Александр Громов - Шанс для динозавра

И пусть они когда-то обошлись с ним не менее жестоко! Пустое… Суета сует и всяческая суета. Надо было проглотить обиду. А он сгоряча отнял у них самое ценное: возможность воочию убедиться, что жизнь прожита не зря, что дело сделано…

Лопоухий монашек синел выбритым черепом в почтительном отдалении от старца, но все же не так далеко, чтобы не кинуться к нему, уловив жест. Кан Ораи говорил мало, предпочитая отдавать распоряжение жестами, но уж когда говорил, каждое его слово записывалось, истолковывалось, обрастало комментариями и почиталось священным. Из главного святилища доносились заунывные песнопения, славящие мировую гармонию, – синтетический вокальный жанр, созданный с грехом пополам. Еще неплохо для Великого Учителя, не знающего, в чем заключается разница между сутрами и мантрами. Впрочем, на пустом месте годилось и такое.

Да и никогда Кан Ораи, бывший беглец, бывший князь, бывший астронавт и бывший землянин, не называл себя ни пророком, ни учителем, тем паче великим. Не препятствовал другим делать это, но сам прослыл образцом скромности и воздержания. Даже бывшему князю это доступно – если очень постараться и иметь достаточно времени.

Годы, годы… Говорят, будто они текут, и это так, пока молод, потом они несутся вскачь, как пришпоренные, а в старости каждый год похож на выстрел – пока мимо тебя, но всегда в цель. Почти одновременно, как раз когда была большая чума, сошли в могилу великий оружейник Гах и пороховых дел мастер алхимик Вияр, успев перед этим послужить Гухару не хуже, чем служили Барини. Десять лет назад умер своей смертью Буссор, так и не построив настоящего мореходного корабля и не оставив учеников-последователей. Совсем недавно, меньше года назад, удалилась в пожалованное ей поместье Лави, герцогиня Файская, оставившая на память этому миру тонны посвященных ей мадригалов, кучу портретов работы знаменитых мастеров и завиральные книги, посвященные ее бурной жизни и похождениям. Лишь немного не дотянув до рекорда Дианы де Пуатье, умевшей, по словам современников, и в семьдесят лет обольщать королей, она зато сделала для развала старой Империи не меньше, чем армия в пятьдесят тысяч солдат. Самым же удивительным в ней было то, что все это время она весьма успешно избегала кинжала, яда, плахи, темницы и даже опалы. Когда рушатся царства и бедствуют целые народы, кому-нибудь одному обязательно везет.

В некотором роде повезло и Пурсалу Ар-Магорскому – старик дожил без малого до восьмидесяти, строча трактат за трактатом – верноподданнические агитки, мало кем читаемые, – и умер своей смертью в полном достатке. Лишь тогда в вольном герцогстве Бамбр был издан «Взгляд с облаков», лучшая книга покойного философа, настолько разрушительная и еретическая, что равнодушное ко всему тело покойника выкопали из могилы и сожгли на костре, память его предали анафеме, а Гухар, надо думать, радостно потирал руки.

Он из всего умеет извлекать пользу и в том же духе воспитал Атти. Но любопытно: узнает ли он Барини в Кане Ораи? Лучше бы не узнал: не ровен час, помрет от испуга или отдаст охране дикий приказ вздеть святого старца на пики, а монахи тоже кой-чему обучены, некрасиво может выйти…

Кортеж начал подниматься на холм, и Кан Ораи, оторвавшись от созерцания красок, оставленных закатившимся солнцем, слабо шевельнул рукой, обтянутой пергаментной кожей. Лопоухий монашек подлетел, не чуя ног.

– Еще один стул, стол и легкий ужин гостю.

Все было исполнено в минуту. Влекущий карету шестирог оглушительно всхрапнул, остановился и замотал башкой. Из кареты при помощи слуг выбрался сморщенный старикашка в богатой, но скромной одежде знатного паломника. Покачнулся, но устоял, оттолкнул слугу, кинувшегося поддержать, и нетвердыми шагами направился к Кану Ораи.

Замер.

Всмотрелся.

Шатнулся снова и опять устоял на ногах.

Ну что, сушеный кузнечик, все-таки узнал?

Узнал.

– В-вы-ы?.. – скорее провыл, чем проговорил Гухар, распахнув выцветшие глаза так, что морщины от них разбежались по всему лицу. Рука, похожая на куриную лапу, зашарила по поясу, нащупывая рукоять кинжала.

– Я, – сказал Барини. – Не бойся, все счеты окончены. Садись, потолкуем. Как дела?

2007 – 2008 гг.