная конструкция должна была стать «якорной стоянкой» космического лифта — троса, изготовленного из наноинженерного углерода и протянутого от Земли к геосинхронной орбите на высоту тридцать тысяч километров.

— Ты только полюбуйся!

Шиобэн указала вверх. В ясном голубом небе кружили самолеты и вертолеты.

— А вот я бы не хотела порхать рядышком, когда в атмосферу вкручены тысячи километров толстенного троса…

Премьер-министр Австралии немного тяжеловато поднялась по лестнице на подиум к самому основанию приплюснутой пирамиды. Она держала в руках отрезок троса, который продолжали осторожно опускать в атмосферу Земли. На самом деле это была широкая лента — шириной около метра, но при этом толщиной примерно в один микрон. Премьер начала свою речь.

— Многие люди выразили удивление по поводу того, что именно Австралия была выбрана консорциумом «Скай-лифт» как место расположения якоря первого на планете космического лифта. Во-первых, существует распространенное поверие о том, что якорь для такого подъемника непременно нужно размещать на экваторе. Что ж, чем ближе к экватору, тем лучше, но совсем не обязательно ставить якорь прямо на нем; тридцать два градуса южнее — это достаточно близко. Во многом это — идеальная точка. Здесь, в океане, очень низка вероятность удара молнии или других нежелательных климатических явлений. Австралия — одно из самых стабильных мест на Земле, как в геологическом, так и в политическом отношении. И мы с вами находимся совсем недалеко от прекрасного города Перт, с нетерпением ожидающего возможности исполнить свою роль главного колеса в новой транспортной системе Земли…

И так далее, и тому подобное.

«Так всегда с космическими проектами, — однажды объяснил Бисезе Бад, — смесь дерьма собачьего и чуда».

Внизу — вечные междоусобные войны и популистская политика. Но сегодня из космоса действительно должен был спуститься трос и повиснуть над головами этой самовлюбленной клики. Сегодня, при свете дня, должно было произойти событие из области инженерии, которое в детские годы Бисезы казалось несбыточной мечтой.

Конечно, лифт был только началом. Планы на будущее просто поражали воображение: теперь космос был открыт для освоения, и можно было добывать полезные ископаемые на астероидах — металлы, минералы и даже воду. На орбите планировалось установить солнечные энергетические станции размером с Манхэттен. Начиналась новая промышленная революция, а с притоком бесплатной энергии возрастали возможности безграничного роста цивилизации. Но тяжелая промышленность, которая в прошлом приносила столько вреда — в особенности такие ее отрасли, как горнодобывающая промышленность и энергетика, — теперь могла быть вынесена за пределы планеты. На этот раз Землю планировалось сохранить ради того, для чего она годилась — как дом для самой сложной экосистемы.

Щит, первый грандиозный проект в области инженерной астронавтики, был уже разобран, но его фрагменты во веки веков с любовью и почитанием будут храниться в музеях Земли. Никто не растерял той уверенности, которую подарил человечеству этот проект.

Но космос — это не только энергетические станции и горные разработки. Солнечная буря открыла людям странные новые миры. По всему Марсу теперь находили пробудившиеся зачатки жизни, дремавшие на протяжении тысячелетий. Обновленная Венера ожидала, когда на нее ступит нога человека. Почти весь толстенный покров облаков с этой планеты сорвало и унесло. Осталась стерильная, медленно остывающая — и пригодная для терраформирования планета. Некоторые ученые утверждали, что со временем Венера может, наконец, стать настоящей сестрой Земли.

А за изменившимися планетами лежали звезды и ожидали еще более глубокие тайны.

Но сейчас, в эти мгновения, на этом перекрестке истории человечества, пирамидальный якорь на конце космического троса напомнил Бисезе о зиккурате, который она когда-то посетила на Мире, в Древнем Вавилоне, оживленном благодаря фантастической технологии Первенцев, умевших управлять временами. Тот зиккурат был прототипом библейской Вавилонской башни — яркого образа дерзости человечества, бросившего вызов богам.

Шиобэн пытливо посмотрела на Бисезу.