Алексей Калугин - Так держать, сталкер! (сборник)
Поляну, где он сликолов ловил, Семен отыскал без труда. Музмеморик лежал во мху. Сдув налетевший с деревьев мелкий мусор, Семен, довольный, сунул в карман любимую коллекцию блюзов и, счастливый, повернул назад.
Однако по возвращении Мясникова ожидал неприятный сюрприз. Посадочного модуля на месте, где оставил его Семен, не оказалось.
Представляете?
Посадочный антиграв это не музмеморик. И просто так потеряться в траве он не может. Даже если трава вокруг очень густая и высокая. Для того чтобы посадочный модуль переместился в другое место, им должен кто-то управлять. У него ведь даже автопилота нет. Но на всей Туэнье, если верить отправившим его сюда знатокам, не было иного разумного существа, кроме самого Мясникова.
Ситуация была неопределенной. Мягко говоря.
В некоторой растерянности Семен прошелся по поляне. Следы посадочных опор были на месте. А значит, можно было окончательно исключить и без того чисто гипотетическую вероятность того, что Семен ошибся местом.
Мясников посмотрел по сторонам. Потом глянул наверх. Никаких следов, указывающих на то, куда мог подеваться антиграв, обнаружить не удалось. Семен отошел к краю поляны, присел на корточки и задумался.
После некоторых, не очень продолжительных раздумий Семен Мясников пришел к выводу, что думать о том, куда мог деться посадочный модуль, все равно что пытаться представить, что было до Большого Взрыва, когда еще вообще ничего не было.
Вот так.
Семен вообще любил подумать о чем-нибудь эдаком… Выходящем за рамки понимания.
Поэтому, чуть погодя, Семен наверняка бы задумался о том: что лежит за гранью бесконечности? Имеет ли шкала времени обратный вектор? Насколько объективным может быть субъективное восприятие реальности? Способен ли воистину всемогущий бог создать камень, который сам не сможет поднять? И, наконец, сколько верблюдов может разместиться на булавочной головке?.. Или еще о чем-то волнующем и животрепещущем. Но его размышления оказались прерваны появлением сликола. Зверек, похожий на теннисный мяч-переросток, выскочил на поляну прямо перед Семеном и растерянно запрыгал на месте, подскакивая порой сантиметров на семьдесят вверх.
Маленькому зверьку, если он не сидит в своей маленькой норке, ни в коем случае нельзя терять бдительность. Сликол, видно, забыл это золотое правило. А может, зверек в самом раннем детстве лишился родителей, и некому было объяснить ему, как нужно себя вести, чтобы не попасть впросак. Или же он не слушал старших и всегда поступал наперекор тому, что они ему говорили. Словом, как бы там ни было, но выплывший на полянку следом за беспечным сликолом бараволг прихлопнул маленького зверька краем своей волочащейся по траве мантии.
Вот оно как в жизни бывает, подумал наблюдавший за этой короткой, аллегорической сценкой Мясников. Прыгаешь, резвишься, думаешь, что весь мир лежит у твоих ног. И вдруг бац! Ничего понять не успел, а тебя уже сожрали.
Бараволг не стал долго задерживаться на месте содеянного злодеяния. Подобрав края мантии, хищник, негромко посапывая, удалился восвояси. Оставив Семена все в том же задумчивом, полумедитативном состоянии.
А, собственно, что еще оставалось Мясникову?
Без посадочного модуля у него не было ни малейшего шанса добраться до зависшего на орбите корабля. Никакой еды у него с собой не было. А отправившие Семена на Туэнью специалисты снабдили его самой полной информацией о представителях местной фауны, забыв указать лишь одно – насколько они съедобны. Хотя, наверное, в этом не было никакого смысла. Местные зверушки одним своим внешним видом могли лишить желания попробовать их на вкус даже умирающего от голода дикаря. Однако без еды здоровый человек может протянуть довольно долго. Месяц или около того. Воды же вокруг было предостаточно. Если выйти на открытую местность и там начать бегать по кругу и размахивать руками, то рано или поздно обязательно попадешь в поле зрения одного из орбитальных спутников. Информация будет отправлена в центр наблюдения, где, вполне возможно, ее не оставят без внимания. Если штатным психологам центра удастся верно истолковать странное поведение Мясникова, на Туэнью будет отправлена спасательная экспедиция. И быть может, спасатели найдут Семена еще подающим слабые признаки жизни. Если, конечно, они поторопятся и не станут пить кофе на каждой пересадочной станции.
Интересно, как долго можно протянуть, питаясь корнями папоротника? Семен где-то читал, что корни земного папоротника весьма питательны и даже неплохи на вкус. Так, может быть, и местный…
Мысль о преимуществах и недостатках папоротниковой диеты оборвалась, как прогнившая зубная нить, когда в нескольких шагах от Мясникова из травы выпрыгнул сликол. Семен не мог поклясться, что это был тот же самый сликол, которого на его глазах вроде бы сожрал бараволг. Но он был уверен, что появился сликол точно в том самом месте, где исчез его предшественник. Семен все это время смотрел перед собой. Сликолы не могли перемещаться иначе, как прыжками. Если бы это был другой сликол, Мясников непременно заметил бы его появление гораздо раньше.
Еще не понимая до конца, что происходит, движимый лишь инстинктом, подсказывающим, как нужно действовать, Мясников сорвал с головы шляпу и, прыгнув вперед, прихлопнул ею сликола. На этот раз он не мог ошибиться – шляпа точно накрыла зверька. Ладонью, прижимавшей тулью шляпы, Семен почувствовал толчок, когда пытавшийся вырваться сликол подпрыгнул в очередной раз.
И все.
Семен надавил ладонью на мягкую тулью шляпы. Сначала осторожно, затем сильнее. Примяв тулью до самой земли, Семен поднял шляпу.
Сликола под ней не оказалось.
Как ни странно, это почти не удивило Мясникова. Видимо, подспудно он ожидал чего-то подобного. Отряхнув шляпу, Семен положил ее на колено, сел поудобнее, посмотрел на часы и приготовился ждать. Торопиться ему было некуда.
В лесу никогда не бывает тихо. В джунглях тем более. Со всех сторон доносятся звуки, похожие на стоны, вздохи, влажные, приглушенные хлопки. Лишенные голосового аппарата, беспозвоночные обитатели Туэньи издают звуки с помощью различных частей своего тела. Вот раздался звук, напоминающий стон корнет-горна, попавшего в руки варвара. Это похожий на сухопутного кальмара гиллепиус дисси гоняет воздух через свернутый трубкой внешний край мантии. Если он сделает это резко, то переместится, скользя по траве, на несколько метров вперед. Но тогда и звук будет другой, более короткий и пронзительный. Сейчас же гиллепиус просто пел. Может быть, искал партнера для спаривания. А может, выражал таким образом свое отношение к окружающему миру. Помимо звуков, издаваемых животными, из джунглей постоянно доносилось громкое потрескивание и поскрипывание, временами переходящее в тяжелый, протяжный охающий звук. Это деревья стонали и кряхтели под тяжестью облепивших их паразитов, теряли обломившиеся ветки, а то и падали, не выдержав непосильной тяжести. Помимо всего прочего, сырые, промокшие насквозь джунгли были наполнены звуками текущей и капающей воды, чавкающей и чмокающей жидкой грязи и влажно шлепающей листвы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});